Было поздно. Каулитц чувствовал, как сущность завладевает им, тесня его самого из него же, словно липко трогая внутренности. Его затошнило, перед глазами зарябило.

- Да чтоб тебя, - ругнулся Том совсем рядом, а потом Билл почувствовал боль во всем теле. Сущность вылетела из него, и это словно вернуло парня к обычному состоянию.

- Ах ты тварь, - прошипел он, чувствуя, как кипит все внутри от необузданной, невероятной по силе ярости.

- Добей ее, - предложил Том. Дважды просить не пришлось. Билл сложил ладони, как учил его друг, и с восторгом увидел, что сила подчиняется ему, что энергетический шар растет, набирает мощь. – Давай, - скомандовал Том, и Каулитц запустил шаром туда, где пространство продолжало вибрировать. Сущность издала что-то наподобие стона, и вибрация прекратилась. – Поздравляю, - похлопал его по плечу парень, и каждое прикосновение отозвалось в его теле так, словно ручища у Тома весила по меньшей мере килограммов двадцать. – О, а она успела тебя потрепать, - ухмыльнулся парень. – Давай помогу, - он взял Билла под руку. – Что тебе теперь нужно сделать?

- Поесть, - выдавил из себя Каулитц и, сделав шаг, провалился в темноту.

Впрочем, долго валяться без сознания ему никто не позволил. Казалось, прошла лишь секунда, и вот ему от всей души врезали по морде.

- Все равно вы сами педики безмозглые, - простонал он, не торопясь открывать глаза.

- Вставай, безмозглый, - усмехнулся Том. – Я есть хочу, а он разлегся.

- Так это ты мне по морде надавал? – распахнул глаза Билл, резко садясь. В глазах потемнело. – Блин, нифига она меня уделала.

- Не-е-ет, дорогой мой, - фыркнул Том, вставая и подавая ему руку. – Это тебя еще не уделали, поверь мне на слово. Это так, разминка. Но в следующий раз не подпускай ее к себе, выталкивать их очень уж сложно. Ладно, сегодня я был рядом, а если один будешь? Как поступишь? Сам в себя шаром запустишь?

- Не нуди, - поморщился Билл, вставая. – И так башка трещит.

Том повел его в Макдональдс, где Билл с аппетитом умял пару бигмаков. Честно говоря, он наверняка слопал бы еще столько же, но постеснялся брать больше. Том задумчиво смотрел на то, как он ест и думал о чем-то своем.

- А вдруг не получится, - пробормотал он, делая большой глоток колы.

- Что не получится? – спросил Билл, глядя голодным взглядом на его не начатый даже бургер. Том помотал головой, придвинул к нему бутер и ответил:

- Ничего. Ешь.

- Но ты же… - попытался протестовать Каулитц.

- Меня сегодня ни одна сущность не захотела сделать своим рабом. Ешь, - повторил он, и Билл решил, что ему повторять не надо. Он заработал челюстями с удвоенной силой. Том посмотрел на него как-то… умиленно, что ли. – Молодец, - сообщил он неизвестно, к чему. – Классно ты ее добил, кстати.

- А то, - выпятил грудь Билл. – Вот бы еще всегда так уметь, я бы тогда отсыпал этим футболистам и их дружкам!

- А вот этого делать нельзя, - покачал головой Том.

- Да ладно тебе, шучу же я, - пробурчал смущенный Каулитц. – А колой своей поделишься?

- Прожорливый упырь, - покачал головой парень. – Тебя проще пристрелить, чем прокормить.

- Я мог бы обидеться, но не стану. Во всяком случае, пока не доем, - ответил Билл, и оба рассмеялись.

Под впечатлением от случившегося Билл ходил весь день, доставая Тома болтовней о том, как же все-таки круто иметь силу. В конце концов парень даже цыкнул на него, что случалось крайне редко. Если быть точнее, это был первый раз.

- Еще не раз напорешься на них и, поверь, сто раз пожалеешь о том, что обладаешь силой.

- Не пожалею, - упрямо посмотрел на него Каулитц. – Круто быть не таким, как все!

- В семнадцать, пожалуй, да, - задумчиво кивнул Том и перевел взгляд, хотя Биллу показалось, что он заметил какую-то затаенную грусть.

- Да ладно тебе, - как можно беспечней проговорил он. – Это в любом случае круто!

- Когда-нибудь ты перестанешь так думать, - хмыкнул парень. – Поел?

- Ага.

- И чего расселся тогда?

- Перевариваю, - сыто улыбнулся Билл и погладил себя по пузу. – Еще бы мороженого!

- Вставай, мороженое, - фыркнул дредастый, поднимаясь. – Кто за тебя тренироваться будет?

Билл скривился, показывая свое отношение к тренировкам, но покорно поднялся. Впрочем, по дороге домой он не забывал бубнить:

- Ты же видел, что у меня отлично получилось задать жару этой сущности! А во время тренировок у меня нифига не получается! Пойдем еще парочку завалим, а?

- Если мы завалим еще, как ты выразился парочку, - Том резко остановился, и Каулитц едва не врезался в его спину. – То твои батарейки разрядятся окончательно, и мне придется искать нового ученика.

- Ты такой брюзга, - обвинил его Билл, гордо проходя мимо. – Сколько тебе лет? У меня такое ощущение, что сорок! Ой! – возопил он, получив затрещину. – Ты чего дерешься?

- Я сказал, тренироваться, - прошипел дредастый. – Понял?

- Урод, - пробурчал Каулитц себе под нос, потирая затылок.

- Я все слышу!

- Да мне по барабану, - огрызнулся парень, понимая, что хлеборезку, вообще-то, лучше бы прикрыть.

Дома Том заставил его убираться, мотивировав это тем, что чистые помещения темные силы не любят. Билл подозрительно посмотрел на него, но дредастый подарил ему совершенно очаровательную насквозь фальшивую улыбку, и Каулитц, вздохнув, поплелся за ведром с тряпкой. Сам Том что-то сосредоточенно записывал в ежедневник, иногда покусывая колпачок от ручки. Билл так засмотрелся на него, что не заметил, как протер пыль в доброй половине комнаты.

- Я буду проверять, - предупредил Том, не поднимая взгляда, и снова сделал какую-то пометку в ежедневнике. Каулитц ругнулся себе под нос и принялся перетирать пыль. Убираться он не любил, и мать не могла его заставить навести порядок в своей комнате, но Тома он почему-то слушал, заглядывая ему в рот, как щенок.

На город медленно опускались сумерки, мало-помалу за окном стихла болтовня, шаги, и остались лишь звуки позднего вечера: стрекотал сверчок, иногда проходил прохожий, громко шаркая ногами по асфальту, пролетала мимо их окон машина. Билл вытянулся на диване и зевнул, прикрывая глаза.

- Тебе домой не пора? – спросил Том.

- Не, я еще утром маме сказал, что буду ночевать у друга, - ответил Каулитц и снова зевнул так, что чуть не вывернул челюсть. – Что-то я устал, - пожаловался он. – Меня прямо вырубает.