— Да.

— Замечательно. Нажмите кнопку «ноль». — Говорю медленно и внятно, будто ребенку.

— Так, — отвечает клиент. Следует молчание. Понимаю, что он не может найти нужную кнопку. — Где же она?

— В самом низу, — подсказываю я.

— Ага, — произносит клиент. Его дыхание звучит громче — приходится прилагать немало усилий. — Нашел.

— Замечательно, — повторяю я. — Теперь нажмите на эту кнопку.

— Угу.

— На экране список каналов, из которого нужно выбрать тот, который вам нужен. Прокрутите названия вниз, определитесь с выбором и нажмите красную кнопку. — Последние слова произношу быстро, чтобы запутать его.

— Постой-ка, постой, — сердито ворчит клиент. Мне все понятно: никогда не становись между пьяным и его обожаемым порно. Повторяю указания. — А, наконец-то. — Пьяный вешает трубку.

— Спасибо! — громко произношу я в трубку. — Хренов онанист!

В вестибюль входят три девицы, одежды на всех самый минимум.

— Простите, — говорю я. — Чем могу помочь?

— Номер четыреста пятьдесят, — выдает одна из них. Так, будто меня их здешние дела абсолютно не касаются.

— Пятый этаж, — произношу я.

— Да, спасибо, — отвечает другая. Голос исполнен юношеского сарказма.

Проходят к лифту и ждут, когда он спустится. Кабина приезжает, двери раздвигаются, и из лифта появляется Деннис. На его губах столь широкая улыбка, какой я давненько у него не видел. Он пропускает внутрь девиц и почти бегом бежит на место.

— Твою мать! — Его лицо светится радостью, глаза оживленно блестят. — Что за сценку я сейчас наблюдал — не поверишь!

— Какую сценку?

— Как пить дать не поверишь, — повторяет Деннис, закатывая глаза. — Женскую задницу.

— Что?

— Клянусь.

— Где, черт возьми?

— Короче, — начинает Деннис, — помнишь, ты сказал, сходи загляни в honour-бар?

— Да.

— Поднимаюсь я туда, и угадай, что вижу?

— Понятия не имею. Какой смысл гадать?

— Парочку! Трахаются, как собаки, черт возьми! — провозглашает Деннис.

— Что? — спрашиваю я, само собой, немного потрясенный.

— Да-да! Он сидит на зеленом диване, штаны спущены до самого пола, а она прыгает на нем, как ковбой на быке — юбка задрана до подмышек, трусы и колготки на полу. Задница сверкает — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Бред какой-то.

— Никакой не бред. — Деннис улыбается. — Можешь себе представить?

— И что ты?

— Ну, пару раз кашлянул. Они как будто и не заметили. Я и говорю: «Прошу прощения. Я вернусь через пару минут». И тогда она — только вообрази себе — поворачивает голову и спрашивает: «Может, через десять?»

— Да ну?

— Честное слово!

— И что ты ответил?

— Ничего. — Деннис пожимает плечами. — Просто вернулся через десять минут. Парочки уже не было.

— Забавно, — говорю я, начиная смеяться. — Прямо как с той женщиной. Помнишь? Пару недель назад?

— Черт, конечно, — произносит Деннис. — Разве можно такое забыть?

С той поры не прошло и месяца. Мы так же дежурили в ночь вместе с Деннисом, когда в баре напилась и стала строить всем глазки одна постоялица. Вообще-то ничего страшного она не вытворяла, но было невозможно предугадать, чего от нее ждать, и Джино начинал нервничать, поэтому я выпроводил ее из зала, и она отправилась в туалет, где как будто сквозь землю провалилась. Полчаса спустя Деннис вел из бара до номера очередного готового постояльца и увидел, что клиентка занимается сексом с каким-то мужчиной прямо на полу возле лифта. Деннис попытался было осторожно прекратить безобразие, но любовники не повели бровью. В общем, мы решили: час все равно поздний, пусть сделают свое дело, а когда устанут, сами разойдутся по номерам. Однако десять минут спустя в отель вернулся муж клиентки. Деннис, тотчас вспомнив, что жена парня занимается сексом на четвертом этаже, помчался вверх по лестнице, чтобы предупредить парочку. А я задерживал мужа внизу. Исключительный был случай. Мы спасли их брак, но дамочка не потрудилась ни поблагодарить нас, когда, изрядно помятая, выписывалась на следующий день, ни даже дать на чай. Среди людей встречаются и чертовски неблагодарные. Удивительно.

В вестибюль входит еще одна группа молодых людей. Судя по виду, уже подвыпивших.

— Прошу прощения, — говорю я. — Чем могу помочь?

— Спасибо, ничем, — отвечает один из ребят. — Мы пришли к другу, он сегодня здесь.

— Да?

— Да. В четыреста пятидесятом номере.

— В четыреста пятидесятом, — повторяю я.

— Да-да. — Одна из девиц хихикает. — У него сегодня день рождения.

— Хорошо, — говорю я. Сил выяснять подробности больше нет.

Деннис снова треплется по мобильному, рассказывает кому-то из родственников историю про секс в honour-баре. Девушка, по его словам, попросила не тревожить их уже целых пятнадцать минут; готов поспорить, к концу смены они превратятся в полчаса. Честное слово, представить не могу, откуда у этого парня столько энергии на болтовню. Интересно, о чем он говорит с друзьями при встрече? Ведь любую новость выкладывает тут же. Может, никаких встреч вообще нет? И их отношения поддерживаются только по телефону?

Знаете, основная беда в нашей работе, пожалуй, не длинные смены, не жалкая зарплата и не обилие пьяных вокруг, а бескрайняя тоска. Стоять на ногах, когда смертельно хочется спать, в сто раз труднее, если умираешь от скуки. Если б вы видели, сколько раз Патрик начищает медные панели на двери или багажную тележку. Отвозит наверх вещи какого-нибудь придурка, возвращается и снова быстренько ее полирует. Наверное, спаривался бы с ней, если бы мог.

Проклятие, меня начинает все раздражать. Бедняга Патрик. Раз уж хочет чистить свою тележку ночь напролет, пусть чистит, не мое дело. Наверное, стоит сходить проведать Джино. Может, ему как раз нужен человек, который проглотил бы еще пару лишних стопок водки, что загромождают бар.

Вхожу в зал и оказываюсь в облаке сигарного дыма. Теперь тут спокойнее. Большинство постояльцев отправились в номера, остались лишь самые выносливые и набравшиеся до такой степени, что не могут подняться со стульев. Еще мистер Мастерсон с двумя проститутками. Очевидно, у него пропасть времени. Сидит, посасывает «Тринидад дипломатикс», ощущает близость женщин, на лице сияющая улыбка. Как только заходишь в бар, сразу обращаешь на него внимание. Одна из девиц определенно влила в себя слишком много шампанского. Бретелька красного шелкового топа съехала с плеча так низко, что левая грудь того и гляди совсем оголится. Проститутка как будто ничего не замечает, или ей все равно. А может, это и есть ее метод соблазнять.

Джанфранко, Альфредо и Франческо уже начали уборку: вытирают столы, наводят порядок за барной стойкой, выбрасывают остатки лимонов и лаймов. Джино у столика, стоит, опершись руками на спинку стула, и пудрит мозги «текучей историей» — рассказами об очень дорогом спиртном — весьма состоятельному на вид джентльмену, чьи красные щеки такого же цвета, что и носки. Я и отсюда вижу: Джино на охоте. Его выдают псевдонепринужденная поза и слишком веселая улыбка. Проходит некоторое время, и я слышу, как он предлагает клиенту коньяк «Наполеон» по семьсот пятьдесят фунтов за бокал.

— Семьсот пятьдесят! — восклицает тот. — Должно быть, это что-нибудь исключительное, если стоит таких денег.

— А вы, мистер Мастерсон? — спрашивает Джино, направляясь в сторону техасца и останавливаясь ровно посередине между двумя клиентами. — Не хотите попробовать? Досадно будет доставать из погреба бутылку «текучей истории», если пробовать ее будет всего один человек.

— Что? — спрашивает мистер Мастерсон.

— Не желаете ли отведать мою драгоценность — коньяк «Наполеон» 1796 года?

— А, да, конечно. Разумеется, желаю, — отвечает мистер Мастерсон, шлепая не по своей ляжке. — Он мне запомнился еще в прошлый раз. Речь ведь про тот, бокал которого стоит больше тысячи долларов?

— Именно про него, — подтверждает Джино.

— Потрясающе, — говорит мистер Мастерсон. — А мои гостьи попробуют?