– Я защищалась. Он напал на меня…

Но ее снова перебили:

– Ответ расценен как «да».

– Выражала ли ты, ведьма, прямое или косвенное желание узнать имя инквизитора?

– Нет, мы просто разговаривали, я не хотела…

– Ответ расценен как «да».

– Моргана Мори, вы проговариваетесь…

Мор не дослушала оглашения приговора. Зал закружился перед глазами, фигуры инквизиторов превратились в расплывчатые пятна. Она потеряла сознание, последней мыслью было: «Серебряный нож». Инквизиторы с любопытством посмотрели на бесчувственную ведьму.

Левый позвал:

– Заходи, Охотник, она даже приговор не дослушала. Так что, думаю, не поймет, что ты ее подчинил до суда, а не после, как полагается.

– Процедура-то нарушена, – покачал головой правый.

Охотник подошел к Мор и легко поднял на руки:

– От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Это я из начальной школы помню.

– В общем, с тебя сам знаешь.

Центральный кивнул на Моргану – симпатичная. Только перепуганная, как ведьма перед инквизитором.

Мужчины засмеялись.

– С меня виски. – Охотник улыбался.

– О! Вот это разговор.

Мор очень удивилась бы, если бы узнала, что ее свобода была оценена в три бутылки виски. Она бы расстроилась – слишком дешево.

Моргана приходила в себя и снова проваливалась в забытье. Она не понимала, где находится, изредка слышала мужской голос, иногда ей виделось встревоженное лицо матери, ее губы беззвучно шевелились. Мор не могла разобрать слов, от этого становилось грустно и она плакала. Перед глазами мелькали лица девочек, с которыми она училась в интернате. Они указывали ей на кого-то и кричали, чтобы она бежала. На границе между сном и явью ведьма различала лицо Охотника. Что она делает с ним рядом?

Мор пришла в себя в своей собственной постели, на ней было все то же синее платье. За окном стояла бархатно-черная ночь.

– Сон, – с облегчением прошептала ведьма. – Кошмар!

– Не совсем. – Инквизитор появился бесшумно.

Ведьма отползла в уголок кровати и сжалась в комок, зубы стучали:

– Ты убьешь меня у меня дома?

– Нет, не убью. Зачем? – Охотник просто излучал уверенность.

– Но меня же приговорили…

– Приговорили, – легко согласился инквизитор. – Теперь, Моргана, ты моя личная ведьма. В особых случаях Кодекс предусматривает такой вид наказания.

– В случае, когда инквизитор этого хочет? – уточнила Мор, страх притупился.

– Одно из обязательных условий. – Охотник был серьезен, как смерть. Ведьма кивнула и посмотрела в окно, как будто ее очень заинтересовала луна. – Ты больше не свободна и принадлежишь мне, – продолжил мужчина, не дождавшись ответа от ведьмы.

– Как собственность?

– Ну, фактически – да.

– Как вещь… – Моргана вздернула подбородок.

– Не вещь…

– Как домашнее животное? – Ведьма нашла в себе силы на сарказм.

– Как домашняя ведьма… – в тон ей ответил мужчина.

– И какой срок у этого наказания? – Ведьма вложила все свое презрение, на которое была способна.

– Посмотрим…

– Рабовладелец! – Гнев вытеснил страх.

Моргана села и собиралась встать с кровати, но Охотник мягко удержал ее за плечи. Он не дал ей опомниться, притянул к себе ближе.

– Бесчувственный! – Ведьма отстранилась. – Тебе мало…

– Мало… и я не бесчувственный…

Ведьма попыталась ударить его, но он перехватил ее руки. Моргана закрыла глаза. Она сидела на кровати, скованная и неподвижная, с очень ровной спиной, ладошки впились в подол платья.

– Ты же все это специально подстроил? – глухо спросила Моргана.

Мужчина не счел нужным ответить.

В окно лился серебристый лунный свет, придавая ее лицу какое-то особенно нежное колдовское сияние.

– Моргана, Мор? – тихо позвал Охотник.

Моргана дернулась, когда широкие ладони накрыли грудь, слегка сжали. Движения становятся более требовательными.

– Если ты скажешь «нет» – я не услышу. – Слова прозвучали как запоздалое эхо.

Платье комком отлетело к стене, за ним отправилась его футболка. Теплое дыхание касается кожи, его поцелуи обжигают, а когда губы захватили напряженный сосок, Мор не смогла сдержать стон. Ведьма в объятиях инквизитора, как неправильно. Но ее тело помимо воли отвечает на ласку. Невозможно сопротивляться его силе и уверенности. К тому же впервые на ее пути встретился мужчина, который ее не боится и хочет ее такой, какая она есть, со всеми колдовскими способностями.

– Ненавижу… – выдохнула Мор, когда Охотник легонько прикусил чувствительную кожу на груди. Она сама не могла понять, к кому это относилось. Себя ведьма ненавидела все же больше.

– Но хочешь…

И тогда она сама потянулась к нему, обхватила шею и поцеловала. Ее язык скользнул по его нижней губе, а потом она укусила. Ведьма почувствовала вкус крови у себя во рту.

– Какая страстная, злая ведьмочка, – хриплым голосом сказал инквизитор, глаза его при этом странно засветились в темноте. – Что же ты со мной делаешь?

Лунный свет как будто обволакивал девушку, воздух вибрировал от сгущающейся магии. И Моргана перестала бороться… с собой. Ведьмы по природе своей чувственны, но до этого дня Мор не подозревала, что в ней скрыта такая страсть.

Она потянулась, как кошка, а потом провела ногтями по гладкой спине, с наслаждением ощутила, как напряглись его сильные мышцы. Мужчина тихо зарычал. Его пальцы тут же скользнули по внутренней поверхности ее бедер, сдвигая кружево трусиков в сторону.

– Так чья ты, ведьмочка?

– Лучше спроси, чей ты, инквизитор.

Резкий рывок – и трусики превратились в бесполезную тряпочку. Ее глаза хитро сверкнули. Она лежала перед ним совершенно обнаженная, но впервые ощутила себя сильной, настоящей ведьмой. Моргана выгнулась и соблазнительно провела рукой по своей груди. Звякнул ремень, Охотник избавился от джинсов. Он прижал ее своим телом, рука погрузилась в светлые волосы, сжимая их в собственническом жесте и вынуждая откинуть голову.

Ведьма коротко вскрикнула от пронзившей ее резкой боли и дернулась.

– Такая нежная… и теперь вся моя.

Магия в воздухе стала практически осязаемой.

Он задвигался в ней резко, вторгаясь все глубже и глубже. Мужчина больше не был нежным, его сущность жестокого воина вырвалась на свободу. Он победил и сейчас брал и подчинял свою красивую пленницу.

Инквизитор стоял и смотрел на спящую ведьму. Светлые волосы разметались по подушке, она завернулась в одеяло, как в кокон, так, что торчали только маленькие ступни. Теперь Моргана принадлежит только ему. Она привыкнет. Он допускал, что несколько поторопился, не дал ведьмочке опомниться, подчинив ее так быстро. Можно было бы приручить, подтолкнуть ее к нужному ему решению. Возможно, суд – это перебор, но слишком она его зацепила. С другой стороны, зачем терять время, если можно сразу получить то, что хочется. Сработали инстинкты, выработанные в школе Инквизиции и годами практики, которые просто кричали: «Поймай! Подчини!»

И, конечно, свою роль сыграло то, что она была ведьмой. Мужчина довольно потянулся и бесшумно вышел из квартиры.

Моргана проснулась совершенно разбитой, к счастью, инквизитор уже ушел и она могла побыть наедине со своими мыслями… которых не было. В голове была какая-то ватная пустота. Все тело болело. Она встала и отправилась в душ, завернувшись в одеяло. На простыне осталось совсем маленькое пятнышко крови. Его было легко не заметить. Мор перевела взгляд на запястья – на второй руке тоже сомкнулся странный браслет.

Ведьма кивнула себе, глядя в зеркало:

– Поздравляю, Моргана, теперь ты стала женщиной. Не смей плакать, нет ничего хуже, чем плачущая ведьма…

Она все-таки пришла на работу в этот день. Машинально, оставаться одной в квартире было невыносимо. Елена, не говоря ни слова, обняла ее.

– Покажи руки.