— В итоге он полностью удостоверился, — отозвалась Вина. — Джон показал обручальное кольцо своей матери. Было много подтверждающих бумаг, но именно кольцо убедило Макса, он привык доверять своим глазам. Мартита — мать Джона — увидела восхитительный камень в геологическом магазине, а Макс купил его и сделал для нее дорогущее кольцо. Черный опал, но в полоску, как зебра. Я вам покажу, — добавила она и щелкнула Уде пальцами. Та подошла к коробочке на полке, открыла ее и взяла оттуда огромное кольцо, чтобы дать его сержанту.

В самом деле, восхитительное! Делия никогда не видела ничего подобного, даже когда просматривала книги по драгоценным камням, в которые полиции порой приходится заглядывать. Полоски, и белые и черные, были примерно по два миллиметра толщиной; и если черные казались матовыми и непрозрачными, то белые переливались различными оттенками, от красного до зеленого. Камень весом в двадцать карат был оправлен в золото.

— Сам по себе опал не очень ценен, — заметила Делия, возвращая кольцо Уде, — но редкий цвет этого камня увеличивает стоимость во много раз.

Уда убрала кольцо и вернулась на свое место рядом с Давиной ожидать следующего щелчка пальцами.

— Еще имелось фамильное сходство, — продолжила Вина. — У Джона другие черты и цвет лица, но выражение — точная копия Макса. Эван тотчас это заметил. Эван — племянник Макса.

— Почему вы пригласили супругов Хантер на ужин?

— Чтобы угодить Джону. Он познакомился с ними в Калифорнии, и я подумала, что ему будет приятно встретить здесь своих друзей.

Еще одно пожатие плечами — она делала так по любому поводу.

— К тому же, сержант Карстерс, Макс, Вэл, Эван и я — мы все хорошо знаем доктора Джима благодаря ИЧ. Но мы не были знакомы с его женой.

— Я так понимаю, вы возлагаете большие надежды на его книгу, верно?

— Естественно! — воскликнула Давина. — Если «Бог спирали» станет настоящим бестселлером, то «Типография Танбалл» и мой «Имаджинекс» получат хорошую прибыль. Мы неплохо зарабатываем на печати книг ИЧ, но творение Джима уникально. Макс уже напечатал двадцать тысяч экземпляров.

— Но разве название еще не остается предметом споров? — спросила Делия. — Не поспешили ли вы с печатью?

— Это было моей идеей, — с гордостью сказала Давина. — Доктор Джим влюблен в это название. А раз книга и обложка уже в печати с таким названием, значит, мы победили!

— Вы также с легкостью можете оказаться втянутыми в судебные разбирательства с ИЧ, которые способны затянуться на годы, — заметила Делия, с трудом веря своим ушам. Давина рассуждает как малое дитя! А Макс, Эван и Вэл рискнули собственным бизнесом, полагаясь на ее инстинкт? Да окажись она в правильном окружении, смогла бы продавать Бруклинский мост по десять раз на дню!

— Вы меня не поняли, — весело пропела Вина. — Мы оказались бы в затруднительном положении, если бы Тинкерман оставался главой Издательства Чабба, а я знала, что он им долго не пробудет. Я попросила Уду погадать на воде о будущем — она никогда не ошибается! Она сказала, что Тинкерман умрет от удушья на банкете, именно так и случилось. Доктор Джим сохранит свое название. Теперь, когда Тинкерман мертв, нам ничто не угрожает.

«Господи, да она и есть настоящий ребенок!» — с тревогой подумала Делия.

— Миссис Танбалл, думаю, мне пора напомнить вам, что у вас есть право потребовать присутствия адвоката, пока вас допрашивают, — быстро произнесла она вслух. — Я старалась задавать нейтральные вопросы, но вы сами же обличаете себя. Присяжные не поверят в гадалку. Вы хотите продолжить разговор или предпочтете дождаться адвоката?

— Мне не нужен адвокат, — высокомерно ответила та. — Я не убивала Тинкермана. Даже близко к нему не подходила. Что касается моего ужина — зачем мне убивать бедняжку Джона? Он сказал мне и Максу, что не претендует на часть наследства Алексиса. Его приемный отец очень богат и уже завещал ему миллионы. На вашем месте я бы присмотрелась к Эвану. Он думал, что потеряет больше остальных.

— Спасибо вам за эту очень познавательную беседу, — с иронией сказала Делия. — Есть что — нибудь еще, что мне следует знать?

— Только, что Джон… — ее голос упал почти до шепота, — был в меня влюблен. Я не могла сказать Максу и не стала ему ничего говорить! Но с этой точки зрения хорошо, что Джон умер, сержант. Он приставал с такой страстью, что мне пришлось пустить в ход зубы и ногти. Но тут вошла Уда, и я была спасена. Разве не так, Уда?

— Да.

— Когда это произошло, миссис Танбалл?

— В прошлую пятницу. На ужине. Он застал меня одну.

— Плохой человек! — сердито заметила Уда.

— Во время ужина вы заходили в кабинет после того, как туда удалились мужчины, миссис Танбалл?

— Нет, — сказала Давина.

— Нет, — подтвердила Уда.

— Советую вам попросить вашего мужа найти для вас юридического консультанта, миссис Танбалл. Вы неосторожны в своих высказываниях, — добавила Делия, поднимаясь.

— Неосторожна! Какое хорошее слово! Я его запомню. Я собираюсь быть неосторожной по очень многим вопросам, сержант. Ваша одежда очень плоха. Очень, очень.

Лицо настоящего игрока в покер не подвело Делию и теперь, она изобразила любопытство.

— Вы достаточно компетентны, чтобы судить? — только и спросила она.

— О да. Я работала моделью в Нью — Йорке. Снималась в телевизионной рекламе. Мое лицо было на щитах и стендах. И ноги тоже. Давина Савович, но как модель — просто Давина. Теперь о вас, сержант. Вам следует сбросить килограммов пятнадцать. — Ее высокий, безжалостный голос не смолкал. — И подберите упражнения, чтобы хоть приблизительно найти талию. Носите слаксы — вам необходимо прятать ноги, они безнадежны. Когда похудеете, приходите ко мне, и я подберу вам одежду.

Шляпка тигриного окраса на голове, тесемки крепко затянуты под подбородком; когда Уда открыла для Делии входную дверь, в ее черных глазах — бусинках светилась насмешка. Сержант ступила на коврик перед входом и обернулась с сияющей улыбкой.

— Просто чудо, миссис Танбалл, что вас до сих пор никто не убил, — сказала она и направилась к машине.

— Наглая сучка! — воскликнула она, рывком распахивая дверь «Форда».

Устроившись на водительском сиденье, Делия наклонила зеркало заднего вида и взглянула на отражение своего лица, обрамленного шляпкой; ярость тут же сошла на нет.

— Какая чушь! — усмехнулась она, тронувшись с места. — Мой вкус водежде безупречен. Так сказала тетя Глория Сильвестри, и взгляните на нее! Согласно «Хартфорд Курант»[20], она одевается лучше всех в Коннектикуте. Эта костлявая сучка в моде — полнейшая бездарь.

По дороге в управление Делия наудачу решила заглянуть в морг. Тут ей повезло! За столом, прилежно внося результаты, сидел доктор Густав Феннелл, помощник коронера. Он был таким же безликим, как и большинство имеющих дело с мертвыми: ни высокий, ни низкий, ни худой, ни толстый, ни светлый, ни темный. Мистер Неприметность.

— Гус, у тебя все данные по Джону Холлу? — спросила Делия.

Он отложил ручку и задумался.

— Да.

— На теле есть какие — нибудь синяки, укусы или царапины? Отметины, которые мог бы получить мужчина при неудачной попытке изнасилования?

— Нет, определенно нет.

— Могли ли синяки проявиться после смерти? Тело еще здесь?

— В большом зале. Мы можем посмотреть, — ответил доктор Феннелл, поднимаясь. — Появление синяков после смерти, уже после вскрытия, совершенно нетипично. — Он неторопливо направился к двери, ведущей в холодильную камеру.

— Тут людно, — заметила Делия, оглядывая заполненные медицинские каталки.

— Два непредвиденных убийства и сделали разницу существенной. Если бы не мистер Холл и доктор Тинкерман, то был бы стандартный для выходных поток. Имела место перестрелка на Аргайл — авеню, ну а остальное — обычные исследования, затребованные поставленными в тупик полицейскими.

Феннелл сдернул простыню с Джона Холла.