- Потому что вам понадобится убить людей, которых вы знаете?

Он кивнул.

- Да.

Толстый корень выскользнули из отверстия в полу, обернутый сетью маленьких корешков. Я позволила ему подняться на три фута и открыла сумку. Внутри был круглый белый драгоценный камень размером с футбольный мяч, сияющий всеми огнями бриллианта. Маленькие корешки протянулись к нему, вытащили камень и притянули его к главному корню, образуя кокон. Пси-бустер на месте. Надеюсь, Гертруда Хант наладит с ним связь в течение нескольких часов.

- Я понимаю Ханум, Робарта и Нуан Сее. - Я покачала головой. - Но я все еще не понимаю вас.

Джордж вздохнул, на его красивом лице появилось смиренное выражение.

- Ладно. Я у вас в долгу.

Он поднял трость и легонько постучал ей по полу. Огромная проекция появилась из набалдашника трости, изгибаясь перед нами и занимая почти весь пол бального зала. Скалистые горы торчали над бесплодными зелеными и коричневыми почвами, их желтые уступы отражали зеленый свет чахлого солнца, висящего на небе, как инфицированная рана. Нексус. Жарко днем, холодно ночью, всегда неприглядно, однако скрывает огромное количество природных ресурсов прямо под поверхностью.

- Мне было пять, когда умер мой дедушка, - сказал Джордж глухим голосом. - Он был пиратом, мечником, и бродягой. Он рассказал отличные истории. Он был лучшим дедушкой на свете. Мать умерла, отец бросил нас, остались только моя старшая сестра, Джек, я и наши бабушка с дедушкой. Так что, когда он умер, мне было очень грустно.

На экране Джордж шел по опустошенному Нексусу. Он был одет в простые штаны и белую рубашку. Светлые волосы свободно струились. Его лицо было спокойным и таким красивым... Он был почти ангелом, странным навязчивым миражом, вызванным планетой, жаждущей быть большим, чем пустырь.

Голос Джорджа был мягким и глубоким, подобный голос проникает в глубину души.

- Мне было так грустно, что я вызвал его к жизни. Все думают, что мертвые восстают безмозглыми монстрами.Для некромантов это всегда так. Мертвые восстают без бремени своих прошлых жизней, без разума и без боли.

Я почувствовала, что произойдет, и приготовилась.

- Вернувшееся существо не было моим дедушкой. У него были когти и клыки. Оно сожрало бродячих собак. Но оно могло говорить и знало свое имя. Оно помнило меня. Оно помнило, как умер тот человек, которым оно когда-то было. Оно помнило боль его смерти и оплакивало любовь, которую он потерял.

Другой Джордж продолжал идти. Острые скалы расступились и широкая долина ухабистая и неровная, распростерлась перед ним. Он был совершенно один.

- Когда Арбитражное управление дало мне это задание, я просмотрел все архивы и обнаружил, что не понимаю эту войну. Любой человек, имеющий элементарные понятия о стратегии и тактике, мог видеть, что ни одной из фракций не победить. Война пожирает ресурсы, время и жизни, и чем дольше она продолжается, тем больше слабеют все участники. Зачем людям трех этих наций, прагматичным и взвешивающим все шансы и в битве и в торговле, обрушиваться друг на друга, годами погибая на войне, которую невозможно выиграть? Зачем продолжать эту бессмысленную бойню такой страшной ценой? Это не имело смысла.

Но проекции Джордж остановился. Его голубые глаза засветились чистым белым светом. Он поднял правую руку, его пальцы заострились как когти.

- Я не мог этого понять, потому отправился на Нексус.

Ветер трепал его волосы, становился сильнее, тянул одежду.

- Видите ли, - сказал он, его глубокий голос был полон сожаления, - живые лгут. Они ничего не могут поделать с этим. Они лгут по доброте душевной, по необходимости или из корыстных побуждений. Но мертвые всегда говорят правду.

На экране земля вокруг ног Джорджа разошлась, словно иссохшая пустынная корка Нексуса стала жидкой.

- Поэтому я пришел на Нексус и спросил их.

Тела поднимались, одни разлагающиеся, другие скелетообразные, но все тянулись к нему, сотни и сотни трупов с протянутыми в мольбе руками, а потом я услышала его: приглушенный, отчаянный вопль, исходящий от сотни существ сразу, такой ужасный, что хотелось зажать уши руками и бежать.

- Говорят, что мертвые ничего не помнят и не знают боли. - Голос Джорджа был едва громче шепота, но каким-то образом был слышен сквозь мольбы трупов. - Для меня это не так.

Мертвые кричали все громче и громче, хватались за одежду Джорджа, умоляли. Джордж стоял в центре этого водоворота, его глаза были полны боли. Слезы текли по его лицу. Он плакал, и мертвые рыдали вместе с ним.

- Теперь я их понимаю. Они сражаются потому, что они не могут остановиться, - сказал он, его голос как-то доходил до меня, несмотря на вопли. - Они хоронили своих друзей и любимых в той земле. Полили её своей кровью, и все же ничего не достигли. Сама мысль, что те, кого они потеряли, погибли ни за что, слишком болезненна и пугающая, чтобы над ней задуматься. Это не война живых, Дина. Это война мертвых. Поверьте мне, когда я говорю: мертвым наплевать. Я могу вызвать их последние воспоминания и чувства, но они не те существа, которыми были при жизни. Они - отголоски умершего разума. У них нет души.

На экране Джордж выпустил белую молнию. Трупы упали как один. Он остался в одиночестве.

- Те, кто остался, забыли, что они живы. Они считают, что у них больше общего с их павшими, чем с врагами. Ничто не может быть дальше от истины. Я знаю разницу между жизнью и смертью. Два живых существа с противоположных границ галактики имеют несравненно больше общего друг с другом, чем живые и умершие из одной семьи.

Настоящий Джордж рядом со мной коснулся своей трости и проекция испарилась.

- Война на Нексусе должна прекратиться, - сказал он. - Она не может быть окончена благородным способом, если бы благие намерения, милосердие и конструктивный диалог могли это разрешить, мир бы уже давно наступил. Иногда для того чтобы остановить что-то настолько ужасное, приходится делать что-то такое же чудовищное, затрагивающее каждого лично. И эта чудовищная вещь не может быть сделана ни одним из участников конфликта.

Они должны быть в состоянии уйти чистым, сплоченными и невиновными, в противном случае мир долго не продлится. Кто-то должен напомнить им, что они еще живы. Кто-то должен вынести осуждение и гнев, который это принесет. Я буду этим человеком. Я беру на себя полную ответственность за завтрашний день. Я ускорил события. Мне жаль, что вы тоже должны быть вовлечены. Несправедливо, что я использовал вас. Никто даже не узнает, что вам пришлось сделать или чего вам это будет стоить. Наши с вами имена быстро забудутся, но мы будем знать и помнить, что мы сделали, и почему это должно было быть сделано. Пси-бустер питается магией. Я буду питать его для вас завтра.

Он повернулся и пошел прочь, оставив меня одну на мозаичном полу.

Не так давно я сказала Софи, что Джордж беспощаден. Она ответила, что он милосердный и беспощадный одновременно, такое вот противоречие. Теперь я поняла. Не было никакого противоречия. Джордж был беспощадным к себе. После всего этого, все, включая меня, будут искать, кого обвинить за предстоящие боль и страдания. Нам нужен объект, и он охотно рисует мишень у себя на груди. Он все берет на себя, потому что мертвые на Нексусе рыдали, когда он вернул их воспоминания. Он хотел взять всю вину и унести с собой, сняв ее с меня, потому чтовынудил меня. Он даже сделал это минуту назад, когда сказал, что использовал меня.

Мне придется завтра очень внимательно наблюдать за ним. Он отдаст столько своей энергии пси-бустеру, сколько сможет. Я не хочу, чтобы Джордж умер.

Глава 16

Я стояла сразу за дверью, наблюдая за бальным залом через одностороннее зеркало, которое сделала для меня гостиница. Сегодня ночью зал сверкал, созвездия на потолке светились, и пол чуть ли не сиял. Справа стояла Святая Анократия в полном боевом облачении, плечом к плечу, словно фаланга древних воинов, использовавших свои тела как щиты. Напротив них ожидала Орда, с мрачными лицами выстроившаяся клином во главе с Ханум, слева от нее стоял огромный башер, а справа - Дагоркун. Клан Нуан также столпился слева на некотором расстоянии от отрокаров, защищая своего матриарха телами. Туран Адин в полном боевом облачении стоял между ними и Ордой.