Я собрал старших офицеров в кают-компании. Весть о гибели Рока они восприняли спокойно. Никто особенно не любил капитана и не собирался по нему горевать. Я сообщил, что собираюсь взять командование на себя. Возражений не последовало. Некоторые из присутствовавших были со мной знакомы и знали, что я прибыл вместе с Роком, был его доверенным лицом и ближайшим помощником. К тому же, перед лицом надвигающейся опасности, никто не хотел брать на себя ответственность. Странное дело, в комендатуре я не встретил ни Рича, ни Шоба из контрразведки. Их никто не видел, и никто не мог сказать, куда они подевались.

В кабинете у Рока мы создали оперативный штаб. По моему приказу, из собравшихся в комендатуре военных, срочно формировали заградительные отряды. В подвалах нашлось небольшое количество стрелкового оружия, патроны и гранаты. Колонистов, которые пришли со своими семьями, мы тоже вооружили, как могли.

- Вот, что господа, - сказал я, разглядывая карту города, - предлагаю здесь и здесь построить баррикады. Если мы перекроем улицы, ведущие к пристани, то сможем выиграть время.

- Позвольте полюбопытствовать, для чего Вы хотите выиграть время? - спросил пожилой супер-лейтенант-моринер.

Я был вынужден, для вида, советоваться со старшими офицерами, которые никак не могли взять в толк, что происходит. Интенданты, телеграфисты, шифровальщики, топографы, они думали, что лучше всех разбираются в стратегии и тактике. Им казалось, что погоны, полученные за выслугу лет, дают им право давать мне советы или требовать отчета о предпринимаемых действиях. Хорошо, что в свое время адмиралтейство присвоило мне внеочередное звание, убрало приставку "моринер" и повесило на плечо аксельбант, так что теперь я мог плевать на их мнение с высокой кормы. Я был старше их по званию, но, формально, они мне не подчинялись.

- Нам нужно выиграть время, чтобы эвакуировать гражданских, - как можно спокойней ответил я. Сейчас некогда было умничать и выпячивать свои орденские планки.

В первую очередь мы отправили на причал семьи офицеров и тех, кто пришел в комендатуру. Но сколько еще осталось колонистов, которые прячутся по подвалам, в надежде переждать нападение дикарей? Я уже разослал гонцов. Люди из команды Хала бегали по городу и оповещали гражданских об эвакуации.

- Значит Вы уверены в том, что стена падет и гарнизон не сможет защитить город? - супер-лейтенант-моринер тяжело вздыхал и качал седой головой.

Несколько человек, которые добрались до комендатуры, сообщили о том, что стена пала, лазарет горит, ближайшие к лесу кварталы захвачены, дикари грабят дома и всех убивают. Но похоже большинство офицеров, собравшихся в штабе, не могли в это поверить.

- Совершенно верно. Поэтому я собираюсь вывести отряд в город и перекрыть улицы, ведущие к причалам, - терпеливо объяснял я.

Хал сидел на столе Рока и ухмылялся. Вся эта нелепая ситуация невероятно его забавляла. Признаться, мне было не до смеха. По слухам, несколько отделений успели отступить к центру города, закрепиться на перекрестках и улицах, ведущих к набережной. Сколько там человек, как они вооружены и долго ли продержатся, не знал никто. Нужно было срочно выдвигаться им на помощь.

Из дежуривших у комендатуры десантников и штабных офицеров удалось сформировать три неполных взвода. Один я оставил для обороны здания и защиты гражданских, многие колонисты отказывались грузиться на корабли, пока на пристань не подойдут их родственники и друзья, а два собирался вывести в город, чтобы добраться до обороняющихся отрядов.

- Что мне делать, когда я возьму людей на борт? - спросил Хал.

Мы курили у входа и смотрели, как офицеры прощаются с семьями и строятся в колонну.

- Вы знаете лагерь на границе с вардами?

- Да, - капитан кивнул, - я там бывал.

- В лагере сейчас почти две сотни моряков. У них приказ никуда из форта не выходить. Я послал к ним гонца за помощью, но для них мои слова, ничего не значат. Отправляйтесь туда и попытайтесь уговорить их помочь нам.

Хал сделал несколько глубоких затяжек и выбросил окурок в канаву.

- С чего Вы взяли, что они станут меня слушать?

- Может быть, при виде плачущих офицерских жен и детей, они станут сговорчивее.

Я не стал говорить о том, что в рабочем лагере тоже остались десантники и охотники, но до них труднее было добраться. К тому же люди, нанятые на островах для конкретной работы, вряд ли согласятся помогать горожанам, а военных там всего человек двадцать.

Уже перед самым выходом ко мне подбежал лейтенант артиллерист. Оказалось, что он командует двумя 76-мм орудиями, оставленными для защиты порта.

- Что нам делать, господин супер-лейтенант? - спросил он, - согласно приказу, мы следим за акваторией, но сомневаюсь, что дикари появятся с воды.

Офицер переминался с ноги на ногу, ожидая приказаний. В суматохе про артиллеристов совершенно забыли.

- Разверните орудия и открывайте огонь по захваченным кварталам.

Я достал из планшетки карту и указал на район города, который, судя по донесению отступивших десантников, оказался в руках дикарей.

- Извините, господин супер-лейтенант, но мы можем попасть по своим. Нужны точные координаты.

Я оглядел лейтенанта с ног до головы. Он был совсем молод и выговаривал слова с легким столичным акцентом, наверно прибыл на Дикий остров недавно, прямо из академии.

- Где я Вам возьму точные координаты? - резко спросил я, - ворота и часть города захвачены, своих там уже нет. Открывайте огонь, лейтенант, а то скоро Ваши пушки станут бесполезны.

- Слушаюсь.

Офицер отдал честь и побежал к орудию, придерживая шпагу левой рукой.

В центре пока было тихо, стреляли в лесу и на окраинах. По главной улице мы дошли до офицерского клуба, не встретив никакого сопротивления. Защитников города, о которых говорили в комендатуре, на улицах не оказалось. Я надеялся увидеть баррикаду или обнаружить десантников, укрепившихся в каком-нибудь здании, но по дороге мы никого не встретили. Идти дальше становилось опасно, можно было попасть в засаду. Неожиданно сбоку, из переулка, появился небольшой отряд дикарей. Туземцы бесстрашно кинулись на нас, отчаянно крича и размахивая длинными мечами. Несколько десантников в ужасе побежали назад, большинство из них никогда не участвовали в настоящем бою, но остальные смело бросились в атаку. Я оглох от выстрелов, солдаты палили в приближающихся дикарей почти не целясь. На тесных улицах невозможно было укрыться от ружейной пули, которая, с близкого расстояния, прошивала несколько человек насквозь. В считанные секунды все было кончено. Мы потеряли двоих, все дикари были перебиты. Туземцы были быстры и сильны, но здесь, в городе, им было трудно противостоять регулярной армии. Отличное владение мечом не спасало от выстрела в упор. Победа воодушевила людей. Первый раз за эту тревожную ночь, на лицах солдат и офицеров появились улыбки. Гулко, словно в барабан, ударили пушки и впереди, над домами, взлетели огненные столбы и деревянные обломки. Артиллеристы открыли огонь по захваченным кварталам.

Когда мы дошли до офицерского клуба, я приказал соорудить завал и перегородить улицу. Десантники врывались в ближайшие дома и магазины, вытаскивали оттуда шкафы, столы и лавки. Из гостиницы тащили мебель и какие-то мешки.

Я поймал за рукав интенданта Вага.

- Нужно проверить подвалы. Здесь должна быть еда. Часть возьмем с собой, а часть отправьте в комендатуру.

- Слушаюсь, - Ваг козырнул и нырнул в открытую дверь.

С того момента, как я появился в комендатуре, интендант не отходил от меня ни на шаг.

Его семью эвакуировали одной из первых. Когда на их улице появился человек Хала, жена интенданта истерику устраивать не стала. Она схватила детей и побежала на причал. Все ценные вещи семьи уместились в небольшом узелке, поэтому сборы были не долгие. Ваг рассказал мне, что были и те, кто отказывался покидать дома и бросать имущество. Их никто не уговаривал, не было времени.