– Хорошо бы, конечно отдать пятьсот! – добавила старуха. – В этом случае к вам будет проявлено особое внимание!

Я не поверил и, отсидев до той поры, пока остался единственным посетителем, наконец, вошел в долгожданный кабинет.

За столом врача сидела солидная пожилая седоватая женщина в очках. Напротив нее – медицинская сестра, еще совсем молоденькая белокурая девушка.

Я поздоровался, но мне никто не ответил. И врач и ее помощница были очень заняты и все что-то писали. Известно, что нынешние власти так обюрократили медицину, что эта отрасль превратилась в сплошную бумажную работу! Здесь уже не до здоровья пациентов. Главное – вовремя подготовить очередной отчет вышестоящим бездельникам! Достаточно только упомянуть современные больничные листы! При Советской власти были небольшие, достаточно хорошо защищенные от мошенников бланки. Но сейчас придумали новые! Большущие, называемые в народе «простынями»! Их уже нельзя заполнять от руки, а следует нести в специальный кабинет, где обученные специалисты печатают текст на компьютере, заставляя толпы больных долго ждать свой документ… Однако я отклонился от темы…Итак, я стою и терпеливо жду в кабинете местного терапевта…Наконец, пожилая женщина оторвалась от стола и вперила в меня грозный взгляд. Я оробел.

- Что вам надо, гражданин? – сурово молвила врач и сдвинула тонкие брови.

- Да вот, болит горло, - пробормотал я.

- Но я ведь терапевт, а не специалист по таким заболеваниям! – возразила врач. – Вам надо записаться к лору!

- Но ведь лор направил меня к вам?

Тут я вспомнил слова старухи и полез в карман за бумажником. Пятисотрублевая купюра сыграла свою роль. Врач отодвинула выдвижной ящик стола и бросила туда деньги. После этого она смотрела на меня другими глазами!

- Покажите-ка мне ваше горло! – ласково сказала она, улыбаясь. – Так, да это все неопасно! Я вот назначу вам процедуры, вы попьете выписанные мной лекарства, и все будет хорошо!

Очарованный заботой и вниманием, я направился в так называемый «физио-кабинет», чтобы сделать предписанную врачом ингаляцию. Но и здесь не все прошло гладко. Старшая медсестра, взяв из моих рук направление, отправила меня в коридор – ждать вызова. Просидев больше часа в полном одиночестве, я вновь полез в бумажник, но нашел там всего двести рублей. Правда, уже через пять минут я сидел перед медицинским аппаратом: медсестра, взяв мои деньги и бросив: - С поганой овцы – хоть шерсти клок! – отвела меня в пустой зал и усадила на стул, объяснив, что я должен делать! Да и лекарства, которые выписала мне врачиха, довольно ощутимо опустошили мой кошелек! Как я потом узнал, она выписала мне самые дорогие препараты, хотя в аптеке были и дешевые аналогичные отечественные! В народе бытует такая точка зрения, что все государственные аптеки каким-то образом связаны с государственными же лечебными учреждениями, что существует какая-то тайная система взаиморасчетов между ними мафиозного типа! Вы вот сравните цены на лекарства в государственных аптеках с ценами в частных! Это одно из доказательств сказанного….

Вот такая наша современная медицина! – вздохнул Семеныч. – Но вот опять пришлось отклониться от повествования…Я говорил, что мой отец тяжело заболел…Пришлось нам пройти все муки ада, чтобы хотя бы подтвердить диагноз местного врача! А это надо было сделать в областном онкологическом диспансере. Здесь мы столкнулись с такими ужасами, столькими издевательствами и глумлениями над людьми, что лучше было бы сразу умереть, чем так мучиться! Ведь известно, что лечение онкологии в нашей стране бесполезно! По крайней мере, для простых людей! Несчастный больной так намучается в бесчисленных очередях, в обстановке массового горя, слез, страданий, что только приблизит свою смерть. Я сопровождал отца в его «крестном пути» и помогал, где мог: совал в руки врачей и медсестер деньги, умолял едва ли не со слезами принять несчастного старика и выписать ему, наконец, медицинское заключение. При этом стоявшие в коридорах бесчисленные больные с ненавистью и злобой смотрели на меня и готовы были нас убить, когда мы, наконец, попали на заветный прием.

Здесь опытный врач-уролог, осмотрев документы с бесчисленными анализами и спрятав в кармане пятьсот рублей, мрачно кивнул головой: - Диагноз подтвердился. Вам необходима операция! Вы готовы?

Отец выслушал врача и грустно усмехнулся: - Мне идет восьмидесятый год! Какая мне теперь операция?

- Ну что же, - сказал равнодушно хирург, - в таком случае я выписываю вам справку для оформления инвалидности. Приходите в следующий четверг на ВТЭК! Мы выдаем такие справки только один раз в неделю.

По прибытии домой мы зашли в местную поликлинику и уведомили участкового врача о подтверждении заболевания. Но та и бровью не повела: - Онкология – не мой профиль! Идите к онкологу! Она вам все объяснит и назначит лечение!

Но и онколог не оказала никакой помощи. – У вас не хватает справки об инвалидности! – сказала она. – Вот в следующий четверг, когда получите справку, тогда и приходите! – Она устремила взгляд на свои холеные, изящно выкрашенные ногти и достала пилочку. – Вам все ясно?

- Да, мне все ясно! – сказал отец. – Пошли, сынок, больше я сюда ни ногой!

Он, молча, скрепя зубами, переносил жестокие боли, но никому не жаловался, никому не был в тягость. Все мы, видя его мучения и мужество, с которым он это терпел, сами страдали от душевных мук, не имея ни сил, ни средств, чтобы как-то ему помочь.

Четверг оказался еще более тяжелым, чем все перенесенные до этого страдания. С самого утра мы стояли у дверей кабинета, где заседала медицинская комиссия, но нас все никак не вызывали, хотя мы прибыли первыми и первыми сдали документы. Я никак не мог понять, почему нас не вызывают. А помещение перед дверью вскоре заполнило такое множество людей, что сложилось мнение, что едва ли не вся Ругаевская область страдает от онкологии!

Слава Богу, что отец еще сидел на стуле, поскольку мы рано прибыли, и сидячих мест тогда было более чем достаточно…Но больные шумели, плакали, рассказывали о своих мучениях, проклинали власти и врачей. Было душно, многие кашляли, чихали. Вот и мой отец стал проявлять признаки простуды. Неожиданно появился какой-то новый посетитель и, не успев простоять в общей толпе и минуты, был вызван в кабинет! Тут я возмутился и попытался ворваться туда вслед за ним, но больные, обступившие меня, так вцепились в мой пиджак, что я не мог сдвинуться с места.

Тогда я решился на отчаянный шаг. – Папа, подожди меня здесь! – сказал я отцу. – Я пойду искать знакомого врача, может он что-нибудь для нас сделает!

Кровь стучала в висках, в глазах было темно, когда я вырвался из этого живого ада наружу. Там светило, несмотря на холодный февраль, яркое солнце, лучи которого успокаивающе на меня подействовали. – Пойду-ка я к тому врачу, что выписывал нам справку на комиссию! – решил я и устремился к переднему входу в злополучное здание. Оказавшись в темном коридоре, до отказа забитом людьми, я, не говоря ни слова, ворвался в кабинет хирурга-онколога и предстал перед ним, осматривавшим очередного пациента.

- Вы почему мне мешаете?! – возмутился врач. – Кто вас впустил! Я сейчас позову санитаров!

- Подождите! – я вытянул, умоляюще, вперед руки. – Мы же вот недавно у вас были! С больным отцом! Вы же сами выписали ему справку на комиссию для признания инвалидности!

- Ну и что?

- Так вот. Мы прибыли туда, а нас не принимают!

- Это еще почему?!

- Не знаю…

- Ладно, посидите тут минутку. Я закончу осмотр и схожу с вами на комиссию!

В самом деле, врач недолго занимался своим пациентом. На этот раз у него на лице была веселая улыбка. – Вот видите, - сказал он больному, - ваша операция была удачной! Теперь можете возвращаться домой! Но через полгода вам придется сдать новые анализы. Будем за вами наблюдать!

- Да я уж вижу, как здесь «наблюдают»! – с грустью подумал я.

Когда пациент вышел из кабинета и повернулся лицом ко мне, открылась дверь, и вошел очередной больной.