Я выпрямился:

— Что за подозрения?

Тори прикурила сигарету. Затянувшись, она перевела взгляд на Алекс, которая уже мирно спала в моем спальнике:

— Я думаю, Эйтор, что ты нарушил свое обещание.

Я изумленно уставился на Тори, не совсем понимая, к чему она ведет и про какое обещание толкует:

— Какое еще обещание?

— То, где ты говорил (цитирую): «Все в порядке, Тори, не переживай: в ближайшее время тебе не придется нянчиться с младенцем.»

Из меня вышибло дух, я замер, сердце екнуло и забилось сильнее втройне.

— Ты хочешь сказать, что, по твоим домыслам, Алекс может быть беременна?

— Я почти в этом уверена. — Кивнула Тори. — Все—таки нянчить мне скоро розовощёкого маленького Эйтора, или Алекс, или, боже упаси, обоих.

— Какие признаки у Алекс? — тихо спросил я, все ещё не веря в предположение тети.

— О, их множество! Самый первый — это её резкие перепады настроения. Раньше я не замечала у неё биполярного расстройства, и она не сломлена: если бы это было так, Алекс бы просто ушла в себя и перестала на все реагировать — она же, напротив, реагирует на окружающее очень активно. Возможно, ты не заметил, но она стала много спать, быстро уставать. Вчера я увидела, как Алекс слизывает с ладони соль. Она вытащила её из твоего рюкзака и насыпала в руку — правда, странное вкусовое предпочтение? А еще она прикрывает нос и кривится, когда ты готовишь и пахнет мясом. Поговори с ней, Эйтор. Узнай, когда у неё последний раз были критические дни.

Я кивнул, ничего не ответив. Я находился в состоянии шока, в душе еще теплилась надежда, что Тори ошибается. Я не мог протянуть до утра: я бы свел себя с ума.

Я подошел к спящей Алекс и разбудил её поцелуями. Алекс медленно распахнула сонные глаза:

— Что случилось, Эйтор?

Алекс поднялась, я сел рядом и, приподняв её, усадил себе на ноги:

— Алекс, есть серьезный разговор. Сосредоточься и ответь на несколько моих вопросов, хорошо?

Алекс с беспокойством заглянула в мои глаза. Её настроение снова изменилось: ложилась она злой, а проснулась мягкой и притихшей.

— Хорошо, спрашивай.

Я удобней усадил Алекс, оборачивая руки вокруг неё:

— Ты хочешь спать, потому что чувствуешь внезапную усталость, слабость? Есть головокружения?

Алекс задумалась:

— Да, всё вместе.

— Так, у тебя появились предпочтения в еде?

— Да, я хочу соли и кислого, хотя я сладкоежкой всегда была… Откуда ты знаешь о еде?

Я вздохнул и зарылся лицом в её волосы:

— Есть недомогания по утрам или в любое другое время?

— На что ты намекаешь, Эйтор?

Я отстранил голову и посмотрел Алекс в глаза:

— Кажется, мы скоро станем родителями, Алекс. Когда у тебя в последний раз были критические дни?

Алекс вскочила, вырываясь из моих рук:

— Ты что, рехнулся?! Какая еще беременность?! Я не беременна. Если тебя насторожило мое предположение о том, что я забыла выпить отвар, успокойся, я… почти уверена, что все сделала.

Тори наблюдала за нами со стороны с легкой полуулыбкой. Я кинул на не сердитый взгляд. Чему она, собственно, радуется? У нас тут намечается катастрофа мирового масштаба, а она ухмыляется! Тори перехватила мой взгляд и подмигнула, отчего я взбесился ещё сильнее.

Я вернул взгляд к Алекс, которая разбушевалась не на шутку. Перехватив её за запястье, притянул вплотную к себе и крепко поцеловал. Она сопротивлялась пару секунд, но в конце концов уступила и ответила на поцелуй. Я отпустил её, когда она затихла.

— Просто подумай об этом, Алекс. Я оставлю тебя наедине с собой. Мне тоже страшно, но я уже принял это, прими и ты: мы в безвыходном положении. — С этими словами я удалился от Алекс.

Я соврал: я не принял это; и мне было не просто страшно — у меня была паника. Я не готов, так же как и Алекс. Я ощущал дикий, всепоглощающий страх перед предстоящим отцовством. Теперь я был на сто процентов уверен: Алекс беременна, никаких «но» не может быть. Я остановился у огня. Боже, я стану отцом в это непонятное, жестокое время, я стану родителем крохи, которому не повезло быть зачатым именно в этот долбаный жизненный период. Я до сих пор считал, что младенцу не место в этой новой жизни, но уже ничего не изменить: мы с Алекс облажались. Я представил маленький комочек, частицу нас, так похожий на Алекс с её упорным, сильным характером, и мое сердце сжалось от нежности к еще не рождённому ребенку… Я вдруг ощутил огромную ответственность за него. Несмотря на все творящееся вокруг, на мой страх, я уже любил этого малыша всем сердцем.

Я почувствовал, как вокруг моего торса обвились руки Алекс. Она прижалась щекой к моей спине, я слышал её учащенное дыхание. Она все поняла и пришла к тому же выводу, что и мы с Тори. Я положил свои руки поверх её, приободряющее сжимая их.

— Я беременна, Эйтор. Ты не ошибся. Все признаки налицо, и у меня задержка на две недели. Это значит, что все произошло в тот безумный вечер. Я действительно настолько ошалела, что забыла выпить отвар. У нас срок уже месяц. Прости, Эйтор, это мой косяк, я повела себя безответственно.

Я резко развернулся в кольце рук Алекс и, обхватив её голову руками, заставил её посмотреть мне в глаза:

— Нет! Ты не виновата. Мы оба в этом виноваты, вместе: не самооплодотворилась же ты, в самом деле! Все будет хорошо, Алекс, мы справимся. Мы есть друг у друга — это куда важнее всего остального. Мы будем оберегать нашего малыша изо всех сил. Я отдам жизнь за вас, Алекс. Мне есть за что бороться: вы для меня вселенная.

23

Я окружил Алекс заботой и… кажется, перестарался. От моих бесконечных хождений вокруг неё, вопросов, все ли в порядке и как она себя чувствует, Алекс приходила в бешенство. В утро на третий день после того, как мы пришли к выводу, что станем родителями, она окончательно сорвалась. Заметив, что Алекс встала, а потом, схватившись за голову, снова присела на свой спальник, я подлетел к ней с бешеной скоростью и подхватил на руки, намереваясь отнести ее, куда бы она ни попросила, за что получил болезненный тычок в плечо, а следом Алекс окатила меня водой из бутылки, что была в её руках:

— Поставь меня на землю! Я не беспомощна, Эйтор! И я не тяжело больна, это природа: беременность — естественное явление. Через несколько месяцев я буду весить как бегемот и ты от земли меня оторвать не сможешь, так что завязывай с этим, мне нужно двигаться самой.

Я, отфыркиваясь от воды, поставил Алекс на землю и сделал шаг назад, вытирая рукавом рубашки мокрое лицо: