Робинзоны не могли позволить себе такую роскошь, как быть завоёванными или захваченными. Женщины испытали на себе всего одни сутки под чужой властью, сейчас никто из них не забывал об осторожности. Двери блокгауза закрывались даже при выходе в туалет, ружьё всегда стояло заряженное у дверей. Впрочем, после посевной планировали строить крытый пристрой к блокгаузу, с колодцем и отхожим местом. Осталось расположить их, чтобы не нарушать санитарные нормы. Девушки предложили вывести стоки по керамическим трубам, лепкой и обжигом которых начали заниматься.
С наступлением лета и появлением посуды, инструментов, появилось больше свободного времени. Сергей и Паша стали часто обсуждать дальнейшие перспективы жизни в этом мире. Оставаться ли на месте в тщетной надежде на открытие волшебного хода, либо присоединяться к соседним селениям. Может, стоит выстроить лодки, да уплыть по Каме вниз, в Булгарское царство и дальше, в Киевскую Русь. Можно и вверх по Каме подняться, в новгородские земли, как вспомнили робинзоны из истории, в те края никакие войны не добирались. Хотя, кто знает, может, просто некому было описать те войны, всех истребили? Порой к ним присоединялись женщины, но информации не хватало для принятия взвешенного решения. Сыщик ещё дважды ходил в Соколовку, в надежде выменять часть мехов или самодельные ножи на домашнюю живность, но ничего не удавалось. Все семьи жили самодостаточно, мехов хватало с избытком, железные изделия приобретали редко, натуральное хозяйство обеспечивало аборигенов всем необходимым. Теперь стала понятной та скорость, с которой обменяли на меха доспехи Евды, мехов в этих краях у всех предостаточно, а цену доспехов Сергей занизил почти вдвое.
Робинзоны сделали соответствующий вывод, никто в этом мире им не поможет, в ближайшие годы придётся надеяться исключительно на свои силы. В первую очередь, обеспечивать мясом себя придётся с помощью ловушек и западней. Тратить патроны на пропитание становится опасно для жизни. Берёзовских соседей никуда не деть, зимой наверняка придут ещё охотники поживиться. Тем более что четыре молодые женщины для здешних мест лакомая добыча.
– И мне не даёт покоя вопрос, зачем наших девушек призывали волхвы, – как-то высказался Лосев на общих посиделках, – не в жертву же принести. В это я не верю, слишком легко согласился князь отдать Алёну и Ларису. И куда делись пресловутые волхвы, за пять месяцев они так и не появились. Может быть, стоит идти от этих волхвов. Они открыли проход в этот мир для нас, значит?..
– Смогут снова открыть этот проход, чтобы выпустить нас обратно, – закончил за него Паша, – нам лишь остаётся найти этих волхвов и как следует попросить.
Все последующие дни робинзоны лихорадочно готовились к поиску волхвов, что означало обеспечение максимальной безопасности для остававшихся в блокгаузе женщин. На подготовку ушёл почти весь июнь, к вечеру двадцать первого числа робинзоны очередной раз обходили своё хозяйство, обговаривая действия на крайний случай. К двухэтажному зданию блокгауза пристроили крытый двор с колодцем. Уборную устроили прямо на первом этаже блокгауза с самолепной канализацией, выходящей под землёй в яму, в пяти метрах за оградой. Из толстых жердей оборудовали частокол трёхметровой высоты, огораживавший крытые постройки и маленький огородик на расстоянии свыше пяти метров. На крыше блокгауза выстроили наблюдательную башенку, с бойницами, из которых просматривалась вся поляна вокруг, и была великолепная позиция для обстрела из ружей.
Запасов мяса и рыбы на леднике и в копчёном виде хватало для двухмесячной осады, а свой поход мужчины планировали не больше двух недель. Оба ружья они оставляли женщинам, дополнительно для них изготовили четыре копья с железными наконечниками. Укрепили железными полосами обе наружные двери, на все бойницы выковали железные же заслонки изнутри. Если поджигать блокгауз не станут, можно продержаться долго, главное, стрелять только наверняка. С собой в поход мужчины брали Ланко, он знал, как добраться до жилища волхвов, севернее Соколовки. Вуйко был заметно слабее его, и, в случае чего, женщины с ним справятся. Оба пистолета мужчины брали с собой, да ещё по кинжалу. Добираться до волхвов предстояло дня три, в случае осады или опасности женщины зажгут в печи ветки, дающие сильный дым.
Вроде всё предусмотрели, и необходимость похода все понимали, но чувство допущенной ошибки не покидало Сергея. Ещё и ещё он обдумывал, почему волхвы почти за полгода так и не встретились с ними? Почему они вызвали в этот мир девушек и так легко их отпустили? Почему ни князь, ни люди из Соколовки ни разу не побывали у рудника? Почему, наконец, за три месяца никто из жителей Теребиловки не поинтересовался судьбой своих односельчан? Всё шло как-то странно, неправильно.
– Наташа, – отвлёк себя от бесполезных предположений Лосев, – может, хоть пару пушек самодельных получится сделать? Или динамит какой изобрести. Без огнестрельного оружия в этом мире мы не выживем, хоть патроны перезарядить бы? Ты же всё помнишь, должен же быть какой-нибудь выход.
– В принципе, если очень постараться, – предложила подруга, – можно сварить целлюлозу из древесины. При обработке целлюлозы можно сделать бездымный порох или динамит. Но для этого нужна азотная кислота, как её получить, я не знаю. Из имеющейся руды с большим трудом я смогу получить серную кислоту, но где её хранить? Сначала нужна стеклянная посуда.
– Вот, давай с этого и начнём, – обрадовался капитан, – что нужно для получения стекла? Пока мы не ушли, принесём всё к кузнице. А вы за пару недель займётесь тихонько?
– Давай попробуем, – согласилась девушка.
Поэтому остаток дня заняли работы по доставке песка, запаса дров и вороха камыша от реки. Выходить решили завтра ранним утром, напоследок устроив большую парилку свежими вениками. Сейчас баня походила на цивилизованную, с двумя баками для воды, с печкой и дымоходом, лавками и полками из оструганных жердей, относительно гладким полом и ликвидированными утечками тепла в виде щелей. Парились долго, с наслаждением отдыхали в предбаннике, где стоял термос с отваром брусничного листа. Там же и любили друг друга перед расставанием, в блокгаузе, даже разделённом на три маленькие комнаты, слышимость оставалась великолепной. С женщин и мужчин ещё недостаточно слетела цивилизация, чтобы предаваться утехам на виду у других, особенно молодых девушек.
Рано утром, с первыми лучами солнца, мужчины позавтракали и собрались в дорогу. Вышли за ограду и расстались, провожаемые настороженными взглядами женщин. Трое мужчин бодрым шагом направились на север, в сторону Соколовки. Внезапно навстречу им вышли три бородача в балахонах, с посохами в руках.
– Куда же вы направились, люди добрые? – раздался бас впереди идущего незнакомца.
– Вас искать, волхвы, – сориентировался Лосев, подспудно ожидавший чего-то подобного, заметив испуганно остановившегося Ланко, – где же вы полгода прятались? Почему раньше не пришли, скромные вы наши?
– Веди в дом, расскажем всё по порядку, – уже деловым тоном ответил старший.
В дом чужаков, конечно, не повели, усадили в ограде за летним столом, где обедали в сухую погоду. Один из волхвов, представившийся Судиславом, начал рассказывать издалека, с момента крещения Руси. Рассказ затянулся, но общий смысл можно передать в нескольких фразах.
Крещение Руси сплошь и рядом было формальным, но волхвов начали изгонять, а кое-где и убивать. Постепенно недовольные насаждением христианства славяне стали уходить дальше от княжеской власти. Многие остались недалеко от родных мест, укрывшись в глухих лесах. Но другие, в основном новгородцы и прочие северяне, подались на Урал. К тому времени славяне только вышли в Предуралье, полвека беглецы прожили спокойно. Обустроились, завели торговлю с булгарскими купцами, поторговывали и с новгородцами. Пока сын крестителя Руси, Ярослав, ещё не прозванный Мудрым, не стал протягивать свои руки на Камень, как называли Уральские горы. Да и в своем княжестве он, как всякий неофит, довёл гонения на волхвов и адептов старой веры до крайности. Лет тридцать назад хлынула вторая волна беглецов на Урал, значительно больше прежней.
