…Когда сознание немного прояснилось, Андрей понял, что лежит на животе лицом в землю. В спину упирается чье-то колено, а его руки заводят назад и звякают чем-то. Оказаться в наручниках ему не хотелось, и он вновь призвал пламя с целью обжечь, а лучше бы и испепелить врага. Гнев и страх перед неведомым придали ему достаточно сил, чтобы, несмотря на серую хмарь, выдать неплохую огненную вспышку. Кто-то пронзительно вскрикнул, и чужое колено перестало давить на спину.

– Получайте, гады! – Ковальский, окончательно сбросив наваждение, перекатился в сторону, отчаянно размахивая сыплющими пламенем руками.

И, как оказалось, делал это не зря. Земля в том месте, где он лежал мгновение назад, брызнула комьями, словно туда ударило что-то тяжелое. А отдельные язычки выпущенного наугад пламени зацепились за какую-то преграду и подсветили для Андрея аж троих невидимок. Один из которых, правда, был уже почти различим – он перемазался в грязи ближайшей лужи, видимо, пытаясь сбить огонь, охвативший его голову. И именно его, медленно встающего на ноги, автомеханик выбрал в качестве своей цели и живого щита одновременно.

Забыв о топоре, выпавшем из руки во время краткого забытья, Андрей подскочил к этому типу и обеими руками обхватил его за шею. Повис на противнике всем весом, обжигая и одновременно пытаясь задушить. Но тут за дело, видимо, взялись двое других агрессоров. Автомеханика вдруг сдавило со всех сторон. Уплотнившийся до прочности кирпича воздух буквально ломал ему ребра о схваченного за горло неприятеля, твердого, как скала. Судя по отчаянным нечленораздельным крикам последнего, ему ситуация тоже не нравилась. Внезапно Ковальский ощутил, как его начинает бить током, поджаривая, словно преступника, усаженного на электрический стул. Теперь уже он и сам не сдержал вопля боли. В глазах стремительно темнело. Мир сузился до размеров тела, каждой клеточкой ощущавшего собственную агонию. В ноздри бил запах паленого мяса, и непонятно было, кто же является его источником… как вдруг все кончилось.

Хлопок. Хлопок. Хлопок…

Корчившийся на земле Андрей слышал знакомые, в общем-то, звуки, но никак не мог понять, что же служит их источником. Да и не до того ему было. Как только вернулась способность соображать, он сосредоточился на том, чтобы обнаружить едва не прикончивших его невидимок. Один нашелся в прямом смысле слова под боком. Уже вполне различимый зрением, воняющий экскрементами, горелой плотью, кровью, сочащейся из прикушенного языка, и с лопнувшими глазами. Угрозы он теперь не представлял. Если, конечно, не восстанет из мертвых, чтобы отомстить своему убийце. Два других врага почему-то лишились невидимости и медленно пятились от Андрея. Неряшливого вида старик в меховом одеянии, сильно напоминавшем наряд хозяина дракона, и с мечом на поясе. И черноволосая девчушка лет пятнадцати в длинном темном платье с откинутым капюшоном. Она прижимала к глазу светившуюся зеленым ладонь и, кажется, плакала. А ее старший компаньон отходил назад в странной позе, сложив руки перед грудью в жесте, похожем на молитвенный. Новый хлопок заставил его вздрогнуть. А от темной пленки, на мгновение проявившейся перед парочкой, отскочило нечто, сверкнувшее на солнце.

«Наверное, пневматика, – сообразил Андрей и побрел на четвереньках к лежавшему на земле топору. Встать ему мешала тошнота, подскользнувшая к горлу тягучим комом, и отчаянное колотье в сердце. – Порох не взрывается, бензин не горит, но пневматические ружья стреляют. Значит, есть тут у кого-то такое… Лишь бы эти гады стрелка не вычислили по звуку. А то шарахнут тем же, чем и меня. Кстати, а какое у них оружие? В руках ни ружей нет, ни пистолетов…»

Хлопок. Хлопок. Хлопок.

Тишина.

У того, кто пришел на помощь Ковальскому, либо кончились патроны, либо упало давление в баллоне с газом.

Девчонка оторвала ладонь от глаза и явила миру довольно симпатичное личико. Только немного испачканное кровью и какой-то дрянью. Зло оскалившись, она что-то забормотала, раскачиваясь из стороны в сторону, как змея. В воздухе перед ней начала медленно образовываться бордовая шаровая молния, сыплющая во все стороны искрами.

– Ка-ра-ул! – по слогам произнес Андрей.

Он почему-то был абсолютно уверен в том, что даже если будет стараться изо всех сил, то до странной парочки своим пламенем просто не дотянется. А через пару секунд они спустят с цепи свою рукотворную аномалию, и тогда станет уже совсем хорошо. Настолько хорошо, что подобного счастья ни один мазохист в мире не переживет.

Но тут в дело вступил лейтенант полиции Евгений Клюев:

– Н-на!

Топор Ковальского, непонятно когда подобранный очнувшимся участковым, вращаясь, полетел прямо в девчонку. И, скорее всего, вонзился бы в нее. Но с лязгом отразился от той же темной стены, на мгновение возникшей вокруг слаженного дуэта врагов, которая останавливала и пули. Однако девчонка все равно дрогнула, шагнула в сторону и налетела на своего сообщника. Вместе с ней качнулась и шаровая молния, до того висевшая в воздухе. Врезалась в землю и рассыпалась во все стороны голубоватыми разрядами, которые снова и снова возникали в одних и тех же местах. К небесам взметнулся пронзительный крик боли из двух глоток сразу. Старик и девчонка повалились на землю и задергались в конвульсиях.

– Ан-дрюх! – словно через силу выдохнул Клюев, опускаясь на колено. Казалось, бросок забрал у него все силы. – Ч-чего ждешь? Д-добей их! Быстро, пока не очухались! Давай! Ну, быстрее же, родненький, седой уже пытается подняться!

– Сейчас…

Ковальский встал и сделал несколько шагов к врагам, прикидывая, как бы их вытащить из опасной зоны, разделить и связать. Девчонка продолжала дергаться, а вот старик поднялся на одно колено, словно копируя позу Клюева. Его искаженное мукой лицо выглядело жутко, но почти выцветшие от возраста глаза смотрели цепко и зло. Андрей подумал, что такой взгляд подошел бы снайперу, уставившемуся в прицел своей винтовки. А затем владелец меховых одежд метнул багровую шаровую молнию, подобную той, что взорвалась несколькими секундами раньше.

– Ааа! – от удара автомеханик развернулся на месте и упал на живот, вытянув перед собой руки с полыхающими огнем кистями.

Плети пламени, словно хищные змеи, метнулись и накрыли врагов, вновь вызвав у них крики боли. Эти крики ввинчивались в уши Андрею. И он, желая, чтобы эти невыносимые звуки как можно скорее прекратились, все усиливал и усиливал пламя, не понимая, как это делает. Ковальский не остановился, даже когда смолк тоненький надрывный голос девчонки, а затем и тоскливый вой сгорающего старика. Он жег и жег до тех пор, пока его странная способность не отказалась повиноваться и не ушла на перекур.

– Вставай! – Клюев помог обессиленному пусть не физически, но морально автомеханику подняться на ноги. Под мышкой участковый уже сжимал тонкий прямой меч старика. Лезвие меча отливало желтым цветом. – Идем воевать дальше… Стой! Топор забери.

– С кем воевать? Дракон улетел, а эти мертвы.

– Ты уши-то разуй, – посоветовал Евгений. – Крики слышишь? Деревню атакуют эти гады, кем бы они там ни были. Нам надо их остановить. Или держаться на ногах не можешь? Тогда оставайся здесь, а я сражаться побегу.

– Да нет, раз такое дело, я тоже повоюю, – криво усмехнулся Ковальский. У него до сих пор очень сильно ныло и кололо сердце. Было трудно дышать. Грудь, куда пришелся электрический удар старика, по ощущениям, представляла собой сплошной ожог. А пострадавшая челюсть вообще была комком вязкой тягучей боли. Она вызывала жуткое желание принять обет молчания и перейти на внутривенное питание. – Сам-то как себя чувствуешь?

– Голова чугунная, как с похмелья, но вроде понемногу проходит, – ответил лейтенант полиции. – И ноги как ватные. Стрелок! Стрелок с воздушкой! Ты где?! С нами давай!

– Я по крышам! – в окне чердака одного из ближайших домов показалась тонкая женская фигурка с пневматической винтовкой. – Мне обзор нужен!

– Люська Шаповалова, что ли? – спросил Андрей, провожая взглядом уходившую по крыше девушку в джинсовых мини-шортиках. – Вымахала, не узнать прямо!