— Это я, донья Марина, yo soy Doña Marina! — взвизгнула на испанском Малинцин, когда один из солдат попытался ударить ее мечом.
Трубачи подали сигнал к отступлению.
— К дворцу! — скомандовал Агильяр. — Отступаем!
— Отступаем! — пронеслось по воздуху.
Кто-то схватил Малинцин за запястье и рывком поднял ее ноги. Это был отец Ольмедо.
— Присмотри за женщинами, — скомандовал он.
Малинцин поплелась вперед, прижимаясь спиной к каменной кладке домов, сначала мимо дворца Тлилланкальки, затем мимо дворца Моктецумы. Она старалась стать как можно более незаметной и продвигалась медленно, так как воины мешика, которым удалось избежать бойни, схватив мечи и щиты, бросились в атаку. Воздух наполнили камни, метательные дротики и стрелы. На испанцев напали с тыла. Малинцин очутилась в самой гуще боя. В панике она бросилась на землю, притворившись одной из умирающих, а затем поползла вперед. Так ей удалось добраться до дворца, где остановились испанцы. Моктецума в окружении испанских солдат прошел в дверь прямо перед ней. Малинцин бросилась вперед и пробилась сквозь толпу во дворец.
Аду уже находился во дворе. Он раздавал указания солдатам, чтобы те пиками выламывали камни из мостовой, другие же солдаты должны были переносить эти камни и баррикадировать ими двери и окна. Нуньес командовал группой солдат, выставлявших циновки, закрывая ими выходы на террасы. Роскошное кресло Кортеса поставили перед комнатой Нуньеса, где за баррикадой из доспехов, обуви и одежды спряталась Кай. Рабыни бегали взад-вперед, а тласкальские носильщики сбились в кучу в дальнем углу двора. Раненые солдаты, лежавшие на полу двора, просили воды.
— Кай, Кай! — крикнула Малинцин. — Где ты?
Кай, сжимая в руке топор, сидела за баррикадой.
— Кай, ты в порядке?
— Началась война? Мы умрем? Мой ребенок умрет? Скажи мне, что это не так, Маакс! Где Рафаэль?
За спиной Малинцин показался Аду.
— Ты нужна Ботелло.
— Кай, я скоро вернусь. Не переживай.
Малинцин увидела, что Ботелло стоит на коленях у небольшого котла, поставленного на костер в центре двора. Он готовил лекарство.
— Помешивай вот это, — сказал он.
Ботелло готовил отвар ялапы и сассапарильи. Отец Ольмедо ходил среди раненых в поисках тех, кому нужны были последние таинства.
— Все на месте! — крикнул кто-то.
— Все на месте!
— Давайте поблагодарим Господа! — Агильяр опустился на колени. Все остальные присоединились к нему.
— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь.
Закончив молитву, они почувствовали, как воздух наполнила зловещая тишина.
— Что же нам теперь делать? — послышался чей-то жалобный голос.
— Да! — поддержали своего собрата солдаты. — Что же нам теперь делать?
— Альварадо, выйди вперед, — вставая, скомандовал Агильяр.
Альварадо спрятался за кучей дров.
— Альварадо, выйди вперед.
Альварадо разрыдался.
— Ты что, меня не услышал? Выйди вперед, жалкий трус.
Рыдания усилились.
— Ты что, хочешь, чтобы я вытащил тебя из укрытия?
Рыдания перешли в настоящий рев.
— Альварадо, я с тобой разговариваю.
Альварадо выполз из-за кучи дров на четвереньках и, перевернувшись на спину, словно провинившийся пес, улегся перед Агильяром. Агильяр пнул его пару раз, и Альварадо свернулся, словно жук, защищающий живот.
— Это же были демоны, — жалобно протянул он.
— Ты понимаешь, что натворил?
— Они пришли за мной.
— Este hombre necesita a su madre, — покачал головой Агильяр. — Этому человеку нужна его мать.
— Они собирались убить нас всех.
— Чем? Перьями и цветами? Вот теперь у них есть оружие, мечи, пращи, духовые трубки, луки и стрелы, а благодаря тебе, Альварадо, мы оказались здесь в ловушке. Мы в осаде, и это ты виноват. Это наша кровь на твоих руках. Видит Бог, я готов убить тебя.
— Убей меня! Убей меня, Агильяр, я заслужил это.
— Заткнись.
— Если не ты, то Кортес… Кортес…
— Убьет тебя? На это я и надеюсь.
Альварадо встал. Его рыжие волосы были перепачканы кровью, а красивое лицо покрылось синяками и царапинами. Казалось, что он вышел из ада.
— Нет, он…
— Спасет нас? Бросится сюда, чтобы прийти нам на помощь? Ах да, все вновь станет прекрасно, мы вернемся к нашим гамакам и пенистому какао, нашим рабыням и золотым безделушкам. Давайте поскорее пошлем гонца к Кортесу, чтобы он приехал сюда и спас нас.
— Я лишь имел в виду…
— Альварадо, чертов дурак, мы даже не сможем передать ему известие от нас. Сейчас он сражается с людьми Веласкеса на побережье. А ведь он оставил нас здесь под твоим командованием. Нас же просто пригласили на праздник, господи ты боже мой!
— Праздник с человеческими жертвоприношениями, — осмелился добавить Альварадо.
— Уж кто бы говорил о человеческих жертвоприношениях, Альварадо. Сейчас тебе стоит помолиться о том, чтобы твое ужасное поведение не стало причиной смерти всех нас. Наши союзники-индейцы бежали в страхе, и мы остались одни, нас всего восемьдесят, не считая нескольких раненых тласкальцев. Каким-то чудом никого из испанцев не убили. Чудом, Альварадо.
— Мы должны были убить ацтеков, Агильяр, — сказал один из солдат. — Убей или будешь убит. Мы их убили. Нам это удалось. Мы победили.
— Победили, ты, идиот? Это была резня, убийство беззащитных животных, настоящая бойня, и погибли невинные люди. «Убей, убей, убей» — таков ваш девиз. Посмотрите-ка на этого храброго солдата! Представляю вам капитана Альварадо! Жалкий ублюдок, ничтожество!
Альварадо потупился.
— И если ты сейчас заревешь, если ты еще хоть раз расплачешься, ты, человек-катастрофа, я тебе яйца отрублю! Поздно уже плакать, поздно каяться!
Мрачно покачав головой, Агильяр вздохнул. И для этого его спасли? Он посмотрел на солдат. Ну и зрелище! Настоящие дикари. Но ничего не поделаешь. Сейчас они здесь.
— Что ж, сделаем хорошую мину при плохой игре. Приведите сюда Моктецуму, он наша последняя надежда. Давайте разыграем последнюю карту, джентльмены.
Императора вывели из комнаты в оковах и повели на крышу, где он раньше загорал каждый день. За Моктецумой шли Малинцин и солдаты. Как только их стало видно снаружи, с неба на них обрушился град стрел.
— Отступаем, отступаем. — Агильяр затолкал всех под навес. — Скажи им, Малинче, что мы убьем их императора, если они не дадут нам выбраться из города. Прокричи это как можно громче.
Выйдя вперед, Малинцин расправила плечи. Град стрел прекратился. Ее окружала тяжелая тишина.
— Давай, — подбодрил ее Агильяр. — Скажи им.
Глубоко вздохнув, она поднесла к губам рупор, чтобы ее было лучше слышно.
— Мы убьем вашего императора. Выпустите нас и позвольте нам покинуть город.
Моктецуму вывели вперед. Руки у него были связаны за спиной. К его горлу приставили нож. И тут на крыше дворца Моктецумы Первого появилась группа воинов. Один из аристократов начал что-то говорить. Все остальные притихли.
— Что он сказал? — переспросил Агильяр.
— Убейте Моктецуму, им все равно. Теперь у них новый император.
— Это блеф. Моктецума — потомок богов.
— Они говорят, что у них новый император, брат Моктецумы, из королевской семьи, ведущей свой род непосредственно от солнца.
— Скажи им, что мы убьем их императора Моткецуму, императора Колибри, и боги покарают народ ацтеков за то, что они позволили умереть их сыну Моктецуме.
Малинче перевела слова Агильяра.
Стало тихо.
Вперед вышел жрец — судя по накидке и слипшимся от крови волосам. Он произнес долгую речь. Было слышно, как поют птицы в вольере.
— Что он сказал?
— Агильяр, он говорит, что мы враги, чужаки, разрушители. Мы притворяемся друзьями ацтеков, но мы плетем заговор, собираясь сбросить их власть, опорочить их женщин, лишить их запасов пищи, переплавить прекрасные драгоценности, разрушить город. Мы не принесли им ничего, кроме горя. Он говорит, что Моктецума трус и не способен править страной, а его брат Куитлауак объявлен императором. Они либо сразу убьют нас, либо возьмут в плен и принесут в жертву. Он говорит, что мы все скоро умрем. Они вырвут наши сердца, съедят нашу плоть, выпьют нашу кровь и высосут наши кости. — Малинцин запнулась. Она думала о том, как вытащить из этих неприятностей Кай.
