Слишком быстро мы добрались до нижнего этажа и теперь стояли перед дверью, ведущей в тюрьму академии. Я разглядывала сфинксов, высеченных из камня, но существа по-прежнему смотрели на лапы, а не на меня.

Метис воспользовалась своим ключом, чтобы открыть дверь, и на мгновение я почувствовала руку Сергея на плече – он мягко подтолкнул меня вперед. Я тяжело сглотнула и ступила через порог.

Тюрьма выглядела так же, как и всегда: стол Рейвен в углу, стеклянные камеры в несколько этажей, рельеф руки со сбалансированными весами на потолке. Но все же появилось кое-что новенькое. Каменный стол для допроса стоял на том же месте, что и старый, однако этот был в два раза больше того, за которым сидел Престон. Но больше всего мое внимание привлек второй стол, поставленный в другом конце комнаты. Вместе они образовывали букву «Т», второй стол был шапочкой первому. Стоит отметить, что второй стол возвышался на каменном подиуме и за ним располагались семь стульев. «Значит, вот где будет сидеть мое «жюри», – с горечью подумала я. Будут смотреть на меня свысока и судить.

До меня кто-то дотронулся и послышался негромкий, но знакомый звон. Я повернулась и обнаружила бабушку Фрост. Она была одета в чёрный брючный костюм, привычные чёрные туфли, один – фиолетовый – платок повязан вокруг шеи, а второй покрывал волосы. Серебряные монетки на бахроме переливались на свету.

– Бабушка! – воскликнула я, крепко ее обнимая. Она погладила меня по волосам.

– Не беспокойся, тыковка. Я с тобой. Уж вместе-то мы вправим мозги этим монстрам.

– Я тоже рядом, – прозвучал другой голос. Я отпустила бабушку и обнаружила Никамедиса, стоящего позади нее.

– Не понимаю.

Библиотекарь выпрямился во весь рост.

– Я представляю твою защиту и позабочусь о том, чтобы твои права не были нарушены.

– И вы сделаете это для меня? Несмотря на то, что вчера я устроила хаос в вашей библиотеке?

Он слегка поморщился, но смотрел по-доброму.

– Даже несмотря на это.

– Если обмен любезностями окончен, – заговорил Линус Квинн, заходя в тюрьму в сопровождении Агроны, Аякса и Рейвен, – давайте начинать.

Дверь с грохотом захлопнулась, запирая всех нас в тюрьме. Казалось, этот звук снова и снова проносится эхом через всю комнату, у меня от него аж зубы заболели.

Я проглотила растущую панику и последовала за Никамедисом к столу. Я села посередине, библиотекарь – справа, бабушка – слева. Она взяла меня за руку, но тепла, исходящего от ее пальцев, и её любви не хватило для того, чтобы прогнать холод, засевший в моих костях, что заставлял сердце бешено колотиться.

Алексей встал за моим правым плечом. Остальные поднялись по ступенькам на подиум и заняли свои места. Линус сидел во главе, а Агрона, Инари, Сергей, Рейвен, Метис и тренер Аякс заняли места по бокам от него. Метис одарила меня ободряющей улыбкой, но я-то понимала, что шансы не в мою пользу. За столом сидели семеро присяжных, из них мне требовалось четыре голоса – это будет считаться большинством. Метис и Аякс точно на моей стороне, но вот предположить того же самого о других я не могла – за исключением, может быть, Рейвен.

Я перевела взгляд на женщину, а она, в свою очередь, посмотрела на меня. На какое-то мгновение черты ее лица замерцали, как если бы это было не истинное ее лицо, будто под морщинами и возрастными пятнами скрывался другой человек. То же самое произошло несколько недель назад в Креос Колизее. Я заморгала, и Рейвен стала просто Рейвен. Странно. Однако в этой женщине всё было странным, даже тот факт, что она уже казалась скучающей. Что ж, мне всё равно, скучно ли ей, пусть хоть проспит весь чёртов процесс, но только если в конце она встанет на сторону Аякса и Метис.

Но даже если она это сделает, мне нужен ещё один голос присяжного в мою пользу, и даже представить не могу, кто бы им мог быть. Точно не Линус: он уже совершенно ясно выразился, что обо мне думает. Ну и в том, что Агрона пойдет против мужа тоже сомневалась, так что, оставались лишь Инари и Сергей. Я перевела взгляд на них. Оба ответили на мой взгляд совершенно безучастным выражением лица, так что я даже угадать не смогла, что они обо мне думают или что выяснили, пока находились здесь, на территории школы.

Когда все расселись, Линус взял небольшой молоточек и ударил им по столу.

– Призываю всех к порядку.

Всё успокоились, а я глубоко вздохнула – мой судебный процесс начался.

Линус перебрал какие-то бумаги, лежащие на столе, и остальные последовали его примеру. Все, за исключением Рейвен, видимо она снова читала журнал со сплетнями о знаменитостях. По крайней мере, мне показалось, что я заметила глянцевую обложку, спрятанную в стопке бумаг, лежащих перед ней. Заметив, что я за ней наблюдаю, Рейвен слегка пожала плечами. Хорошо, что теперь я знала, насколько серьезно она относится к этому процессу.

Пока Протекторат готовился начать слушание, я уставилась в сводчатый потолок. Быть может это игра света, но сегодня рука, держащая весы, особенно выделялась, будто бы пыталась пробить камень у меня над головой. Пока я глазела, в ушах раздался мягкий скрип, и чаша весов начала клониться в сторону, словно меня уже признали виновной. И правда, казалось, чаша опускалась все ниже и ниже и могла обрушиться мне на голову, сорвавшись с потолка, и раздавить на месте...

Я моргнула, и рельеф снова стал рельефом, а весы были идеально сбалансированы. Иногда мой цыганский дар заставлял меня видеть то, чего на самом деле не было, например, оживающие фотографии в книге по мифистории, но эти склонившиеся на бок весы были жуткими даже для Мифа. Я вздрогнула и отвела взгляд от потолка. Или может, я просто переволновалась: ведь сейчас на карту поставлено многое – моя жизнь.

Наконец все бумаги были разложены по местам, и все взоры обратились ко мне. Бабушка крепче сжала мою ладонь, давая понять, что она со мной, несмотря ни на что. Я нежно сжала её пальцы в ответ.

Линус вновь ударил молотком.

– Приступим. Внесите корзину.

Корзину? Какую корзину?

Рейвен поднялась, затем спустилась по ступенькам помоста и направилась к одной из камер. Она набрала код, и стекло со свистом отодвинулось. Пожилая дама вошла в камеру и, нагнувшись, подняла небольшую плетеную корзину, незамеченную мною ранее. Она поднесла ее к каменному столу, за которым сидела я. Рейвен через плечо оглянулась на Линуса. Он кивнул, разрешая действовать.

Женщина сняла крышку, запустила внутрь руку и вытащила оттуда змею. Из меня вырвался изумленный возглас, я откинулась на спинку стула.

– Спокойно, Гвендолин, – тихо скомандовал Никамедис. – Это часть судебного процесса. Не беспокойся. Тебе нечего бояться.

– А теперь, – произнес Линус, – прикуйте девчонку к столу.

– Приковать меня? – переспросила я. – Зачем?

Он проигнорировал мой вопрос.

– Аякс, будь любезен.

Тренер Аякс вытащил что-то из-под стола. Он встал, и я поняла, что в руках у него пара наручников, скрепленных длинной цепью. Аякс подошел к моему столу и положил кандалы и цепь на столешницу. Резкий звон металла заставил меня вздрогнуть.

– Вытяни руки, Гвен, – попросил он. – Пожалуйста.

Я закусила губу и взглянула на бабушку с Никамедисом. Оба кивнули, подтверждая, что я должна послушаться. Неохотно протянула руки. Аякс защелкнул наручники вокруг моих запястьев, а затем закрепил их, продев цепь в каменное кольцо на крышке стола.

Я глубоко вдохнула и приготовилась к тому, что моя психометрия выйдет из-под контроля, демонстрируя ужасные воспоминания всех тех, на кого надевали эти кандалы до меня, но ничего не произошло. Появилась картинка того, как они были выкованы, и с каким сожалением к ним прикоснулся Аякс – всё. Никаких воспоминаний, никаких других чувств, связанных с ними или цепями. Я облегченно выдохнула.

– Я убедился в том, что они совершенно новые, – негромко пояснил Аякс. – И что их не надевали на Престона.