...Когда мы вышли из дома на улицу, сосед Володька уже топтался у памятника с пожарным стволом в руках. Прохожие с интересом смотрели на происходящее. Отец стоял в окне.

Володька махнул ему рукой:

- Давай, Харитоныч!

Отец пропал из виду, а через минуту рукава раздулись, и тугая струя воды брызнула из пожарного ствола. Прямо на ноги Алексею Толстому! Мне показалось, что писатель, беспечно сидевший в кресле, от неожиданности вздрогнул!

- Есть! - радостно закричал Володька. - Спускайся, Николай!

На следующий день на новом катке возле памятника собралась вся окрестная детвора! Родители, которые привели сюда детей, говорили:

- Давно нужно было здесь каток устроить! Прекрасное место! И залили как хорошо, лед отличный!

Один мужчина спросил:

- А кто же это сделал?

Я подъехала к нему и с гордостью сказала:

- Это мой папа!

***

Самый лучший метод воспитания - личный пример. Вряд ли отец задумывался об этом, но воспитывал меня именно так. Он не нагружал мои детские мозги занудными нравоучениями. Просто однажды подарил мне свою жизнь и проживал ее вместе со мной.

И порой я получала от него такие уроки, которые запоминала навсегда.

Зимой отец частенько вывозил нас с братом в Измайловский парк - кататься на лыжах с гор. Мы доезжали на метро до станции 'Измайловская' и тут же оказывались в зимнем лесу. Нас окружали заснеженные деревья. Накатанные лыжни уводили от станции в глубь лесного массива. Изгибаясь и пересекаясь, они терялись среди раскидистых берез, стройных ясеней, старых высоких тополей. По ним деловито сновали, бегали, неторопливо прогуливались лыжники всех возрастов: школьники, студенты, пожилые пары, целые семьи. За родителями ковыляли, падая и теряя лыжные палки, облепленные снегом детишки. Повсюду звучал смех, веселые крики, задорные призывы.

Что в те времена, что сегодня - эта картина с годами не меняется: москвичи - большие любители провести воскресенье в лесу на лыжах!

Разрумянившийся отец с наслаждением, всей грудью вдыхал чистый морозный воздух, широко улыбался и оглядывался на нас.

- Оля, Саша! Встаем на лыжи!

Нам предстояло добраться до Оленьих гор. Так местные жители называют склоны Оленьего пруда. Пруд очень старый, вырыт еще в петровские времена. Он мелкий и постепенно усыхает, летом в нем не поплаваешь. Зато зимой его берега - где-то крутые, где-то пологие - превращаются в прекрасное место отдыха для любителей лыжного спорта.

От станции 'Измайловская' до Оленьих гор всего полтора-два километра. Для отца - сущий пустяк. Но с такой командой, как я и Саша, ему приходилось попотеть. Я совсем не умела ходить на лыжах, а Саша... Он любил кататься с гор, но, когда дело доходило до передвижения по равнине, мгновенно уставал и становился, как вареный. Поэтому по дороге к Оленьим горам отцу нужно было все время Сашу понукать. А меня он просто-напросто тащил по лыжне. И вот как он это делал.

Он помогал нам справиться с креплениями, а потом весело говорил мне:

- Теперь давай упряжь готовить!

Я с готовностью отдавала ему свои коротенькие лыжные палки. Он протягивал одну из них ручкой в кольцо другой - до тех пор, пока кольца обеих не упирались друг в друга. Получался этакий длинный шест с рукоятками и петлями на обоих концах. То же самое папа делал и с двумя другими нашими палками. Потом вставал на лыжи впереди меня, вдевал руки в петли, зажимал 'шесты' под мышками и командовал:

- Цепляйся!

Я крепко хваталась за петли своих лыжных палок.

- Готов, Саша? - спрашивал отец.

Брат без особого энтузиазма докладывал о своей готовности к походу.

- Поехали! - командовал отец. И делал первые осторожные шаги. Кольца сталкивались и щелкали, 'упряжь' натягивалась. Она тянула меня за руки вперед, и я начинала плавно скользить по лыжне.

Так и катил меня отец до самых Оленьих гор. Ходьба по наезженной скользкой лыжне без опоры на лыжные палки - само по себе дело непростое. А если ты еще тащишь за собой лыжника, пусть это и всего лишь маленькая девочка, - работа вообще не из легких. Для того, чтобы тянуть меня за собой, не проскальзывая, отцу приходилось все время держаться прямо, ступать короткими шагами, идти ровно и размеренно.

Он, конечно, уставал, но виду не показывал. Не то что мой брат Саша! Тот уныло влачился за нами, вяло переставлял палки и все время дергал отца:

- Пап, подожди, крепление соскочило! Пап, подожди, шнурок развязался! Пап, давай отдохнем!..

Отец терпеливо останавливался и ждал, пока его нерадивый сын отдохнет, приведет в порядок обувь и крепления. Но тогда начинала ныть я:

- Пап, поехали! На горку скорей хочу!..

Вот такая занудная лыжная команда была у отца!.. Но он всегда уверенно и спокойно приводил ее к финишу, как говорится, с хорошим спортивным результатом!

***

В тот день, когда с отцом случилась беда, мы добрались до Оленьего пруда позже, чем обычно. Погода не радовала: небо было пасмурным, сыпал снежок, порывами налетал ветер. Саша по обыкновению капризничал. Но как только мы подошли к подножью Оленьих гор, оживился и быстренько нас оставил. Уехал кататься с давно облюбованного им пологого склона. А мы с отцом пошли к невысокой горке, где резвились самые маленькие ребятишки.

Папа учил меня забираться по склону вверх 'ступеньками' и 'елочкой'. Показывал, как сохранять равновесие при спуске. Внимательно наблюдал, как я с визгом скатываюсь вниз, и указывал на ошибки...

И все посматривал на дальний берег пруда. Конечно, ему хотелось пойти туда! Там был самый высокий и длинный склон, настоящий рай для любителей быстрого спуска! На нем всегда было особенно много лыжников. Папа обычно катался на самых крутых откосах этого берега. Один из них оканчивался обрывом. И отец частенько прыгал с него, как с трамплина. У меня всегда замирало сердце, когда я смотрела на его прыжок. Он выполнял его мастерски! Набирал на спуске немыслимую скорость, приседал, заводя концы лыжных палок за спину, а в момент отрыва от трамплина выпрямлялся, сильно отталкиваясь ногами от земли. И взлетал над прудом!

Немного среди лыжников находилось смельчаков повторить этот трюк! Обрыв-то был высокий!

Отца, конечно, тянуло туда. Я это видела. И, немного покатавшись со своей детской горки, всегда говорила ему:

- Ну, пойдем! Теперь ты кататься будешь!

Так было и в этот раз. Я стояла у подножия склона и смотрела, как отец сноровисто по нему взбирается. Вершину берега украшал сосновый массив. Несколько сосен росли на склоне, а одна стояла рядом с тем спуском, который вел к отцовскому трамплину, слева от лыжни. Я давно заметила, что, когда отец мчался с горы к трамплину, инстинктивно прижимал к корпусу левую палку сильнее, чем правую. Это было видно по ее наклону. Он не мог не думать об угрозе столкновения с деревом...

Отец встал на вершине горы, несколько раз присел и оценивающе посмотрел вниз. Я помахала ему рукой.

- Папа опять прыгать собрался? - подъехал сзади Саша.

Я не ответила, смотрела на отца. Он подпрыгнул, сильно оттолкнулся палками и помчался вниз по склону.

В тот пасмурный денек народу на Оленьих горах было меньше, чем обычно. Но на этом берегу пруда лыжников хватало. Склон был усеян людьми. Как обычно, никто никому не мешал. Те, кто карабкался вверх, внимательно поглядывали на спускающихся с горы и держались от них подальше. Кому охота столкнуться с летящим вниз лыжником?

Но в этот раз случилась какая-то нелепица. Внезапно мальчишка лет семи, который взбирался на гору вместе со всеми, развернулся и поехал поперек склона. По направлению к спуску, по которому ехал отец! До лыжни отца ему оставалось сделать всего несколько шагов. Он двигался быстро и решительно, хотя ему, конечно, было неудобно: он соскальзывал боком вниз.

Что его вело наперерез отцу? С кем-то разругался и пошел прочь от обидчика? Или в голову пришла какая-то мальчишеская придумка, и он захотел ее немедленно осуществить? Или просто поддался случайному слепому импульсу?.. Такое с детьми бывает. Тогда они не смотрят по сторонам.