прически и макияж в стиле восьмидесятых, история вызывала зависимость не хуже

любого наркотика. Мне нужно было узнать, чем все закончится!

– Сериалы преподают нам важные жизненные уроки, – сказала мне однажды София. –

Например, если любовный треугольник связывает тебя с двумя красавчиками, которые

никогда не носят рубашек, помни, что тот, кого ты отвергнешь, станет злодеем. И начнет

всячески интриговать, желая тебя уничтожить. А если ты красива, но бедна, тобой

помыкают и тебя унижают, вполне вероятно, что при рождении тебя перепутали с другим

ребенком, который теперь занимает твое место в какой-нибудь влиятельной семье.

Я развлекалась, читая Коко английские субтитры и в избытке насыщая диалоги эмоциями:

– Клянусь, ты дорого заплатишь за этот произвол!

Или:

– А теперь ты должен сражаться за свою любовь!

А во время рекламы попрыскала минеральной водой из пульверизатора на собачий язык,

сказав при этом:

– Постой-ка, тебе ведь не нужен перевод. Ты же чихуахуа и уже говоришь по-испански.

Услышав, как открылась входная дверь, я обернулась и увидела входящую Софию. Сестра

выглядела полностью выбитой из колеи.

– Как дела?

– Помнишь того парня из группы сайклинга?

– Велик двадцать два?

– Угу. Мы пошли в бар, – София тяжело вздохнула. – И это было ужасно. Разговора не

получилось. Да наблюдать за созреванием бананов веселее, чем общаться с ним! Он

только тренируется, больше ничего. Он не любит путешествия, потому что они сбивают

график тренировок. Он не читает книг и не в курсе последних новостей. Но самое

ужасное – он целый час не отрывался от мобильника. Что это за парень, который все

свидание читает что-то в телефоне? В конце концов, я положила на стол

двадцатидолларовую бумажку в оплату своей части счета, сказала «не хочу мешать вам с

телефоном» и ушла.

– Мне так жаль.

– Теперь мне даже не насладиться рассматриванием его задницы во время занятий. –

София воткнула телефон в зарядное устройство на стойке. – Как прошел обед?

– Великолепная еда.

– А Джо? Хорошо провела время? Он пытался тебя обаять?

– Было здорово, – ответила я. – Теперь вот хочу кое в чем сознаться.

Сестра выжидающе на меня посмотрела.

– И?

– После обеда мы отправились в магазин.

– Зачем?

– За домиком и собачьим ошейником.

Сестра удивленно подняла брови.

– Немного странно для первого свидания.

– Домик и ошейник предназначены для реально существующей собаки, – объяснила я.

Лицо Софии стало озадаченным.

– Чьей собаки?

– Нашей.

Сестра обошла диван и, опустив взгляд, скептически посмотрела на чихуахуа на моих

коленях. Задрожав, Коко прижалась ко мне.

– Это Коко, – представила ее я.

– А где собака-то? Пока я вижу только крота с выпученными глазами. И даже отсюда

чувствую ее запах.

– Не слушай ее, – успокоила я Коко. – Тебе просто нужен стилист получше.

– Однажды я уже спрашивала тебя, могу ли взять собаку, и ты ответила, что это ужасная

идея!

– И была права. Идея ужасна, если говорить о собаке обычных размеров. Но эта, эта

идеальна.

– Я ненавижу чихуахуа. У трех моих теток были такие. Им нужна специальная еда,

специальные ошейники и даже специальные лестницы, чтобы забираться на диван. А еще

они писают пятьсот раз в день. И если мы решили взять собаку, я хочу такую, которая

будет со мной бегать.

– Ты же не занимаешься бегом.

– Потому что у меня нет собаки.

– Теперь есть.

– Но я не могу бегать с чихуахуа! Она окочурится, не пробежав и километра.

– Так же, как и ты. Видела я, как ты бегаешь.

София пришла в ярость.

– Сейчас же иду и тоже покупаю собаку. Настоящую собаку.

– Прекрасно, покупай. Приводи хоть с полдюжины.

– Может, и приведу. – Она нахмурилась. – Почему у нее так высовывается язык?

– У нее нет зубов.

В полной тишине мы сверлили взглядом друг друга.

– Она не может держать язык во рту, поэтому он постоянно сухой, – продолжила я. – Но

женщина из зоомагазина предложила каждый вечер массировать его с капелькой

органического кокосового масла, а еще орошать водой в течение дня… Что смешного?

К тому моменту София уже не просто давилась от смеха. Собственно, она едва могла

говорить, поскольку одновременно фыркала и громко хохотала.

– У тебя такие высокие стандарты. Ты любишь прекрасные, сделанные со вкусом вещи. А

эта собака столь безобразна и неопрятна и… Dios mío (Боже мой - прим.пер.), она же

просто рухлядь.

Усевшись рядом со мной, она протянула руку, давая Коко ее обнюхать. Чихуа с

достоинством понюхала и позволила Софии себя погладить.

– Она не рухлядь, – возразила я. – Она jolie laide (некрасивая красавица - прим.пер.).

– И что это значит?

– Так называют женщину, которая красива не безусловно, а по-своему. Как Кейт Бланшетт

или Мэрил Стрип.

– Это Джо тебя уговорил? Ты делаешь все это, чтобы он подумал, будто ты полна

сострадания?

Я надменно посмотрела на сестру.

– Ты знаешь, я никогда не хотела, чтобы меня считали сострадательным человеком.

София обреченно покачала головой.

– Иди сюда, Мэрил Стрип, – позвала она Коко, пытаясь лестью выманить чихуа с моих

колен. – Ven aquí, niña (иди сюда, девочка - прим.пер.).

Но Коко отпрянула, взволнованно задышав.

– Астматическое барахло, – резюмировала София, облокотившись на угол дивана.

– Завтра нас посетит моя мать, – добавила она через минуту.

– О Боже, что, пришло время? – скривилась я. – Уже?

Раз в каждые два-три месяца из Сан-Антонию приезжала мать Софии, Аламеда, и

оставалась у нас на ночь. Каждый визит представлял собой многочасовой

непрекращающийся допрос Софии о ее друзьях, ее здоровье, ее работе и сексуальной

жизни. Аламеда так и не простила дочери, что та так далеко уехала от семьи и что

разорвала отношения с молодым человеком по имени Луис Оризага.

Вся семья Софии пыталась надавить на нее, чтобы она вышла замуж за Луиса, у

респектабельных родителей которого водились деньги. По словам сестры, Луис был

властен, эгоистичен, да вдобавок ужасен в постели. Аламеда винила меня в том, что

именно я помогла Софии бросить Луиса и начать новую жизнь в Хьюстоне. В результате в

моем присутствии она с трудом сохраняла вежливость.

В свою очередь, ради Софии я старалась вести себя с ней любезно. С одной стороны, я

чувствовала к ней симпатию; впрочем, как к любому человеку, которому причинил боль

мой отец. Однако мне было тяжело смотреть на ее отношение к Софии. Поскольку

Аламеда потеряла возможность срывать злость на экс-муже, она сделала козлом

отпущения дочь. Я прекрасно представляла, каково Софии. После визитов матери сестра

ходила подавленной день или даже два.

– Она остановится здесь? – спросила я.

– Нет, ей не нравится спать на раздвижном диване, потому что потом болит спина. Завтра

днем она зарегистрируется в отеле и приедет сюда к пяти, на обед.

– Почему бы тебе не пригласить ее куда-нибудь?

Откинувшись на спинку дивана, София отрицательно покачала головой.

– Она хочет, чтобы я готовила. Тогда она сможет рассказать мне обо всем, что я делаю

неправильно.

– Хочешь, я уйду, пока она будет здесь?

– Лучше останься. – София неуверенно улыбнулась: – Ты очень хорошо умеешь отражать

некоторые стрелы.

– Для тебя все, что угодно, – ответила я, чувствуя прилив острой любви к сестре.

Глава 14

Перевод – Lin Lynx

Редактирование – Нюрочек

Оформление – Кристюша

После очередной встречи с Уорнерами и активного обсуждения София представила две

разные концепции свадебной церемонии Райана и Бетани. Первой стала традиционная,