Она наконец-то моя.

Моя.

Я не ожидал, что она вернётся от доктора с потрясённым видом.

Я не ожидал увидеть надежду и страдание, которые боролись в её глазах.

Я не ожидал, что она скажет: «Я беременна».

И то, что она не знала, мой ли этот ребёнок, взбесило меня. Мне хотелось пойти к тому ублюдку и избить его до полусмерти, потому что это означало, что я делил её с ним. Это означало, что он прикасался к ней.

И это, чёрт возьми, больно.

Этого не должно было произойти.

И тогда я вспомнил, как выглядел Бен, когда пришёл ко мне. Уничтоженным.

Я должен был так поступить.

Я вышвырнул её.

И в момент, когда я это сделал, я осознал, какую ошибку совершил. Той ночью, когда я лежал в холодной постели, не в состоянии почувствовать её запах в воздухе, которым я дышал, я решил, что мне плевать на Бена. Если есть возможность того, что ребёнок мой, то я собирался воспользоваться ею. Я любил Кэтрин, мои Ямочки. Я знал, что полюблю ребёнка, независимо от того мой он или нет. И если беременность вновь окончится ничем, я хотел быть рядом с ней.

На следующий день я пошёл искать её в квартире Эми. Я увидел, как она выходит из здания и вместо того, чтобы остановить её и умолять о прощении прямо посреди улицы, решил проследить за ней. Мне нужно было отрепетировать свою речь в последний раз. Я стоял через дорогу от того кафе, пытаясь выиграть время, и увидел, как он входит в то же самое кафе, что и Кэтрин. Я бросил её меньше двадцати четырёх часов назад, а она уже просит Бена вернуться.

Я развернулся и ушёл прочь от неё, от какой-либо надежды когда-нибудь встретить её снова. Она вновь оказалась там, где ей всегда и нужно было быть, даже если это убило меня во второй раз в моей жизни. Единственное отличие заключалось в том, что в этот раз я не думал, что смогу выжить, потому что я уже мёртв.

Прошло почти пять лет с того самого дня.

Чёрт…

Больно.

Всё ещё больно.

Я стою на том самом углу и чувствую, как моя чёртова душа снова разбивается вдребезги, когда я вижу знакомые белокурые волосы и ямочки на лице женщины, которую никогда не смогу забыть. Бен несёт малышку на закорках, тогда как его рука лежит на плечах моей девочки. Они смеются и выглядят как идеальная семья.

Я ощущаю боль.

Очень сильную боль.

Моё тело ослабевает.

Спустя столько времени у меня по-прежнему перехватывает дыхание при виде Кэтрин.

Пожалуйста, повернись и посмотри на меня.

Пожалуйста, повернись.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Я прошу, молю, повторяю и желаю, чтобы Кэтрин так сделала. Мне нужно увидеть глаза, которые преследуют меня, глаза, которые украли мою душу и никогда не отпустят её, но она не поворачивается. Вместо этого, она смотрит на Бена с любовью, которая должна быть адресована мне.

Я презираю его.

Она обнимает его за талию, и я вижу, как он наклоняется, чтобы поцеловать её в губы. Закрывая глаза, она встаёт на носочки, и принимает его поцелуй. Он пристально смотрит на неё. Чёрт, он, мать его, любит её! Мне не хочется больше быть свидетелем этой сцены, поэтому я рассматриваю девочку. У неё белокурые волосы и она очень похожа на маму. Такая же красивая.

Малышка поднимает глаза, и её взгляд останавливается на мне. Она смотрит прямо мне в сердце и чувство осознания и обретения себя снова зарождаются в нём.

Мы смотрим друг на друга.

Она моя.

Эта маленькая девочка – моя!

Я знаю это!

Моё тело непроизвольно начинает двигаться. Мне нужно подойти к ней. К моим девочкам.

Кэтрин что-то говорит Бену, что побуждает его положить руку на её живот, и они оба улыбаются друг другу. Напрягая глаза, я замечаю небольшую выпуклость в теле Кэтрин.

Весь мой боевой дух вмиг улетучивается. Я смотрю на них, счастливую семью, на протяжении нескольких сокрушительных минут. И понимаю, что в тот далёкий день я поступил правильно. Я правильно поступил, позволив ей уйти. И то же самое я собираюсь сделать сейчас.

И это снова разрывает меня на части.

Они получили свой счастливый конец. Это единственная причина, которая заставляет меня уйти прочь и попрощаться с моими девочками. Хотя меня убивает, что это не я вызываю их улыбки.

И никогда не смогу.

Чёрт.

Я не могу.

Я разворачиваюсь и бегу, бегу, бегу, бегу, бегу, бегу…

Я стою посреди Центрального Парка, прислонившись к дереву. Мне нужно успокоиться. Взять себя в руки. Я смотрю на них и замечаю, как они чертовски сильно трясутся. Я сжимаю их в кулаки и засовываю их себе под подмышки. Но это не помогает. Такое чувство, словно землетрясение проносится по моему телу, оставляя за собой лишь опустошение. Я закрываю глаза, и в моей голове возникают картины только что увиденного. Чёрт, чёрт, чёрт.

Чертовски больно.

У него обе мои девочки.

У него семья, которая должна была быть, чёрт побери, моей!

Я, бля*ь, ненавижу его.

Я ненавижу её.

Я ненавижу её за то, что она заставила меня влюбиться в неё.

Я ненавижу её за то, что она оставила меня.

Я ненавижу себя за то, что солгал ей.

Я ненавижу себя, потому что я всё ещё, чёрт возьми, люблю её.

И я ненавижу себя, потому что, когда я увидел малышку…

Я всё понял.

Она – моя, но в то же время и нет.

Как и её мать.

Я люблю их обеих.

И у меня их нет.

Они есть у него.

Они обе есть у него.

А у меня никогда их не будет.

И так и будет, даже если мне придётся умереть.

Даже если это разрушит то немногое, что от меня осталось.

Он достоин их.

А я нет.

Я не достоин.

Чёрт.

Чёрт.

Чёрт.

Я сломлен.