- Вы ушли из отдела, чтобы не портить вашему мужчине карьеру, да?
Парень кивнул, опустив голову. Миссис До ждала объяснений.
- Подобные отношения запрещены в Бюро. Он не знает, что я беременный, поэтому с его стороны – это было лишь интрижкой. Я же воспринимал всё иначе, и мне стыдно за свою слабость перед уставом и директором ББП.
- Мистер Рассел, - вьетнамка впервые слабо, натужно, но всё-таки улыбнулась, - моя жена была моей подчинённой. Здесь не святые работают. И я преклоняюсь перед Вами за мужество, которое Вы проявили. Полагаю, ваш альфа будет Вам благодарен за такой выбор. Мне же абсолютно всё равно, кто он, почему Вы так поступили, но уйти я Вам не позволю. Такой талант нельзя загубить, слышите меня? Надеюсь, ребёнок не будет нам помехой?
Закари улыбнулся, глазами благодаря её за такой шанс. К работе в СБ он приступил уже на следующий день.
Быть беременным оказалось не так уж и классно. Во-первых, он был один, во-вторых, ему страшно не хватало мистера Би. Каждый день проходя пост охраны, Закари думал, что до двадцать четвёртого этажа корпуса отдела ТиДжейя его отделяет десять минут по траволатару, либо семь минут пешком от корпуса до корпуса. И это была борьба с самим собой. Директор До разрешила следить за делами его бывшего отдела, по возможности помогать, так как шумиха вокруг Портного всё ещё стояла. Тогда Зак решил связаться с Лорен. Он послал ей на личный планшет письмо. Она была чрезвычайно рада, засыпав его вопросами, а потом сказала, что знает, почему он ушёл. Мистер Би спрашивал о нём. У Закари забилось сердце и захотелось сразу же помчаться в другой корпус, чтобы обнять бывшего начальника. Парень же сказал, что не может ей рассказать, что с ним, где он, но попросил держать его в курсе дела Портного. Он постарается помочь, только Лорен не должна ничего говорить мистеру Би. Зак показывал на видео только своё лицо, не признавшись, что омега, к тому же и беременный, а мисс Ли и не настаивала. Ей было важно просто общаться с другом. Если Закари захочет, он расскажет всё сам.
Приступы желания кинуться в руки ТиДжейя были не единственными. Порой Закари так скручивало ночью, из-за снов или мыслей, что он раздвигал ноги, надрачивал себе, пытаясь хоть как-то успокоиться. Страшно не хватало внимания. Пришлось купить специальные игрушки для одинокой омеги. Фаллос автоматически увеличивался от температуры тела Зака, даже имитировал узел, реагируя на уплотнение мышц, обладая сканером. Плод оставался непотревоженным. Эта штука стоила не мало, но она помогала. Зак мог скакать на искусственном члене, не получая удовольствия, но разрядка приносила облегчение. Он стал часто плакать и жалеть себя, разговаривал со своим ребёнком, хотя живот особо не выделялся. А воспоминание о словах ТиДжейя заставили Закари очнуться, прийти в себя, перестать пускать слёзы и не сидеть сложа руки. Трей был глухим. Эта же участь может ждать и малыша Зака. Он сразу же записался на обследования, рассказав врачу историю о сыне альфы, спросив, каким будет прогноз. Но на таком раннем этапе сказать было сложно. Поэтому Закари работал, страдал и ждал.
Диагноз оказался неутешительным. ТиДжей действительно был носителем, поэтому вероятность рождения малыша глухим составляла тридцать процентов. Доктор предложил аборт. Он говорил, что дети с дефектами чаще остаются несчастными, а Закари молодой и здоровый омега, он может забеременеть ещё раз. Ему просто сделают операцию и вырежут часть родовой полосы вместе с плодом. Тридцать процентов – это не так много, но и не мало.
Зак думал над абортом ровно два дня. Его ребёнок будет обречён, он будет всю жизнь винить папу, что родился не как все. ТиДжей предупреждал: он бы не обрёк ещё одного своего ребёнка на такую же участь, которая постигла Трейя. Но стоило одной крохотной мысли забраться в сознание юноши, как идея аборта была сразу же похоронена. Это их ребёнок. Его и мистера Би, мужчины, которого Зак любил. Если он сделает аборт, то лишит себя возможности завести собственных детей, ведь после мистера Би он вряд ли ляжет к кому-то в постель. Да и потом, тридцать процентов, по сути, цифра небольшая. Трейю не повезло, а этому малышу повезёт. Даже если нет, даже если ребёнок не будет слышать, он сможет видеть, сможет говорить. И Зак постарается сделать его жизнь счастливой, он будет рядом, постоянно даря малышу улыбки, давая понять, что тот не один, у него есть папа, который его очень любит. Поэтому на очередном приёме Закари категорично отказался от операции. С громадным облегчением вернувшись после клиники домой, омега погладил живот, пообещал, что всё будет хорошо, и записался на курсы по изучению языка жестов.
Родителям пришлось наврать. Он сказал, что они с ТиДжейем приняли решение оставить малыша, несмотря на неутешительный диагноз, но работать в разных отделах, чтобы была возможность сохранить работу. Живут они по-отдельности, но часто видятся, так как руководство ББП пока не в курсе их связи. Поэтому у Закари всё хорошо и спокойно. Лучше всего то, что его родители станут дедушкой и бабушкой. Они повелись. Юноша смотрел на их счастливые лица, думая, что ни разу в жизни не чувствовал себя настолько паршиво и гадко.
Со многим пришлось мириться. Наклоняться стало трудно, поэтому брюки покупались свободные, обувь только на сенсорной застёжке, рубашки с расширением для живота. Директор До разрешила Закари не носить галстуки, так как ему казалось, что его душат. Кресло пришлось поменять на специальное, чтобы спина в сидячем положении не сильно напрягалась. Даже идя от станции до дома, Зак пару раз останавливался, чтобы передохнуть. В целом, он ощущал себя хорошо, но взгляды... беременный омега без метки, без явного запаха альфы на себе и без кольца вызывал укор в глазах прохожих. Закари чаще всего угадывал эмоции этих людей. У них на лбу было написано: «Нагулял». Дома юноша расстраивался отчего-то, гладил живот, обещая, что они справятся, а сам тихо плакал. Было очень обидно, ведь эти люди не знают, почему он один. Особенно взгляды омег раздражали. Они будто специально покручивали перед ним своими кольцами на пальцах и выставляли шеи, чтобы запах их партнёра ощущался сильнее. Одна такая девушка вызвала у Закари истерику. Он вышел раньше своей станции, сел на скамейку, съёжился и заныл, желая позвонить мистеру Би. К нему подходили люди и спрашивали, не нужна ли помощь, всё ли с ним хорошо, не вызвать ли скорую. Зак улыбался сквозь слёзы, говоря, что это лишь гормоны. Но была и положительная сторона. Соседи, видя, что Закари несёт пакеты из магазина, помогали ему, подставляли плечи и руки, чтобы он мог опереться и не упасть. Зак смеялся, говоря, что стал неуклюжим. Ему везде уступали место, пропускали вперёд. Парень перестал стоять в очередях, его обслуживали раньше остальных. Относились уважительно, он ведь носит будущего жителя этого города.
Когда юноше становилось невыносимо без мистера Би, он пользовался своим служебным положением и поднимал досье бывшего босса. Оказалось, что настоящая фамилия ТиДжейя – просто Кенелли. Приставку «Би» ему дописали, как только мужчине исполнилось шестнадцать. Порывшись в документах, Закари понял, что эта приставка ничто иное, как некая традиция, потому что у его отца была другая приставка: подполковник Пей-Кенелли. У мистера Би было два отца, которые умерли от старости почти один за другим, когда тот служил. У него был дом в Блоке-7, квартира, в которой не раз был Закари, и собственная яхта. Небольшая, перешедшая по наследству, но на ходу. Второе имя ТиДжейя было Стью. Закари долго хохотал. Почему-то это показалось юноше очень милым, тем более, что это имя всплыло только в официальных документах. Мистер Би им не пользовался. В досье находилось несколько фотографий, которые Зак перекинул себе на планшет. Он часто смотрел на них. Совсем ещё юный мистер Би, которого только-только зачислили в штаб. В форме он смотрелся нереально сексуально. Тогда его плечи были не такими огромными. Армейская фотография, на которой все улыбаются, фото с мэром, и самая последняя – семейный снимок. Фабиана Зак видел только в газетной статье, но изображение было не слишком хорошим. А на этой фотографии все трое вышли чётко. Трей был похож на ТиДжейя. Те же зелёно-серые глаза, слегка резковатая челюсть, большие губы и нос с угловатым кончиком, но улыбка... она была не просто красивой. Мальчик счастливо улыбался. Фабиан был действительно красивым, как прекрасный принц. Белые волосы задорно чуть касались плеч, глаза и губы улыбались. Он был утончённым и правильным: пропорции, черты лица, части тела. На его фоне Закари почувствовал себя уродом - однобоким, угловатым и непропорциональным. Поэтому на семейное фото мистера Би Зак посмотрел только один раз и больше не открывал.
