- Может, нам скрепить знакомство? Тут ведь должен быть где-то спирт? - Степан направился к ближайшему стеллажу в поисках "огненной воды". Но там искомого продукта не оказалось. Открыв дверцы висящей полки чуть поодаль от стеллажа и не обнаружив там своего лекарства - рука снова дала о себе знать - он направился в противоположный край палаты.
- Алкоголь запрещено употреблять законом, а распитие на рабочем месте карается увольнением, - Тернополис запротестовал и пытался отговорить Каронса от этого опрометчивого шага.
Подставлять еще раз рабочего под пули и кулаки службы безопасности Степан не имел никакого желания.
- Правила... везде правила, - пробормотал он себе под нос и направился к своей кушетке.
Они проболтали до вечера. Оказалось, что здоровяк Гаенакис работал в инженерной службе и занимался обслуживанием всего, что передвигается в комплексе на четырех, шести и более колесах. Они быстро нашли общий язык и уснули глубоко за полночь, перемывая кости то местному повару, то начальнику охраны или рассказывая наперебой смешные истории.
Доктора отпустили Степана и Тернополиса на следующее утро. Следы от пуль болели, но неудобства не причиняли, поэтому они ушли из лазарета на своих ногах. Охранникам же повезло меньше. Как только они очнулись, их усадили на инвалидные кресла и отвезли в кабинет начальника охраны, по возвращению из которого создавалась впечатление, что синяков и ссадин на их теле стало больше, чем они получили в драке.
Амалия и Доктор встретили Степана холодно. Не было ни оваций, ни поздравлений, которых он ждал при появлении его в камере. Оказалось, что после драки любые контакты с рабочими были под запретом. На этом сюрпризы для Степана не закончились - в результате потасовки пострадал повар и ему необходима помощь. И этой "помощью" оказался не кто иной, как господин Каронс. К исправительным работам он должен был приступить еще утром, о чем ему сообщил разгневанный повар, в тот момент, когда Степан с довольным видом уплетал овсяную кашу, приготовленную на обед.
Свою работу он выполнял качественно - Степан так вжился в роль повара и начал хозяйничать на кухне, как у себя дома, что не совсем было по нраву сегодняшнему хозяину этих владений, Андре Леону. Его предки были личными поварами королевских особ, чем он гордился и упоминал при каждом удобном случае. При попытке приструнить наглеца, который свалился на его голову, - бедного Андре - упоминать о себе в третьем лице было еще одним пунктом в его списке, - повар отправился в лазарет с нервным срывом, после того, как в рецепт праздничного блюда, вместо белого перца и тимьяна Степаном была добавлена паприка и кориандр. Андре просто вскипел, как чайник, и его лицо с багрового резко стало белым - под цвет кафеля на полу кухни.
Теперь Каронс остался на кухне вместо повара. Пусть и под присмотром охранников, но это уже были его владения. На этой территории он чувствовал себя свободнее, чем в четырех стенах камеры, которые стали ему уже родные за эти несколько недель, проведенных здесь. Вдохновлённые примером Степана, Амалия и доктор также изъявили желание найти себе занятие по душе. Стоун был категорически против, ссылаясь на протоколы безопасности. Но Сомов не нашел в желании заняться полезным делом ничего зазорного и дал своё согласие. В скором времени Миллс нашел место в отсеке гидропоники и пропадал там с утра до вечера. Если бы не охранники - они каждый вечер приводили доктора обратно - доктор оставался бы там ночевать. Амалия проводила большую часть своего времени в библиотеке, в попытках найти больше информации о пещерах и истории этого некогда красивейшего оазиса.
Темный переулок ничем не отличался от сотен таких же, как и он, темных и мрачных мест этого города. Свет от фонарей редко попадал сюда, будто опасаясь тех тайн, которые хранит это тёмное, словно уголь, пространство. На границе света и тьмы стоял человек. Темнота расступалась перед ним, она будто остерегалась и слабела под его натиском, забивалась в угол, как напуганная собачонка. Но и свет не принимал его. Лучи будто проходили сквозь человека, создавая иллюзию полной невидимости. Его путь был долог. Леса и болота, заброшенные города и мегаполисы с миллионным населением, - в каждом уголке этого мира ступали его поношенные сапоги, а старый оборванный плащ чувствовал на себе капли дождя и сухой ветер пустыни. Но ни в одном из этих мест он не находил то, за чем он пришел в этот переулок.
Время близилось к позднему вечеру. Преподавательский состав и студенты института давно покинули стены обители знаний. Но в одном из кабинетов продолжал гореть свет. Катарина всегда задерживалась допоздна, когда оставалась недоделанная работа. Она слышала, как по коридорам шуршат автомойщики и уборщики, в попытках навести прядок на этаже. Видела в окно своего кабинета, как уезжал последний автобус её маршрута. Но всё это было лишь вторично для её подсознания и не вызывало никаких чувств. Все её мысли и ощущения были сконцентрированы и направлены на решение конкретной задачи - путешествие во времени.
С момента инцидента на базе в горах прошло более двух лет, но Катарину так и не покидали мысли о той неудаче. Комиссия вынесла неутешительное решение: странный проект заморозить и собрать новый. Новый персонал должен был начать работу с нуля, не учитывая прежние разработки. Так весь состав рабочего коллектива Катарины, подписав бумаги о неразглашении научных данных экспериментов, остался не у дел. Уцелевшее оборудование было вывезено на другую базу. Документы и старые разработки теперь имеют статус "Совершенно секретно" и доступа к ним нет. Но нарушать запреты столь интересно и захватывающе, как и хождение по канату через пропасть на высоте нескольких сот метров. Поэтому, в свободное от работы время, Катарина пыталась исправить те ошибки, что привели к катастрофе. Сегодня был один из таких дней.
Закончив очередные вычисления, девушка направилась в лабораторию. Ошибка в прежних расчетах привела к обесточиванию всего учебного корпуса и двух близлежащих кварталов. Большие затраты энергии нужно было на что-то списать, в обычные скачки напряжения никто не поверит - система энергоснабжения университета совершенна. Виновник нашелся быстро - бракованный конденсатор одного из энергоблоков и прежде давал сбои, поэтому все тумаки достались компании, обслуживающей модули. Исходя из новых уравнений и переменных, чтобы снизить затраты мощности, необходимо уменьшить массу переправляемого объекта до тридцати грамм.
Ёмкостные модули первой цепи дружно загудели, вбирая в себя разлитое по проводам электричество. Затем подключился второй и дублирующие контуры. Установив платформу в режим отправки, и сменив полярность катушки, Катарина перевела тумблеры в состояние готовности, перепроверила заряд батарей и повернула регулятор подачи мощности, тем самым активировав режим отправки. Едва заметный скачок энергии заставил замигать лампочки приборной панели. Но подопытный материал так и остался на платформе.
Катарина проверила показатели приборов и датчиков. Возмущения магнитного фона остались неизменны. Отключив питание оборудования, девушка собиралась уходить, когда услышала заметный свист, доносившийся от платформы переноса. Подопытный материал вибрировал и перемешался по платформе в хаотичном порядке, испуская при этом белый свет. Потрескивание сменилось гулом - теперь цвет платформы стал меняться - от некогда зеркального отполированного метала, не осталось и следа. Теперь на черной, как обсидиан, поверхности, лежал ярко светящийся предмет, напоминающий звезду на ночном небе. Иллюзия, что некогда крохотный образец стал увеличиваться в объеме, создавалась свечением, которое становилось с каждой секундой всё интенсивнее. Оторвать взгляд от него было невозможно - настолько завораживающим и неизвестным было это сияние. Катарину влёк за собой этот блеск бриллиантов и самородков, но тело оставалось на месте, сигнализируя девушке об опасности. Импульсами стали бить волны, исходящие объекта. Амплитуда уменьшалась, волны от этой маленькой звезды уходили всё чаще, сотрясая пространство вокруг и заставляя предметы в лаборатории пульсировать в унисон. Звон бьющегося стекла, скрежет метала, взрыв... Катарина закрыла глаза и сжала кулаки, ожидая приближение конца своей жизни. Но почувствовала лишь толчок в сторону, никакой боли, никаких страданий, лишь ощущение, что она падает, падает, падает...
