- Нет, надо было ему отдать этот браслет. Не нужен он мне.

- Ну и отдал бы. Зачем он тебе?

- Не знаю, почему-то я не решился отдать ему браслет. Не решился и все.

Именно после этой встречи с цыганом у Чаушеску дела пошли насмарку. Он начал часто

болеть, ссориться с родственниками. А его сын Нику начал принимать наркотики, нюхал героин, перепробовал, испортил почти всех красивых женщин Румынии, исковеркал их судьбы. Достаточно вспомнить хотя бы олимпийскую чемпионку по гимнастике Надю Команечи, которая убежала, буквально удрала из Румынии в США, дабы спрятаться от Нику. Но и там он ее нашел. Но речь не об этом. Он в последнее время часто употреблял наркотики. И вот однажды Нику, находясь под кайфом, влюбился в замужнюю девушку по имени Ирина. Ей было чуть больше 20 лет, она была замужем уже три года, но детей у нее не было. И естественно она от этого страдала, мучилась, по ночам плакала. В тот знойный июльский вечер Ирина вместе с подругами отдыхала у моря. Мужа не отпускали в отпуск, не сидеть же ей одной в Бухаресте в такую жару. Нику вместе с друзьями вальяжным видом начали обход пляжа с целью розыска хороших девиц. Нику был страшным бабником. Интересная вещь, эти женщины. Мужчина рождается от них, т.е. выходит из влагалища, а потом, всю жизнь хочет войти обратно туда, во влагалище. Интересно. И вот он увидел полногрудую беленькую девицу, сидевшую на песке. У нее были длинные-длинные волосы, до самой попы. Рядом с ней были ее подруги, но не такие привлекательные. Их взгляды сцепились. Он Ирине тоже приглянулся. Такой уверенный, смелый, стройный. Только глаза какие-то вечно красные и тупые. В общем, они познакомились. Ирина понравилась Нику, и он начал сыпать, поливать на нее деньги, как поливают водой деревья. Нику изумлял ее своей платежеспособностью, закрывая на ночь дорогие рестораны у моря. Откуда ей было знать, что за ней приударил сын самого Николае Чаушеску. Друзья Нику хотели было отговорить его от такой ненужной затеи, мол, девок тут полно, зачем так транжириться. Но она ему понравилась. Особенно понравились ее пышные груди. "Ребята, это фантастика. Ей всего 20 лет, а какая у нее грудь. Оф!!! Просто смерть! Я щас кончу! Даже у топ моделей нет таких буферов''. А груди у Ирины действительно были что надо, где то 5-й, или 6-й размер, настоящее вымя. И это при ее возрасте. Подруги Ирины почтительно отходили, не мешая их курортному роману, хотя в душе понимали, что это все временно. Ведь только вчера, какой-то цыган, гадая ей по руке, предсказал Ирине счастливую встречу. А ведь он был прав. И вот однажды, сидя вечером у моря, Ирина призналась Нику, что она глубоко несчастная девушка. С мужем ей скучно, неинтересно, да и детей - то у них нет. Хоть бы дети были. ''Я замужем, но это поправимо''. Нику узнал только, что мужа ее зовут Флорин, он военный. Все, больше к теме мужа они не возвращались. Всего два дня пришлось Нику ухаживать за Ириной. Потом они переспали. О, какая это была ночь! Она, конечно, была не такая опытная, тем более что Нику этим не удивишь. Он во время полового акта кусал и мял ее мощные груди, как мнут тесто, не взирая на ее крики. Какой чудесный день!"Твой муж слепец, он что, не видит такой алмаз!', говорил он ей в постели. К утру вся грудь Ирины была в черных синяках. Она рассматривала их, сидя перед трюмо, и через зеркало глядела на спящего Нику. ''Боже, что я натворила. Бедный Флорин.'' В общем, через день Нику уехал в Бухарест, а месяца через полтора, уже к сентябрю, Ирина забеременела, и естественно от Нику. Муж с ней был в постели уже не так часто. Надоело ему поливать дерево, которое не дает плодов. Браки заключаются на небесах, а исполняются по месту жительства. А еще через месяц одна из подруг Ирины, Мария, сообщила ей потрясающую новость. Оказывается, Мариус-это сын самого Чаушеску, его недавно показывали по телевизору. От этой новости у Ирины чуть не произошел выкидыш. ''Что!? Это фантастика. Переспать с принцем и не знать это. Вот это роман!''

А у самого Николае Чаушеску дела все ухудшались. По ночам снился ему этот проклятый Стефан, который сверкая своими золотыми зубами говорил ему: дай браслет, а, дай, дай, Николае! Чаушеску тут же просыпался. Ну, чертов цыган! Что же мне делать! Каждый день перед резиденцией, прямо на лужайке кем-то была разлита черная жидкость. Никто не знал, кто это сделал. Охрана видела поблизости лишь некого цыгана, который тотчас исчезал как приведение. И каждый раз после этого с Чаушеску происходили страшные события. То на ровном месте умер его брат Георгий, то с ним самим случился инфаркт. А в конце концов, т.е. 18 декабря 89 года началась революция. Чаушеску со своей женой Еленой оставив дома буквально все, даже свои носки и туфли, бежали из Бухареста. Но их очень быстро арестовали и поместили в камеру на военной базе в Тяговисте. Суд над ним длился всего два часа, его приговорили к расстрелу.

Но его сподвижники готовили побег для Чаушеску. Все было готово для этого. Расстрел был назначен на 25 декабря 89 года. Подкупили почти всех: конвоиров, караульных, часовых, начальника камеры, даже командующего базой. И возможно, что Чаушеску удалось бы убежать с этой базы. Но что за рок!?! Это судьба. Один из его конвоиров оказался не кто иной, как муж Ирины Флорин. Почувствовав готовящийся подвох, Флорин буквально не отходил от Чаушеску, и объявил всем, что он лично расстреляет Президента Румынии. Ведя Чаушеску на расстрел по темному коридору, он шепнул ему: '' вам привет от цыгана Стефана''. Он это сказал со всей злостью, которую можно себе представить. У него будто с души упал огромный камень. Видимо этот камень был недостаточно тяжел. Чаушеску вздрогнул от этих слов, хотя некоторые мысли приходят в голову именно под конвоем. Чаушеску лишь заплакал. Запах железа, собачий лай, вой тюремной сирены. Это был черный финиш Президента Румынии, ужасный конец. Лучше страшный конец, чем бесконечный страх. Они продолжали идти по темному узкому коридору. Искусство всегда идет вперед, а за ним всегда следуют конвоиры или конвойные. Николае Чаушеску был расстрелян вместе со своей женой.

Картина была трогательная. Муж с женой крепко вцепились друг в друга и смотрели вперед, в дуло стрелявших в них военных. Перед выстрелом естественно зажмурились. Их расстреливали четверо солдат, в том числе и Флорин. Длинные автоматные очереди превратили их тела в дуршлаг, решето. И в этот момент, как по заказу, в синеве махнула крылом белая птица.

В июне 90 года Ирина родила красивого мальчика, и назвала его Адрианом. Это была точная копия Нику, но он родился с парализованным позвоночником, был обречен. Ирина его сохранила, она не избавилась от него, пусть даже на этом настаивал ее муж Флорин. Адриан до сих пор живет в Бухаресте. Но дело в другом. Однажды Ирина проснувшись утром, рассказала всем о своем сне. Она видела во сне какого то цыгана. Он улыбался, а в руках у него был какой-то браслет. И буквально через день Адриан, ее сын, начал ходить, он вылечился. Это мистика, но факт.

На одной из улиц Бухареста, где было много военных, к телефонной будке подошел человек.

- Алло, это я.

- Мариус? Ты где?

- Неважно. Задание выполнено.

- Парень, да тебе цены нет. Ты золото!

В трубке послышались отбойные гудки.

ГЛАВА 16

1997-й год. Интервью с Горбачевым.

С Сашей Суетиным мы учились в одном классе, в бакинской средней школе. После распада СССР он переехал в Москву, и устроился там работать в газете. Не скажу, что он стал журналистом, но писать он любил. Причем писал много: книги, брошюры, статьи, очерки.

Но прежде чем начать, я хочу сказать, что Саша с самого начала избрал неверный путь. Уже первый шаг его был неверен! Окруженный книгами и газетами, он проморгал, прошляпил свою звезду, не понял, что к гуманитарным наукам у него нет призвания. Это надо было почувствовать.

"Чувство - одно из величайших даров природы''.

А. Эйнштейн.

В общем, короче говоря, моему другу, журналисту Александру Суетину надоело писать ерунду. Не то чтобы он искал сенсаций, нет. Просто он хотел запомниться, высунуться из толпы, заработать себе имя, славу. Вот что хотел от журналистики, да и вообще от жизни Саша Суетин, корреспондент газеты "Московский день''. Но как это сделать, как? Писать о том, что кто-то где-то и почему-то тявкнул, гавкнул, это разумеется несерьезно. Конечно, это ежедневная работа журналиста, так сказать его хлеб, деньги. Как говориться, журналистика - это очень древняя профессия, ... ну, в общем, это вторая древняя профессия. В общем...