Мой голос звучит немного более саркастично, чем я рассчитывала, но, по слухам, именно этим он и занимался.

— Говорю тебе, что это не так, — поясняет он.

Мне все равно, ведь он не обязан давать мне объяснений.

— Мы с ней друзья, у нас есть общая история, которая не должна была случиться.

Мне хочется выдавить побольше информации, особенно учитывая, что это самый серьезный из всех наших разговоров с Джегзом, но я знаю его достаточно хорошо — он расщедрится на информацию, только если сам этого захочет.

Ураган вокруг нас не унимается, по крайней мере, уже минут двадцать — это дольше, чем обычно здесь длятся бури. Ветер усиливается, и машина начинает раскачиваться от его порывов. От этого я начинаю нервничать. Джегз упирается головой в подголовник своего сиденья и пытается сползти всем телом вниз, чтобы создать хоть какое-то пространство между потолком и головой. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я не уверена, что сейчас выражает мое лицо, но он перемещается всем телом и отцепляет мои пальцы, сжимающие руль мертвой хваткой.

— Я не знаю твою фамилию.

— Колдуэлл, — едва могу выговорить я.

— Какой твой любимый напиток, кроме виски, конечно? — спрашивает он, быстро подмигивая.

Мне проблематично думать над ответом, так как я совершенно уверена, что колеса моей машины начали двигаться.

— Мне кажется, я тебя раскусил. Хочешь, я сам угадаю?

Я киваю, пытаясь посмотреть на него, но на самом деле смотрю ЗА него на потоки воды, каскадом стекающие по стеклу.

— Хорошо.

— Твой любимый напиток — лимонад, не так ли?

— Да, — выдыхаю я. — Думаю, я только что увидела, как что-то пролетело. Вроде куска железа или ствола дерева.

Джегз поворачивается, чтобы посмотреть в окно, но сейчас там ничего нет.

— Мы в порядке.

— Автомобиль движется, не так ли?

Он не выглядит даже немного нервничающим, но молча соглашается.

— Он не двигается, но нас покачивает.

— Вон там глубокий кювет, почти три метра глубиной, — говорю я, указывая в окно.

— Ты уверена?

— Я уверена.

И я уверена, что если ветер продолжит усиливаться, мы будем следующими, кто полетит в этом направлении.

ГЛАВА 13

ДЖЕГЗ

Это плохо. Я справлюсь. Нет, мы не будем просто смотреть и ждать смерти. Теперь осталось убедить в этом себя. Честно говоря, у меня должно быть девять жизней, а сейчас только четвертая или пятая, так что я должен верить, что выберусь и из этого тоже, с Сашей на буксире.

— Ладно, слушай меня, — говорю я, глядя прямо ей в глаза, — пока ветер не подхватил что-то еще, я должен выбраться наружу и осмотреться. Так будет правильнее всего.

С таким выражением лица, как у нее сейчас, я очень хорошо знаком. Точно так же я говорил Бэмби, что с ней все будет хорошо. Условно говоря, так и получилось, исключая телесные повреждения, хотя ее сердце сейчас тоже, как маленький уголек.

— Не думаю, что это хорошая идея, — говорит Саша, и ее глаза наполняются слезами.

— Куколка, не думаю, что у нас есть выбор.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — плачет она, вцепившись в мою мокрую толстовку. — Пожалуйста. Я даже не знаю твоего настоящего имени, а ты знаешь даже мою фамилию. Это несправедливо. Верно?

Я кладу свою руку ей на затылок и притягиваю ее лоб к своим губам. На ощупь лоб горячий, а волосы пахнут цветами и ванилью или чем-то похожим. Это приятно отвлекает внимание от сложившейся ситуации. Отстраняясь, я натягиваю капюшон толстовки обратно себе на голову, как будто он сможет спасти под проливным дождем, не говоря уже о граде. Это как в бою попасть под обстрел, но ледяными шарами… не совсем то же самое. Больше похоже на сражение едой между морпехами, с которыми я вместе путешествовал. Последний раз взглянув в сторону Саши и на слезы, сбегающие вниз по ее щекам, я выдавливаю искреннюю улыбку, пытаясь хоть немного облегчить ее страх.

— Меня зовут Джейсон Эндрю Гейтс. Кроме Танго, ты единственная, кому я сказал это за последние десять лет. Так что пусть это будет нашим секретом.

Она быстро кивает, из уголков ее милых, как у олененка, глаз вырывается еще больше слез. Я сделал все возможное, чтобы понравиться этой девушке, и, готов поспорить, если у меня получится вытащить нас двоих из этого урагана целыми и невредимыми, то я смогу добиться своего. Собрав все силы, нажимаю на ручку и открываю дверь автомобиля. Сразу же прижимаюсь к машине, забрасываемый градом и каплями дождя размером с небольшой мячик. Видимость ужасная, и это напоминает мне, как мы пробирались сквозь песчаную бурю, за исключением того, что в той ситуации я бы предпочел воду песку. Адски больно, когда он попадает в глаза. Защищая лицо ладонью, пытаюсь получить представление о том, где мы находимся, и, хотя почти ничего не видно, я замечаю, что машина чертовски близко к краю кювета. Как и говорила Саша, он около трех метров глубиной. Думаю, у меня есть идея, но для этого нужно вытащить Сашу из машины, которая, вероятно, с минуты на минуту сорвется с края. Пробиваю себе путь сквозь ветер, пока не упираюсь в корпус автомобиля. Пробираюсь к Сашиной стороне и рывком открываю дверь.

— Что ты делаешь? — кричит она.

— Мне нужно, чтобы ты вышла из машины.

Пока смысл сказанного доходит до нее, что-то сзади привлекает мое внимание, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть совершенно огромного размера ветку, проносящуюся мимо меня. Иисусе.

К счастью, Саша не спорит и протягивает мне руку. Я вытаскиваю ее наружу и прижимаю к себе, чувствуя, как она сжимает руки вокруг моей талии. Она так сильно дрожит — я чувствую это даже несмотря на ветер, дождь и град, бьющий нас со всех сторон. Делая все возможное, чтобы прикрыть ее собой, я закрываю дверь машины и прижимаю к ней наши тела.

— Мне так жаль, — говорит она тихо, ее слова звучат глухо напротив моей груди. — Мне очень жаль.

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы столкнуть машину, — говорю я ей.

Ветер дует слева, и это поможет нам столкнуть машину в кювет. К счастью, Бэмби одолжила мне на время автомобиль, больше смахивающий на кусок дерьма, который, вероятно, через минуту тоже окажется в кювете. Моя страховка, скорее всего, не приведет ее в восторг, если я сорвусь вниз в тот же день, как взял машину.

— Ты хочешь ее передвинуть? — кажется, спрашивает Саша. Я не очень хорошо расслышал.

— Просто толкай! — кричу я, пытаясь перекричать ветер.

Не уверен, помогает ли она или нет, но налетает порыв ветра, и мы оказываемся прижатыми к машине, поэтому я толкаю Сашу в направлении багажника с надеждой, что мы, в конечном итоге, не последуем за автомобилем. Его нужно расположить так, чтобы он сполз вниз самостоятельно. Ниже есть выступ, который задержит машину на месте. Во всяком случае, таков мой единственный план.

Это произошло через минуту, может, меньше. Автомобиль опрокинулся на бок. Я схватил Сашину руку и прокричал:

— Ложись и прижмись к земле!

Ее глаза такие огромные, и это разбивает мне сердце. Мне тоже страшно, но, если я скажу ей об этом, она испугается вдвойне. Она делает так, как я сказал, и я опускаюсь вниз, нависая над ней своим телом, чтобы защитить от ветра. Обхватываю рукой ее талию и подтаскиваю нас к краю, затем сам начинаю спускаться по склону, пока не повисаю на руках.

— Мне нужно, чтобы ты скатилась по склону, как только я скажу! — кричу я ей.

Саша вовсю рыдает, и я не виню бедняжку. Знаю, она злится из-за того, что я дразнил ее, потому что она живет в этом своем маленьком замкнутом пузыре. Но тот, кто прожил здесь всю жизнь, я надеялся, должен был знать, что к прогнозу погоды надо прислушиваться. Техас все-таки, как никак.

Я позволяю своим рукам соскользнуть с камней, и падаю вниз в нескольких метрах от машины.

— Джегз! — кричит она.

Она уже катится, и это не потому, что я сказал. Ветер просто ужасный.