Все истории как две капли воды походили на его собственную – призраки и фантомы преследовали живых в Виллджамуре. «Что же натворил этот жрец, будь он неладен?»

Дорога внутри ирена освещалась многочисленными узорчатыми светильниками, в которых горело широкое конусообразное пламя. Белый мраморный пол, искрящиеся слюдой стены и потолок сверкали безукоризненной чистотой; их поверхности отражали звуки шагов и рикошетом отсылали их вдоль по коридору.

Лан нервничала под грузом возложенной на них ответственности.

Для Рыцарей это было не рядовое появление перед жителями города, когда их осыпали аплодисментами и комплиментами; нет, сегодня к каждому их шагу будут прикованы взгляды тысяч глаз. Случись что-нибудь, и люди бросятся искать защиты не у городской стражи, а у них, Рыцарей, – рукотворного символа надежды.

Коридор поворачивал не под прямыми углами, но плавно изгибался из стороны в сторону, наводя на мысли о гигантских размерах здания. Вскоре они оказались у железной винтовой лестницы, которая повела их вниз, мимо портретов знаменитых военных при всех регалиях. У подножия лестницы они повстречали отряд стражников в малиновой с серым форме, – обступив с четырех сторон Уртику, они продвигали его вперед, выставив перед собой тускло блестящие стальные щиты, точно собираясь ввязаться в драку.

И вот они уже уровнем ниже – помещения здесь просторнее, светлее, в потолках световые люки, вдоль лестниц деревянные перила, на стенах золоченые кенкеты. Все сверкает, точно во сне.

Повсюду слонялись люди, имевшие, как догадалась Лан, какое-то отношение к ирену. Богатеи, в роскошных туниках и платьях. И все до одного жаждали встречи со знаменитостями.

– Чудно́ как-то, – шепнула Тейну Лан.

– Обожаю, – отвечал Тейн, здороваясь за руку с каким-то торговцем. – Вот почему я так люблю бывать в тавернах. Обожаю, когда меня обожают. – И тут же в сторону: – Очень рад встрече. Сожалею, но мне нужно спешить.

– Тейн, – прервал его Вулдон, – не забывай следить за ними. Не пропускай ни одного их движения, особенно если оно покажется тебе странным.

– Слежу, большой брат, слежу. Я ведь слышу десятки разговоров сразу. Причем мне даже не надо думать об этом, все происходит само собой, а я могу сосредоточиться на другом.

– Ты как, нормально, Лан? – спросил Вулдон.

– Ага. – Лан вглядывалась в густеющую толпу, гомон которой достиг, казалось, предела.

Бритый мужчина в темно-коричневом капюшоне, чуть старше тридцати лет с виду, подошел к ней и стал требовать поцелуя – поклонник. Сначала она его игнорировала, не хотела устраивать сцену в публичном месте, но он не отступал, смеялся дурацким смехом.

– А ты прямо конфетка в этой форме, – промычал он и протянул руку, чтобы схватить ее за грудь.

Лан схватила его за протянутую руку, поддала коленкой в живот, и он перегнулся пополам. С неожиданной силой, удивившей ее саму, она рванула его за волосы вверх и сжала ему горло. И прорычала, глядя в его пьяную рожу, от которой разило алкоголем:

– Оставь меня в покое, понял?

Человек с трудом кивнул, и она отпихнула его от себя. Хватаясь за горло руками, он скрылся в толпе.

– Классно ты его отделала, – серьезно сказал Вулдон. – Готов поспорить, быть женщиной в твоем положении не так-то просто – то и дело натыкаешься на такие вот сюрпризы.

– Пошел ты!

И снова вперед, через толпу народа, следом за стражниками, которые уже разомкнули свое каре, подойдя сзади к платформе в огромном атриуме, устроенной так, чтобы ее можно было видеть с любого уровня ниже. Над платформой два огромных световых люка: деревянный переплет заполняют стекла такой прозрачности и чистоты, равных которым Лан не видела никогда. Воздух внутри был ничуть не спертым, дышать было так же легко, как на любом уличном ирене. В то же время трубы нового, завезенного из Виллирена отопления время от времени тихонько покашливали, поперхнувшись огненным зерном, и наполняли теплом здание. «С ума сойти…»

Увидев над собой императора, люди стихли.

Откашлявшись, он начал:

– Сегодня знаменательный день. День прогресса…

Пока он читал по памяти подготовленную заранее речь, Рыцари заняли позицию за стражей, против другой стороны, откуда им было хорошо видно все происходящее. Магазины – общим числом около сотни – занимали три этажа; в основном в них торговали шляпами и одеждой, но также и кое-чем другим – дизайнерской мебелью и даже оружием; между магазинами встречались и бистро.

– …из новейших материалов, разработанных в сотрудничестве с культистами, с использованием технологий великих древних, живших за тысячу лет до нас…

На верхнем уровне, у перил, расположились стрелки с заряженными арбалетами. Один из них глянул на Лан, кивнул и только потом перевел взгляд на людей внизу. Пока император продолжал свою речь, Лан тоже стала обшаривать взглядом толпу в поисках любых признаков беспокойства.

Хотя каких именно признаков надо было ожидать, оставалось непонятным. На входе всех без исключения обыскали, изъяв любое оружие, – шаг, казавшийся насмешкой на фоне того, что скоро здесь будут продавать любые клинки отменного качества. Лан обратила внимание на людей в цветах корпорации Шелби: белые ремни на фоне темно-красной формы бросались в глаза. Похоже, их наняли охранять самые дорогие магазины.

Она сосредоточилась на руках людей: вот кто-то полез в карман, словно собираясь достать что-то оттуда, кто-то пихает локтями соседей, многие жестикулируют.

Вдруг за стеклом на крыше что-то мелькнуло. Может быть, птеродетта или патрулирующая гаруда?

Но тут ее отвлек шум снизу. На кого-то упал портрет. В углу сразу вскипел смех, ошеломленного мужчину вытащили из-под рамы, поставили на ноги, а он все вертел головой, пока стражники возвращали картину на место. Затем пострадавшего увели.

Император говорил без запинки, его голос заполнял огромное пространство атриума. Люди слушали его с интересом. И тут Лан показалось, что шевеление на крыше повторилось.

Протолкавшись через ряды стражи, она добралась до Тейна и Вулдона, которые следили за толпой внизу.

– Пойду схожу на крышу, – сказала она. – Туда можно как-нибудь выйти, не привлекая внимания?

– Так же, как пришли, – шепнул Вулдон, водя глазами по ирену. – Поддержка нужна?

– Не знаю пока. Посмотреть хочется.

– Ну хорошо. Мы здесь, если что.

Лан взглянула через чердачный люк наверх, где над ней простиралась крыша, схватилась за края и, пользуясь больше цирковыми навыками, чем своими новыми силами, подтянулась.

На крыше она съежилась рядом с водостоком на корточках – ветер толкал ее с такой силой, точно хотел сбросить назад в люк, пряди волос облепили лицо; она убрала их, чтобы не мешали. Повсюду вдали взмывали в туманную высь городские башни.

Крыша уходила вверх плавным изгибом; материал кровли напоминал шифер, только шершавый; на нем легко было держаться. Где-то впереди сверкали стеклами световые люки. Каждый был в ширину шагов по двадцать.

И там, прямо возле одного из люков, она увидела… ползущую тварь. Лан передвинулась вдоль края крыши чуть дальше, чтобы лучше рассмотреть ее, не привлекая внимания к себе. С этой новой позиции она хорошо видела тело, покрытое морщинистой коричневой кожей, вдвое крупнее человеческого, короткие лапы, обрубок хвоста…

Лан оступилась на плохо закрепленной плитке, та громыхнула под ее ногой; тварь сначала застыла, услышав шум, потом повернулась: у нее не было морды – ни глаз, ни носа, ни ушей, – только пасть, утыканная рядами острых зубов, истекающая слюной.

Тварь затопотала на месте, разворачиваясь. Густая слизь падала из пасти ей под лапы. Вдруг с неожиданной, ошеломительной скоростью тварь бросилась вперед. Когда между ними оставалось всего несколько шагов, Лан подпрыгнула и взмыла в воздух. Тварь вскинулась на дыбы, когтя передними лапами пустоту, пытаясь затормозить на краю крыши, но не смогла, и через пару минут снизу донесся глухой звук: ее тело ударилось о булыжную мостовую.