Серафина, как и все, наслаждалась музыкой, но в то же время не сводила глаз с ловких пальцев мистера Торна. Они с немыслимой скоростью двигались по струнам и до того напоминали бегающих мышек, что Серафине отчаянно хотелось броситься на них.

Едва мистер Торн закончил играть, все зааплодировали и принялись его поздравлять, особенно мистер Бендэл, который над ним смеялся.

– Вы не перестаете поражать меня, Торн. Вы стреляете, как снайпер, вы бегло говорите по-русски, а теперь еще и играете на скрипке не хуже Вивальди! Скажите честно, есть ли что-нибудь, чего вы не умеете?

– Я определенно уступаю вам в искусстве верховой езды, мистер Бендэл, – проговорил мистер Торн, откладывая в сторону скрипку. – И, должен признать, это всегда казалось мне чрезвычайно досадным.

– Вы только подумайте, – воскликнул мистер Бендэл. – В непроницаемой броне этого человека нашлась-таки щелочка! – Он с улыбкой оглянулся на миссис Вандербильт. – Так когда же мы отправимся на прогулку?

Гости смеялись над шутками, которыми перебрасывались два джентльмена, и Серафина тоже улыбнулась. Она с удовольствием наблюдала за тем, как гости беседуют, касаются друг друга и обсуждают общие интересы. С удовольствием – и легкой завистью. Это было так непохоже на ее собственный мир, полный теней и одиночества. Какая-то девушка склонила голову и с улыбкой положила ладонь на руку молодого человека. Серафина попробовала повторить ее движение.

– Ты заблудилась? – спросили у нее за спиной.

Она стремительно обернулась, чуть не зашипев от страха, но вовремя сдержалась. Перед ней стоял мальчик. Возле него сидел крупный черный доберман и, наставив острые уши, внимательно смотрел на Серафину.

На мальчике были дорогая твидовая куртка и шерстяные брюки для верховой езды, жилет на пуговицах и высокие кожаные сапоги. Вид у него был слегка болезненный, даже хрупкий, но карие глаза смотрели из-под густой шапки волнистых темно-каштановых волос ясно и проницательно. Мальчик молча разглядывал Серафину.

А ей понадобилось все ее мужество, чтобы не кинуться бежать. Она не знала, что делать. Может быть, он решил, что она бродяжка, по ошибке забредшая в дом? Или принял за служанку-замарашку, которая выметает камины и моет окна? В любом случае, она попалась. Он застукал ее там, где ей быть не полагалось.

– Ты заблудилась? – повторил мальчик, и на этот раз Серафина с удивлением поняла, что в его голосе звучит доброта. – Хочешь, я помогу тебе найти дорогу?

Он не выглядел смущенным или застенчивым, но и слишком самоуверенным или высокомерным тоже не был. И он совсем не сердился на Серафину за то, что она оказалась в месте, где ей быть не полагалось. Скорее, ему было любопытно.

– Я… я… я не заблудилась, – забормотала она. – Просто я…

– Ничего страшного, – сказал мальчик, делая шаг к Серафине. – Я сам иногда теряюсь, хотя живу здесь уже два года.

Серафина мысленно ахнула. Она вдруг догадалась, что разговаривает с молодым хозяином, племянником мистера Вандербильта. Она видела его много раз – то он стоял у окна своей комнаты, глядя на горы, то скакал на лошади по поместью, то гулял по тропам со своей собакой. Серафина наблюдала за ним давным-давно, но никогда не подходила так близко.

Почти все свои знания о младшем Вандербильте она почерпнула от слуг, которые не отказывали себе в удовольствии посплетничать о молодом хозяине. Когда ему было десять лет, его семья погибла в пламени пожара. Дядя взял мальчика к себе, и он стал Вандербильтам родным сыном.

Его считали одиночкой; недобрые языки шептали, что большинству людей он предпочитает общество собаки и лошадей. Конюхи говорили, что он выиграл множество синих лент на конных соревнованиях, и что его считают одним из самых талантливых наездников в округе. Повара, которые гордились своим умением готовить редкостные деликатесы, жаловались, что мальчишка вечно делится едой со своей собакой.

– Я обошел практически все комнаты на первом, втором и третьем этаже, – сообщил Серафине молодой хозяин, – и конечно, конюшни. Но остальные части дома для меня – неизведанная земля.

Мальчик старался быть вежливым, но Серафина все равно чувствовала себя не в своей тарелке, ведь впервые за много лет кто-то кроме отца смотрел прямо на нее. У девочки что-то ухало в животе, и по коже бегали мурашки. Вероятно, она выглядела смешно в обрывках папашиной рабочей рубахи. И, конечно, мальчик заметил, что у нее грязные руки и лицо запачкано, а волосы какие-то пестрые и торчат во все стороны, как у призрака-банши. Неудивительно, что он так внимательно ее разглядывал.

Молодой хозяин наверняка знал в лицо всех гостей и слуг и теперь пытался вычислить, кто же перед ним стоит. Должно быть, он сразу сообразил, что она здесь чужая. У Серафины было две руки и две ноги, как у прочих, но все равно она отличалась от обычных девочек высокими острыми скулами и золотыми глазами. Сколько бы она ни ела, ее гибкое тело не желало поправляться. Скорее всего, она напомнила мальчику Вандербильтов тощего поросенка или дикую маленькую куницу, но таких животных в доме не держали.

В глубине души – где-то очень глубоко – ей хотелось развернуться и бежать без оглядки, но в то же время Серафина подумала, что молодой хозяин – самый подходящий человек, кому она может рассказать про девочку в желтом платье. Затянутые в шелка надменные взрослые не удостоят вниманием маленькую замарашку. Но вдруг мальчик ее послушает?..

– Я Брэден, – сказал он.

– Я Серафина, – выпалила она, не задумываясь.

«Ненормальная! Зачем ты назвала ему свое имя?»

Мало того, что она позволила себя увидеть, так теперь мальчик сможет соотнести имя и лицо. Отец ее убьет!

– Приятно познакомиться, Серафина, – сказал он, поклонившись, как будто она заслуживала того же уважения, что и настоящая леди. – А это мой друг Гидеан, – представил он своего пса, который по-прежнему не сводил с нее враждебного взгляда черных глаз.

– Привет, – выдавила из себя Серафина.

Ей совсем не нравилось, как смотрит на нее пес: казалось, только воля хозяина удерживает Гидеана от того, чтобы начать рвать ее сверкающими белыми клыками.

Собрав всю свою храбрость, Серафина посмотрела в лицо Брэдену Вандербильту.

– Мастер Брэден, я пришла сюда, чтобы рассказать о том, что я видела…

– Правда? Что же ты видела? – с любопытством спросил он.

– Сегодня ночью внизу, в подвальном этаже, была девочка, такая хорошенькая, беленькая, в желтом платье. И еще я видела мужчину в…

Договорить ей не дал мистер Торн. Гости уже начали покидать Гобеленовую галерею и двигаться к главному выходу. Мистер Торн отделился от остальных и подошел к Брэдену.

– Вы идете, юный мастер Вандербильт? – бодро спросил он со своим южным акцентом. – Наши лошади готовы, и мне не терпится увидеть, чему вы научились за последнее время. Может, проедемся вместе?

Лицо Брэдена осветилось улыбкой.

– Да, сэр, мистер Торн, – ответил он. – С удовольствием.

Но, как только мистер Торн нагнал свою компанию, юный хозяин тотчас повернулся к Серафине.

– Извини, ты рассказывала мне о том, что увидела…

Но тут вниз по ступенькам с топотом сбежал мистер Бозман, управляющий поместьем и начальник папаши. Он всегда был хмурым и грубым, и сегодняшний день не стал исключением.

– Эй, ты! Ты кто такая? – гаркнул он, хватая Серафину с такой силой, что она дернулась от боли. – Тебя как звать, девочка?

Казалось, случилось самое страшное, но тут в главном зале поднялась суматоха. Полная, средних лет женщина в ночной рубашке и халате сбежала с третьего этажа и ворвалась в толпу, сея волнение и панику.

– Это миссис Брамс, – удивился мистер Бозман, оглянувшись.

– Кто-нибудь видел мою Клару? – отчаянно кричала миссис Брамс, хватаясь за людей вокруг. Даму ничуть не заботил ее неподобающий наряд и растрепанные волосы. – Пожалуйста, помогите, она пропала! Я нигде не могу ее найти!

Миссис Вандербильт кинулась к гостье и взяла ее за руки, пытаясь успокоить.