Я захватил ее губы в горячий поцелуй. Это был единственный способ, которым я мог заткнуть Алекс рот, когда она распалялась с наездами на меня.

Отстранившись минуту спустя, я чмокнул ее в носик и поднялся:

— Я сейчас вернусь. Постарайся успокоиться, Алекс, я уверен, мы найдем выход из этой ситуации.

Кинув последний взгляд на перепуганную Алекс, я вышел из дома. Мне тоже было страшно. Я не боялся ребенка, тем более своего, — это был страх за будущее, которого у нас нет. Что будет ждать невинное существо в этом сломанном, жестоком мире? На что мы обречем его? На каждодневную борьбу за свою жизнь, на постоянный страх потерять любимых и родных? Нет, это есть у нас, и я не хочу такого для своего сына или дочери. Не время, пока не время… И будет ли вообще когда—нибудь подходящий для этого момент? Сомневаюсь.

***

Перед тем как войти в дом отца, я постучал костяшками пальцев по косяку, предупреждая о своем присутствии. Выждав минуту я вошёл в дом. Отец со своей женой сидели за столом, попивая что—то из дымящихся глиняных кружек. Я поздоровался с отцом и уважительно поприветствовал его жену.

— Что—то случилось сынок? — спросил отец глядя на меня поверх кружки. — Просто так ты ко мне не зайдешь, и я вижу по твоим глазам, тебя что—то беспокоит.

Я нервно потопал ногой. Не хотелось говорить о таком деликатном вопросе при отце, но у меня не было выбора — не выставлять же его из собственного дома. Я снова запустил руку в волосы и с тяжёлым вздохом сел напротив него, но смотрел я на его жену:

— Набиру… вопрос к тебе. Такое дело… — я замялся на секунду, формулируя мысли, — мы с Алекс… ммм… совершили опрометчивый поступок, который приводит в обычных случаях к рождению детей. В общем, может, ты знаешь что—нибудь, что может остановить процесс?

Набиру мягко улыбнулась и, встав, ушла в соседнюю комнату. Я замер в ожидании. Скосив глаза на молчаливого отца, я приметил на его губах лукавую улыбку. Я бы предпочел и дальше молчать, но, как уже известно, терпение не мой конек.

— Чему ты улыбаешься отец?

Он попытался подавить улыбку, но у него фигово это вышло.

— Просто примерно так же был зачат и ты. Мы не планировали с твоей матерью детей в ближайшем будущем, за нас все решила любовь и безумная страсть.

Я скривил губы в горькой улыбке:

— Интересно, и куда эта твоя большая любовь делась? Что—то не удержала она тебя возле семьи, так что у меня есть сомнение, любил ли ты вообще маму? И нужен ли был тебе я?!

Ну вот, снова мой характер дал о себе знать. Ну к чему мне сейчас эти разборки, зачем лезу в бутылку? Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, успокаивая свой темперамент. Как раз в этот момент в комнату вернулась Набиру. Отец отвел глаза в сторону, но прежде я увидел в них печаль и досаду. Мое сердце сжалось и потянулось к нему, но я подавил это желание и посмотрел на Набиру: она протягивала мне полиэтиленовый мешочек с какой—то травой.

— Что это? — Я взял пакетик и поднялся со своего места.

— Это трава. Отмерьте чайную ложечку, заварите ее прямо сейчас кипятком, примерно чтобы выходил один полный стакан, дайте настояться час, не больше. Пусть твоя жена выпьет это все за раз. Эта трава поможет. Можете употреблять ее далее как противозачаточное средство, она не вредна, никак не влияет на организм. Этот рецепт передается в моей семье испокон веков от матери к дочери, и он еще никогда нас не подводил.

— Алекс не моя… Впрочем, неважно. — Начал было объяснять, что Алекс мне не жена но оборвал себя. Их это не касается.

Я сжал пакетик в руке, поблагодарил Набиру и, сухо кивнув отцу, помчался к Алекс.

Она сидела на кровати, обхватив свои колени руками, когда я вернулся, но уже была одета. Ее взгляд был устремлен в одну точку. Услышав меня, она вскинула голову и посмотрела с надеждой. Ее вид был таким несчастным — мое сердце дрогнуло. Я подошёл и присел рядом с ней, обняв и притянув к себе, поцеловал ее в макушку:

— Все в порядке, малышка, можешь вздохнуть свободно. Мне дали специальную траву, сейчас мы ее заварим, а через час ты ее выпьешь, и все образуется.

Алекс подняла голову и заглянула в мои глаза:

— Ты уверен, что это поможет?

— На все сто. Если мужчинам—индейцам нет равных в охоте и следопытстве, то с их женщинами никто не сравнится в знании трав.

Алекс кивнула и хотела снова прижаться ко мне, но я ее отстранил:

— Сначала травка, Алекс, а потом все остальное. Кстати, Набиру сказала, что мы можем использовать эту траву как средство предохранения, это не навредит твоему организму.

— Так ты предполагаешь, Эйтор, что таких моментов у нас будет еще несколько? — Выгнула бровь Алекс.

Я ухмыльнулся и встал, отходя как можно дальше от Алекс, зная, что при следующих моих словах она взбесится:

— Я не предполагаю, Алекс, а знаю, что так и будет и не несколько раз, а теперь всегда. Только так и только со мной. Признай: теперь, когда ты знаешь каково это со мной, ты сама не сможешь держаться от меня подальше.

Как я и предполагал, Алекс вскочила с кровати и рванула ко мне. Я обогнул деревянный стол и встал по другую сторону от нее, меня распирал смех и я не смог его удержать. Алекс сощурила глаза. Она так легко поддавалась на мои поддразнивания, я просто млел, видя ее такой разгневанной и в то же самое время такой сексуальной:

— Остынь, малышка: в моих руках спасение, чтобы тебя не разнесло, как воздушный шарик. Я серьезно, успокойся, давай заварим эту чертову траву и все обговорим.

— Ладно, но еще раз подобные шуточки вырвутся из твое рта — я зашью его. Поверь мне, я это сделаю.

Я поднял ладони вверх, капитулируя.

— Хорошо, но с чего ты взяла, что я шутил?

— Эйтор… — угрожающе начала она.

— Ладно, ладно, малышка, молчу, но все же останусь при своем мнении.

Мы все сделали по инструкции Набиру. Алекс все еще потряхивало от волнения, но она смело, одним махом, выпила настойку.

Через час к нам зашел Леон. Алекс отвлеклась на него и постепенно расслабилась. К закату дня пришла и Тори. В последнее время мы редко с ней виделись и мало общались: я весь ушёл в отношения с Алекс; поэтому я обрадовался, когда она бесцеремонно вошла в дом, пуская струйку сигаретного дыма из рта:

— Привет, детишки. Ну, как ваши дела?

Тори прошла к столу и тяжело осела на один из стульев. Я присел рядом. Тори подняла руку и взлохматила мне волосы, я почувствовал себя ребенком и бросил на нее сердитый взгляд.

— Не хмурься, мальчик мой, морщины раньше времени появятся. Ну так что, как вы? Что новенького?

Я посмотрел на Алекс: она сидела на деревянном полу с Леоном и что—то рисовала мелком на небольшой дощечке, которую приволок с собой ее брат. При вопросе Тори: «Что новенького?» — Алекс вскинула голову. Наши глаза встретились, и ее щечки начали покрываться очаровательным румянцем. Она вспомнила сегодняшнее утро, как и я. На моих губах расползлась самодовольная улыбка, я подмигнул Алекс. Она вспыхнула и опустила глаза к своему рисунку. Я все еще улыбался, когда рядом хмыкнула Тори, я перевел взгляд на нее: ее глаза перебегали с меня на Алекс и обратно.