Глаза голубые.

Волосы тёмно-русые, прямые. Длина их средняя.

Скажете, что так внешность описывают только дознаватели в протоколах? Ну, хорошо:

«Её глаза были цвета пленяющей бездны океана. Они истомно манили в мир бесконечного удовольствия. И многим мужчинам, на кого она лишь раз взглянула, неудержимо хотелось прикоснуться к её плечам. Чтобы притянуть к себе вплотную и наслаждаться этой близостью. Наслаждаться той нежностью, что в глазах её томилась. И рвалась наружу».

Годится?

На самом деле ничего в моих глазах не томилось. Я обыкновенная и знаю об этом. Поскольку в противном случае, муж первый меня бы не бросил. И сейчас была бы я счастливой многодетной матерью.

Спросите, чего же тогда мужики во мне находили?

А шут их знает… Может, что во мне и было «Такое!», но видимо, я уже и сама забыла, что это такое.

Жила тихой двойной жизнью. В рабочие часы – менеджер среднего звена. В досуговые часы (обычно ночные) – автор текстов о современных Золушках.

Но вот сегодня мне захотелось выплакаться. Я стою, прижавшись спиной к дереву, и плачу. Маньяков не боюсь. Сейчас лишь середина дня. Я ещё немного постою. Пожалею себя. Потом вытру слёзы и успею вернуться с обеденного перерыва на своё рабочее место в офис. Составлю план на совещание, что будет через недельку. Потом просмотрю отчёт по продажам. Ну, и как-то так к концу рабочего дня с чувством почти удовлетворения отправлюсь домой.

***

Постепенно стала успокаиваться. Достала из сумочки зеркальце, влажные салфетки и привела себя в порядок. Подмигнула своему отражению и… вот тут началось.

– Круг… Круг.

Хрипло птаха издала эти звуки где-то поблизости. От испуга я вздрогнула и посмотрела в сторону этого самого «круг-круг», которое, как по заказу повторилось.

Действительно, поблизости на дереве сидела большая чёрная птица. Скорей всего, ворон. И как только наши взгляды пересеклись (а они именно пересеклись, поскольку птица смотрела мне в глаза) хриплое «круг-круг» прозвучало вновь.

Мне стало не по себе. Буквально в прошлом году в каком-то городе вАроны напали на женщину, которая вот так же, как и я, гуляла по парку и своим присутствием потревожила птиц. И хотя женщина не представляла угрозу для гнезда, вАроны атаковали её. СпастИсь от них женщина смогла лишь бегством.

Опасно то, что птицы пИкировали сверху прямо в голову женщине. Позже ей пришлось обратиться за мед. помощью. Помня всё это, я стала медленно собирать свои вещи в сумку и, поглядывая на птицу, выбираться из уединённого места парка.

Сделала несколько шагов назад. Птица один прыжок по веткам. Дистанция между нами не сократилась. Мне стало страшно. И уж чтобы совсем лишить меня здравомыслия, птица вновь издала малопонятный звук.

Не помня себя, побежала прочь. Страх делал своё дело. Выскочила на тропинку, по которой прогуливались люди и, не сбавляя скорость, пошла дальше. На часах – без пятнадцати два. Времени с запасом. Но задерживаться в парке мне больше не хотелось.

И вот когда я решила, что угроза миновала, где-то сверху прозвучалО голосом вОрона, что преследование продолжается.

Глава вторая

– Алла, ты чего так дышишь? – спросила Зося, завидев меня.

– Представляешь, меня ворон из парка выгнал!

– Кто?

– Ворон, птица такая. Вся чёрная. Клюв здоровый. А глаза…

Не успела я про глаза рассказать. Зося отмахнулась от меня.

– Хватит! Мужика тебе надо. Тогда и про птичьи глаза не будешь мне сказки заливать.

Я обиделась и хмыкнула:

– Я могу не рассказывать. Ты же сама меня спросила.

– Я хотела адекватный ответ получить, – сказала Зося и опять отмахнулась от меня.

– Тогда зачем у меня что-то вообще спрашиваешь? Адекватность чужда мне.

– Учту!

– Ага. Учти.

Я перечитала отчет по продажам и не найдя две позиции, позвонила в отдел сбыта. Долго с ними разговаривала, а когда заметила, что и Зося втянулась в рабочий ритм, вернулась к менее демонстративной трудовой деятельности.

Кабинет с Зосей у нас один на двоих. Раньше у каждой из нас был свой собственный, но настали тяжелые времена, пришлось потесниться. Нас слили в единое пространство и обложили дополнительными обязанностями. Некоторых сотрудников вообще сократили. Поэтому нам ещё повезло. Генеральный у нас был мужик с фантазией, поэтому фирму доводил до разорения медленным и болезненным путём. Хотя, наверное, только я так думала. Все остальные сотрудники не замечали, что происходит вокруг.

Работали мы сейчас в авральном режиме. День за два. Всё чего-то навёрстывали. Спешили, боясь не успеть в светлое будущее. Вот только слухи ходили, что в него (в светлое будущее) попадут не все. Что вновь грядут сокращения.

Когда такие слухи, как Дамоклов меч, каждый день «вжик» над головой, то любой человек нервным становится. Вот и я. Спрашивается, чего разревелась? Чего того ворона испугалась? Детский сад какой-то. Честное слово.

А виной – нервы! Нельзя, чтобы кругом проблемы. Нужно давать человеку возможность перевести дух. Сбросить с себя оковы и дать возможность упорхнуть в радужный мир. Хотя бы на миг.

– Алла! – позвала меня Зося, стоя на выходе из кабинета. – Ну, ты чего зависла? Домой идешь?

Я взглянула на часы. Действительно, шесть вечера.

– Да, конечно иду! Провались она пропадом, эта работа! – откинула я папку с отчётом и схватила сумочку. – Пошли.

Мы вышли из кабинета и уже почти подошли к лифту, как были окрикнуты Анатолием Вадимовичем. Нашим генеральным. Хотя он больше был похож на обычного директора. Возраст пятьдесят. Низенький. Пухленький. Глазки… как у того ворона. Маленькие чёрные и блестят. И тоже, чего-то хочет от меня. И голос. Не голос, а одно сплошное карканье. Только кричал – «Отчёт-отчёт!»

Вот и сейчас.

– Алла, отчёт готов?

– Конечно! – нагло врала я, не желая больше задерживаться в обществе этого не импозантного мужчины. – Завтра ровно в восемь, отчёт будет у Вас на столе.

– Точно?

– Конечно!

Я даже улыбалась. Врала, но улыбалась. Этот способ меня много раз выручал.

Отчет я сделаю. Ночью. Утром распечатаю и, возможно, даже успею его положить шефу на стол к назначенному сроку. Но всё это будет потом. Сейчас я, в компании Зоси, захожу в лифт и улыбаюсь возможности быть выше над обстоятельствами.

Но будучи выше над обстоятельствами, я поехала вниз. На первый этаж.

– Ох, и мастерица ты выкручиваться! – пихнула меня в бок подруга.

Я улыбнулась и подмигнула ей.

– Кто знает, что нас ждёт? Может, это последние деньки, когда мы с тобой работаем в одном кабинете?

– Брось эти грустные мысли! Мы ещё повоюем!

– Вот только с кем? Ты видела отчёт по продажам?

– Нет. А что там?

– А там, Зося, черным по белому – банкротство. Не сегодня. Но завтра. И даже если не завтра, то очень скоро. Фирму спасти может только чудо.

– Ты ещё скажи, что не веришь в чудо.

– И скажу. Не верю. Ничему уже не верю.

– Эй! – мне на плечо легла рука подруги, – Ты меня пугаешь. Если ты перестанешь верить в чудеса, то что тогда остаётся мне? Биться в истерике? И ждать неотвратимость Армагеддона?

Я пожала плечами и, опустив взгляд, тихо призналась:

– Извини. Сломалось во мне что-то.

– Это просто депрессия.

– Зосенька, вот только прошу, не заводи старую пластинку про необходимость половых контактов с мужиком для хорошего настроения у женщины.

– Хорошо, не буду, – снисходительно вздохнув, сказала подруга, и мы вышли из лифта.

Пересекли холл. Прошли высокие стеклянные двери и оказались на улице. Машины не было ни у меня, ни у Зоси. Лично мне было денег жалко на такую крупную покупку. А вот Зося машину принципиально не покупала. Она грезила, что её подвезёт какой-нибудь новый знакомый. Можно даже случайный. Который увидит её, всю такую сногсшибательную на остановке общественного транспорта, и непременно затормозит. Выскочит из своей дорогущей (хотя, можно и не дорогущей) машины и кинется предлагать услуги извозчика.