Когда Пьер-Анри наедине с собой начинал декламировать стихи, это говорило о том, что он старательно следует совету своего личного психолога, стремясь погасить поднимающуюся волну переживаний, не позволить себе вступить во владения депрессии и восстановить душевное равновесие.

А в это непростое время Пьер-Анри имел достаточно веские основания для волнений. Стоял ноябрь 1968 года. Толчки социального землетрясения, раскачавшие Францию в мае текущего года, не только не ослабевали, но набирали силу. Страну буквально трясло. Становилось всё яснее, что уход Шарля де Голля⁹ с политической сцены – неизбежность и вопрос лишь непродолжительного времени.

Генерал де Голль – безусловно, великий политик, – размышлял Пьер-Анри, глядя через окно на тёмные голые деревья, ровно выстроившиеся вдоль улицы, – но с его стороны едва ли было дальновидно и благоразумно ссориться и с Англией, и с Америкой одновременно. – Не пускать Британию в Общий Рынок¹⁰ – это ещё ладно¹¹, но устроить президенту Джонсону¹² эту историю с кораблём, наполненным долларами¹³… Подумать только, попытаться обрушить мировое господство американской валюты ! Да это же политическое самоубийство для любого государственного деятеля.

Но перемены во Франции касались не только лидера нации. Морис Кув де Мюрвиль¹⁴, в течение десяти лет покровительствовавший Пьеру-Анри, недавно оставил пост министра иностранных дел и возглавил правительство вместо Жоржа Помпиду¹⁵, но чувствовалось, что и это тоже ненадолго. На фоне политических волнений беспорядочные и неожиданные кадровые перестановки в верхах французского государства следовали одна за другой, что вызывало болезненную реакцию и провоцировало повышенную нервозность у всего класса французской бюрократии, в том числе, и у Пьера-Анри Морель.

Но не это было основным источником нервного напряжения для Пьера-Анри. Непонятно откуда взявшаяся и так навязчиво влезшая в его спокойную размеренную жизнь Сюзанна всё больше напоминала занозу, которую рано или поздно придётся вытаскивать.

Семейная жизнь Пьера-Анри протекала в общем безоблачно. Складывалось так, что он проводил довольно немного времени со своей супругой, но её это совершенно не тяготило. Пьер-Анри, как человек тонкий, не мог не осознавать, что Маргарет не любит его, или, по крайней мере, не относится к нему так, как он относится к ней. А Пьер-Анри любил свою жену, и его любви было достаточно для них обоих. К тому же, сейчас Маргарет ждала ребёнка.

Сгущались промозглые осенние сумерки. Из оврага за холмом уверенно наползал и клубился густой серый туман. Всё небо заволокло тяжёлыми свинцовыми тучами, и лишь несколько отчаянных лучей в последний раз пытались пробиться сквозь наступающую мглу, оставляя серебристые блики на голых ветвях деревьев. Это был именно тот момент, когда кажется, что Создатель разделил всё на Тот Мир и Этот Мир, когда всё в природе безнадёжно устало и клонится ко сну, когда в душах многих людей царят тоска, беспокойство и уныние, и верится, что онемение будет длиться вечно. Лишь лёгкие отголоски уходящего солнца оставляли надежду на завтрашний день.

Одинокий ветер, гуляя по вечерним аллеям, неторопливо перебирал подгнившие листья на мокром асфальте, сгоняя их в непросыхающие лужи. На улицах, как в огромном аквариуме, беспорядочно перемещались машины и люди. Кто-то торопился домой, поднимая повыше портфель, чтобы не обрызгать его грязью, кто-то одиноко стоял на тротуаре и чего-то ждал, кутаясь в длинное пальто и переминаясь с ноги на ногу. Кто-то, взявшись за руки, весело и легко перепрыгивал через лужи и о чём-то беседовал, не замечая всего вокруг, а кто-то скитался в поисках родной души, нигде не находя себе пристанища.

В этот вечер Маргарет, будучи неподалёку от посольства, решила навестить Пьера-Анри и таким образом преподнести ему собственным появлением у него в кабинете невероятно приятный, как она полагала, сюрприз.

Едва войдя в особняк, она сразу ощутила, что в воздухе витает что-то странное и настораживающее. Её тревожили взгляды сотрудников посольства, которые она ловила на себе. Люди почти бесцеремонно разглядывали её и провожали глазами, о чём-то негромко перешёптываясь. Маргарет поднялась на третий этаж и остановилась перед огромным настенным зеркалом.

У нас с ним всё прекрасно ! – услышала Маргарет чей-то громкий возбуждённый шёпот.

Маргарет определила, что он принадлежал Сюзанне, секретарю её мужа.

Я представляю себе, как они должны раз в месяц неловко елозить и потеть на скомканных простынях, не получая при этом ни малейшего удовольствия, – продолжала хихикать Сюзанна в телефонную трубку. – Думаю, что я быстро разберусь с этой выскочкой, с этой мраморной рыбой. Он явно предпочитает блюда погорячее, – с радостной уверенностью в голосе заканчивала свою болтовню весьма довольная собой Сюзанна, полагая, что никто, кроме подруги на телефоне, её не слышит.

Но не успела она договорить последнюю фразу, как увидела, что мраморная рыба уже вплыла в приёмную и находится прямо перед ней. Телефонная трубка застыла в пухлой руке Сюзанны. От неожиданности другой рукой она неловко схватилась за папки с документами, лежавшие на краю стола, которые тут же посыпались на пол и разлетелись во все стороны.

Милочка, что это с Вами ? Вы увидели привидение ? – ехидно осведомилась Маргарет, меряя Сюзанну презрительным взглядом, который ясно говорил о разнице в их положении в обществе.

Я… я… я сейчас сообщу Вас… Вам… то есть, Пьеру-Анри… то есть господину Морель… о Вашем приходе, – только и смогла выдавить из себя совершенно потерянная Сюзанна. – М-м-минуточку, пожалуйста, – с этими словами она стала тыкать пальцами в телефон, не попадая на нужные клавиши.

Наглая жирная тварь ! Двух слов связать не может, а ещё туда же ! – начала накаляться в мыслях Маргарет. – И как только можно было взять такое убожество к себе на работу !

Вконец раздражившись и не дожидаясь, пока Сюзанна уведомит о её присутствии своего начальника, Маргарет толкнула дверь и, нахмурив брови, вошла в кабинет мужа.

*   *   *

Пьер-Анри удобно расположился в своём глубоком тёмно-зелёном кресле. Напротив него, через стол, присел на краешек стула молоденький, недавно назначенный работать в посольство второй секретарь с лицом, жаждущим одобряющей улыбки начальника. Пьер-Анри только что ознакомился с проектом меморандума о взаимопонимании между правительствами Франции и Великобритании по сотрудничеству в аэрокосмической сфере (готовилось совместное франко-британское производство самолётов «Конкорд»¹⁶), составленным новым сотрудником, и, хотя в общем остался доволен его работой, тем не менее, считал правильным к чему-нибудь придраться и как следует отчитать своего подчинённого, что, по мнению господина Морель, никогда не бывало лишним. Он решил приступить к воспитанию молодого поколения издалека.

Итак, прежде чем мы начнём, – сказал Пьер-Анри нарочито играющим и более тембристым, чем нужно, голосом, – здесь он встал и начал прохаживаться по кабинету взад и вперёд, заложив руки за спину и, то глядя в пол прямо перед собой, то цепко впиваясь взглядом в застывшего в неудобной позе на краю стула подчинённого, – мне бы хотелось, – он оглядел своего сотрудника с ног до головы так, как будто собирался сшить ему костюм, – мне бы хотелось услышать, что скажете вы.