Я запрокинул голову и посмотрел в синее небо. Я устал, устал от смертей, убийств, мои руки только что обагрились кровью маленькой девочки, которая, по сути, не виновата, что стала такой. Эта катастрофа отобрала у нас все, не осталось ничего святого. Я всматривался в небо, ища там ответы:

— Господи! Отец милостивый, за что? За что нам все это?! За какие грехи ты заставляешь нас так страдать?! Ненавижу тебя! Ты оставил нас! Почему?! Ты чертов кукловод! Где же ты, когда так нужен?!

Я закричал — истошно, во весь голос, — я кричал, пока в легких не закончился весь воздух. Согнувшись пополам, я тяжело задышал. Рядом оказалась Алекс, она обняла меня и прижала мою голову к своей груди. Я слышал ее всхлипы: она плакала, но пыталась успокоить меня. Её сердце безумно билось в такт с моим. Обняв её в ответ, я сильнее прижался к ней, ища успокоения. Она беспорядочно гладила меня по голове, спине и шептала о своей любви, о том, что я не виноват, что у меня не было другого выбора. Я понимал это и соглашался разумом, но вот сердце мое кричало об обратном: мне никогда не смыть эту кровь со своих рук, этот грех будет со мной до конца жизни. И гореть мне в аду.

19

Мы захоронили тело Энджел у реки. Леон плакал; ему мы сказали, что Энджел захлебнулась в воде, когда купалась: мальчику не нужно было знать всей правды. Тори, как обычно, оставалась в молчаливом согласии со мной. Алекс, кажется, выплакала все свои слезы еще тогда, когда утешала меня. Мои глаза оставались сухими. Я страдал, мне было жаль Энджел, я чувствовал себя виноватым, но важнее было для меня то, что рядом со мной Алекс, живая, и ее ладонь сжимает мою руку, что я ощущаю ее тепло рядом с собой.

Несколько дней у всех было траурное настроение. Нам нужна была встряска, и она наступила, но лучше б ее не было.

Река продолжала тянуться на протяжении всего нашего пути — нам нужно было перейти на другую сторону. Но мы не подумали о том, что надо было сделать это раньше, когда река была спокойная, сейчас же мы попали в бурно текущую реку, с резкими поворотами и обрывами. Поворачивать обратно не было смысла, а переходить на другую сторону нужно.

Мы стояли у края реки, смотрели на бурлящую воду. Я запустил в волосы руку, нервничая, пытаясь принять правильное решение. Тори с Алекс стояли по бокам от меня, Леон играл с Тэйни, вообще не думая о проблемах насущных (честно говоря, я ему немного завидовал). Решение было одно — я убедился в этом, прокручивая в голове разные варианты и находя только один выход. Я прошёлся вдоль берега, выискивая с противоположной стороны ближайшее подходящее дерево. Через несколько минут мои поиски были вознаграждены идеальным деревом, согнувшим свои мощные ветви к воде. Я скинул рюкзак и достал несколько метров скрученной верёвки (как хорошо, что я прихватил ее из поселения отца!). Сделав из одного конца затягивающую петлю, я закрутил ей над головой наподобие лассо. Алекс остановилась в нескольких шагах от меня (я услышал ее, но не увидел: все мое внимание было сосредоточено на ветке дерева, куда я прицеливался для броска).

— Что ты делаешь? — Алекс обошла меня и встала напротив, на расстоянии.

— Сейчас малышка, минуту. — Достаточно раскрутив, я сделал бросок.

Петля удачно обхватила ветку, на которую я метил. Я удовлетворенно улыбнулся и потянул веревку на себя, затягивая петлю. Надо же! Получилось с первого раза: удача сегодня явно на моей стороне. Я подошел к Алекс и обнял ее за плечи. Развернув нас, я направился к Тори и Леону, которые с любопытством наблюдали за нами.

— Итак, план таков, — громко произнес я, отходя от Алекс, чтобы привязать противоположный конец веревки к дереву на нашей стороне, — мы перейдем реку вброд, все крепко держась за эту веревку, чтобы никого не унесло сильным течением. — Закончив завязывать веревку на крепкие морские узлы, я повернулся лицом к остальным.

Первая заговорила Алекс:

— Я понесу на себе Леона: он сам не удержится, и веревка слишком высоко для него находится, и…

Тори не дала договорить Алекс, оборвав ее речь:

— Леона понесу на себе я: я выше и физически более развита, чем ты. Ты возьмешь мой рюкзак.

Леон согласно закивал головой. Алекс замерла, раздумывая. Придя к правильному решению, она улыбнулась Тори:

— Хорошо, я согласна. — Она повернулась и серьезно посмотрела на Леона: — Лео, держись очень крепко за Тори.

Лео закивал, как болванчик, и подошёл к Алекс, чтобы обнять. Алекс опустилась на колени и крепко обняла его в ответ:

— Будь осторожен, братишка.

Поцеловав его в щеку, она поднялась и с готовность посмотрела на меня. Секунду спустя ее лицо озадачилось.

— А как же Тэйни?

Ее взгляд выражал беспокойство. Я подозвал Тэй — она оказалась у моих ног в секунду, весело виляя хвостом.

— Тэй понесу я, как обычно. Боюсь, что в этот раз мне точно обеспечена грыжа.

Алекс посмотрела на меня с такой любовью, что я готов был плюнуть на все в данный момент и зацеловать Алекс до полусмерти. Встряхнувшись от своих желаний, я потрепал ее по макушке; она отмахнулась от меня и сердито взглянула.

Первым в прохладную воду вступил я, следом за мной шла Алекс. Течение было очень сильным: я едва держался на ногах. Обеспокоенный, я обернулся на Алекс. Тэй заскулила (я держал ее одной рукой поперек туловища, моя умничка не сопротивлялась и вела себя смирно). Алекс подарила мне уверенный взгляд ("Все в порядке", — прошептала она одними губами). Я продолжил медленно продвигаться вперед. Расстояние между нами составляло несколько шагов. Радовало одно: река была узкой.

Ступив на берег, я тут же отпустил Тэйни и, встряхивая онемевшую от ее веса руку, обернулся: Алекс оставалось пару шагов, Тори шла позади, Леон висел на ее спине, как обезьянка. Алекс уже одной ногой ступила на берег, как неожиданно вскрикнула Тори. Я бросил быстрый взгляд на Тори с Лео, но заметил лишь их макушки, уносящиеся вниз по течению. Алекс среагировала в секунды: она собралась прыгать следом, но я был быстрее, я успел схватить ее за шиворот на лету. Дернув ее на берег, я тут же получил от нее толчок в грудь.

— Отпусти меня! Ты что! Там же Леон тонет! — Алекс брыкалась и вырывалась из моих рук, но я ее не выпускал.

Я понимал ее испуг — я и сам пребывал в шоке: все произошло моментально, у нас не было времени чем—то помочь, — но я был уверен в Виктории: она не сдастся просто так, она спасёт Лео ценой собственной жизни.

— Алекс! Успокойся! Твоя истерика не поможет. Нам нужно идти вниз по реке, Тори будет бороться до конца.

Алекс меня не слышала — она впала в глубокую истерику, она вырывалась и визжала, заливаясь слезами:

— Нет! Нет! Они мертвы! Лео мертв, как и Лукас! Я снова не уследила… Боже, боже, я убила своего второго брата!..

Она не соображала, что несет, она все вырывалась и кричала бессвязные слова. Алекс уже увязла в своем горе и не надеялась на лучшее. Мое сердце сжалось, глаза защипало от наворачивающихся слез — я тоже готовился к худшему, но все же надеялся на лучшее. Я не знал, как привести Алекс в себя: я хорошенько встряхнул ее за плечи — но она не реагировала и, визжа, как ненормальная, отбивалась от меня; я еще несколько раз встряхнул ее, прося прийти в себя — но тщетно. Ругаясь и чертыхаясь, я принял единственно верное решение: отодвинувшись, удерживал ее одной рукой, вторую я резко поднял и, пока не передумал, ударил Алекс по щеке наотмашь. Ее голова дернулась, и она моментально замолчала, поднимая на меня очумелый взгляд. На ее щеке проявлялся красный след от моей руки — возможно, даже будет синяк. Я тут же начал ругать себя всеми самими матерными словами. Я уговаривал себя, что поступил правильно: по—другому она не хотела приходить в себя; но я чувствовал вину и отвращения к себе за то, что поднял на нее руку. Но это подействовало: она успокоилась. Я заглажу свою вину позже.