— Он уже бежит, — сообщаю я с широкой дежурной улыбкой, опуская трубку. — Скоро будет здесь.
— Замечательно, — говорит шейх.
Буквально через полминуты Адриан уже тут. Никогда раньше он не преодолевал расстояние от своего офиса до вестибюля за столь короткий срок.
— Шейх! Как я рад снова вас видеть! — восклицает он, выпархивая из стеклянных дверей. Его шелковый галстук трепещет от ветра. — Ужасно рад! — Простирает руки. Гостеприимный хозяин. В эту минуту, излучающий радушие, он немного похож на Иисуса.
Шейх менее сердечен. Подходит к Адриану и протягивает ему правую руку.
— Добрый вечер. Тоже рад.
— Чудесно, — распинается Адриан, тряся пятерню гостя, точно однорукий бандит. — Просто чудесно. — Наконец оставляет его в покое и входит за стойку. — Итак, — произносит он, рассматривая план размещения на компьютерном мониторе, — что мы можем предложить давнему другу?
Давнему другу? Я едва не фыркаю. Я этого человека в глаза не видел. Хоть и прекрасно понимаю, что шейхи — важные птицы. Может, это тот самый тип, который приезжал прошлым летом — я был тогда в отпуске — и подарил Мишель серьги с бриллиантами за то, что она столь особенная, а Тони — часы «Картье»? Остается лишь гадать, что он преподнес Адриану, раз тот готов теперь лизать его арабскую задницу. Судя по всему, подарок был из ряда вон.
— Как отдохнули с девушкой в Монте-Карло? — спрашивает шейх.
— Изумительно, просто изумительно, — тараторит Адриан. — Мы очень вам благодарны. Безмерно.
А, вот что это был за подарок. Тогда понятно, почему Адриан выскочил из офиса как ошпаренный. Позор нам всем, что лучший в отеле номер занимает техасец. Шейху, как видно, придется довольствоваться «люксом» попроще.
— А, вот, — говорит Адриан, поднимая на араба глаза и во весь рот улыбаясь. — По счастью, самый удобный в гостинице номер сегодня свободен. На верхнем этаже.
— В прошлый раз я жил там же, — с улыбкой отвечает шейх, судя по всему, вполне довольный.
— Э-э… — Адриан не перестает улыбаться. — Не совсем, — говорит он. — Это, можно сказать, там же, но номер немного другой. Точно такой по площади, с двумя спальнями, комнатой отдыха, двумя ванными и отдельной гостиной, но от предыдущего несколько отличается.
— Да? — удивляется шейх. — В прошлый раз меня поселили в лучший номер.
— Верно, — подтверждает Адриан, теперь явно сожалея, что не схитрил год назад. — Но в нашем отеле таких два.
— Очень интересно, — произносит шейх. — Я и не знал, что такое бывает. Всегда считал, что самый комфортабельный номер чем-то да отличается от остальных в лучшую сторону. Впрочем, мои познания в английском отнюдь не столь глубоки.
— Ха! Ха! Ха! — несколько истерично смеется Адриан, поворачиваясь, чтобы взять карточку-ключ. Шейх протягивает черную карту «Американ экспресс». — Минуточку, сейчас мы считаем данные, — говорит Адриан. — И если вас не затруднит, будьте любезны, заполните вот этот бланк. Мы понятия не имели, что вы приедете, поэтому не оформили бумаги заранее. — Адриан подает гостю шариковую ручку с корпусом из прозрачной пластмассы. По лицу шейха пробегает тень неодобрения. Он наклоняется, берет портфель, достает золотую перьевую ручку и принимается заполнять бланк.
Багаж на тележке, Патрик готов в любую минуту последовать за шейхом в лифт. Деннис, из чисто корыстных соображений, тоже в группе сопровождения. Шейх снова наклоняется к портфелю и извлекает две купюры по пятьдесят фунтов. Одну протягивает мне, вторую Адриану.
— Благодарю за беспокойство, — говорит он.
Глаза Патрика круглые от изумления. Мои, чувствую, такие же. Адриан убирает бумажку в карман с профессиональной ловкостью, выходит из-за стойки и провожает Патрика, двух жен шейха и его самого до лифта.
Когда дверцы закрываются, управляющий с шумом выдыхает.
— Слава Богу, выкрутились! — говорит он. — Чертовски не хотелось отдавать его «Беркли».
Презентация в зале для танцев подходит к концу, и группки захмелевших гостей идут через вестибюль на улицу, где берут такси. Деннис и Патрик все еще возятся с многочисленным, но сулящим неплохую прибыль багажом шейха, поэтому следить, чтобы никто не задержался в вестибюле и не стал хулиганить, приходится мне одному. Кое-кто сворачивает в бар. Джино, уверен, клиентам лишь рад, если те готовы тратить деньги и предпочитают дешевому вину шампанское.
Две пьяные женщины усаживаются за стол Тони и прикидываются, что кому-то звонят по телефону с таким видом, будто это самый оригинальный в мире комический номер. Наверное, и не догадываясь, что за неделю перед нами разыгрывают такие же сценки человек шесть.
— Прошу прощения, — говорю я, стараясь весело улыбаться. — Пользоваться служебным телефоном не разрешается.
— Извините. — Одна из женщин, хихикая, встает с места. Вторая буквально заливается смехом. Обе, пошатываясь, идут к выходу.
Постояльцы потихоньку возвращаются в отель после ужина. Кое-кто идет в бар угоститься на ночь дорогим спиртным Джино, кто-то поднимается наверх с намерением заглянуть на сон грядущий в наш honour-бар, он на пятом этаже.
Honour-бар — нововведение, распространенное главным образом в менее крупных, более уютных гостиницах. Нашему всего год с небольшим, он — одна из наиболее продвинутых идей Адриана. Кто-то одобряет ее, кто-то нет, а Джино, естественно, прямо бесится. По его мнению, когда клиенты идут в маленький бар без бармена, для него, Джино, это, мягко скажем, оскорбительно. Нет нужды объяснять, что honour-бар отнимает часть его заработка. Впрочем, если начистоту, люди, отдающие предпочтение honour-бару, может, никогда не пошли бы вниз пить виски по семьдесят пять фунтов за бокал. Им по вкусу тишь и уединение, а не шумливое добродушие бармена типа Джино. И потом, усевшись на обитые английским ситцем диваны и кресла, какие стоят у нас наверху, клиенты могут есть и пить, не задумываясь о том, что на них смотрят.
С другой стороны, когда дело касается honour-бара, на честность люди нередко плюют. В большинстве случаев чего-нибудь да не вписывают — содовую, орешки, третью рюмку водки. Либо указывают более дешевые сорта вин, в то время как пьют дорогие. Порой это происходит не намеренно: некоторые так набираются, что у них вылетает из головы, в каком они живут номере или сколько именно влили в себя спиртного. Время от времени Джино отправляет наверх кого-нибудь из работников бара — проверить, как обстоят дела. Джанфранко либо Франческо появляются в honour-баре раза два за вечер, дабы убедиться, что все идет своим чередом и никто не отключился прямо на диване. Выполняют это задание без всякой охоты: время, проведенное вне бара, — потеря возможных чаевых.
Honour-бар не приносит отелю особой прибыли. Воруют и не платят по пьяной рассеянности так часто, что мы вообще оставались бы внакладе, если бы не значительные накрутки к ценам на алкогольные напитки. Терпеть убытки не желает ни одна гостиница, правильно? Вообще не понимаю, зачем нам honour-бар — из-за вороватых клиентов и необходимости тайно за ними наблюдать с ним одна морока. Впрочем, как и без джакузи в номерах или больших насадок для душа, без honour-бара современному отелю, наверное, никуда. Если такого удовольствия нет, о гостинице могут подумать: застряла в средневековье. И потом, нынешний путешественник-космополит хочет чувствовать себя как дома даже вдали от дома, где ему доступны все земные блага, за исключением бесплатной водки, если он в ней нуждается.
Мисс Остин, в длинной юбке из ткани с принтами и цветной рубашке, проходит через вестибюль, направляясь в ресторан на ужин. Деннис и Патрик — они втроем приехали на лифте — желают ей приятного вечера. На физиономиях обоих улыбки до ушей. Глаза горят, так и кажется, что видишь в них отражение денежных купюр.
— Полтинник, — сообщает Деннис, возвращаясь за стол Тони. — Неплохой заработок в самом начале смены.
— Да уж, — бормочет Патрик. На его бледном лице красные пятна восторга. — О лучшем нельзя и мечтать.
