Недорослев согласно кивнул. Я сделала паузу и продолжила:

– Будьте добры, ознакомьте меня с заведенным делом по факту смерти Сосновского.

Недорослев снова кивнул, и спустя несколько минут я держала в руках распечатку. Так, посмотрим, что здесь. Фотография Сосновского, место его нахождения, заключение судмедэкспертизы… С фотографии на меня смотрело изувеченное лицо, покрытое кровоподтеками. Особенно страшными казались остекленевшие глаза, взгляд которых был устремлен куда-то вверх. Я начала читать: «Сосновский Николай Петрович, 1954 года рождения. Место рождения – город Тольятти. Образование – высшее, окончил тарасовский медицинский институт. Работал, так, что еще?.. 2 сентября около шести часов утра был обнаружен в городском парке культуры и отдыха. Был одет… В правом кармане куртки находился паспорт, в правом кармане брюк обнаружен бумажник, в нем одна тысяча пятьсот три рубля, носовой платок, очечник с очками. Заключение судмедэкспертизы: смерть наступила в результате травмы черепа, перелом ребер и гематомы носят посмертный характер». Я положила листы в сумочку.

– Венедикт Аристархович, как же так, прошла уже неделя, а у вас нет даже подозреваемых?

– Татьянсанна, есть! И даже не подозреваемый, а убийца! Сейчас его приведут на допрос. Я уже распорядился.

– В прямом смысле убийца?

– В самом что ни на есть прямом. Да вы сейчас сами все увидите и услышите.

– Вот как? Убийца пришел сам, да еще и сознался?

– Татьянсанна, как говорится, лучше один раз… Сейчас его приведут. – Он нажал кнопку вызова.

Вскоре дверь в кабинет распахнулась и вошел обещанный Недорослевым убийца. У мужичонки с испитым лицом был вид опустившегося забулдыги.

– Итак, Набалдашников, продолжим?

Мужичок промолчал.

– Не слышу, – возвысил голос Недорослев. – Я спрашиваю, продолжим обсуждать дела наши скорбные? На чем мы остановились в прошлый раз? – И сам себе ответил: – Ты написал объяснительную. Помнишь, о чем писал? Вижу, не помнишь. Ладно, освежим твою память.

Он вынул из папки лист и начал читать:

– «2 сентября в шесть утра я вместе с Сухарем зашел к нашему корешу Гусю, проживающему на Пятой Дачной»… Ты что, совсем с ума сошел? Это же официальный документ, а у тебя сплошные кликухи. Читаем дальше: «Накануне мы были сильно выпимши, а на опохмелку денег не было. У Гуся их тоже не было, он хотел стрельнуть у своего соседа Свирельникова. Дверь была открыта, он вошел, а Свирельников лежал в прихожей с пером в боку. А тут ментовня подогналась, мы испугались, что нас заметут, и рванули».

Недорослев положил лист в папку.

– Что же ты на этом и остановился, Достоевский ты наш? Самое интересное впереди. Так, Набалдашников? Так. А дальше было вот что: потом ты со своими Гусаком и Сухарем отправился в городской парк. Да-да, вы пошли именно туда, когда, как ты пишешь, рванули от полиции. Вам встретился пожилой человек, и вы с бешенством набросились на него, разбили ему лицо. А потом испугались, ведь он мог закричать и позвать на помощь. И вы избили его до смерти, а бездыханное тело бросили в кусты. Да, сначала вы ограбили его, отобрали у бедного пенсионера последние копейки. Вот так все и было, Набалдашников. – Недорослев хлопнул ладонью по папке.

Набалдашников ошалело смотрел на него.

– Я это, гражданин начальник. Это не мы. Мы никакого старика не видали. Мы не были в парке. Нас почти сразу того…

– Ты просто забыл, Набалдашников, – ласково произнес Недорослев. – Знаешь, водка плохо действует на память, просто напрочь отбивает. Дружков мы твоих уже поймали, и они во всем сознались, да-да, сознались, Набалдашников. А ты вот продолжаешь упираться. Ничего, посидишь в камере месяцок-другой… Увести его, – кивнул он вошедшему конвоиру.

Понятны ваши методы, господин Недорослев. Засекли пьянчуг у трупа, прохлопали их сначала, потом все-таки повязали и решили еще одно мокрое дело на них повесить.

– Венедикт Аристархович, – покачала я головой, – к сожалению, это не наш случай. Вы же сами видите. Сосновский был обнаружен в шесть утра, а гипотетические убийцы в это время еще решали вопрос, как бы опохмелиться.

– Да-а? – протянул он. – Вы считаете, что не наш? Жаль, очень жаль. Красивая была версия.

– Вот именно что версия. Вы ищите настоящих преступников.

Вот это мастер-класс по ведению допроса! Нашел козла отпущения! Да пусть хоть сто таких Набалдашниковых торжественно признаются и принесут клятву. Нужны улики, следственные эксперименты, документальное подтверждение. А доказательная база у Недорослева, насколько я успела заметить, читая материалы дела, очень хлипкая. Ее и нет практически. Да и все остальное… Надо же, с Пятой Дачной потащиться в городской парк! Да еще с жестокого перепоя. Очень логично! Похоже, Недорослеву-Митрофанушке невдомек, где у нас Пятая Дачная, а где городской парк.

Я вышла из отделения и решила поговорить со старичком, который обнаружил Сосновского. Нет, сначала все-таки следует подкрепиться. Я выбрала свое любимое кафе «Рандеву», куда я периодически заглядываю. В этом заведении неплохо кормят, и цены здесь вполне приемлемые. Я заняла столик у окна и заказала салат, жареную картошку, котлету по-киевски, заварное пирожное и апельсиновый сок, а в ожидании заказа закурила и огляделась. Посетителей было немного. Недалеко от меня сидели две женщины лет тридцати и о чем-то эмоционально беседовали. Одна была в темных очках, которые скрывали значительную часть лица. За соседним столиком расположились пожилая дама и мальчик, очевидно, еще дошкольник. В кафе играла приятная тихая музыка. Официантка принесла мой обед, и я с аппетитом принялась за картошку. Краем уха я слышала обрывки фраз двух приятельниц.

– Алла, ты доиграешься!..

– …Но что я могу, ты ведь знаешь мои…

– А я тебе говорю, рви когти, пока жива.

– А дальше-то как мне?..

– Твой Алик – тот еще…

Я уже все доела и расплатилась. В это время дверь кафе распахнулась, как будто толкнули ногой. На пороге появился коренастый бритоголовый мужчина. В вырезе его рубашки мелькнула массивная цепь. Еще бы малиновый пиджак – и портрет «братка» 1990-х годов. Еще с порога он обвел глазами посетителей и уверенными шагами направился к столику, за которым сидели Алла с подругой.

– Ой, Алик, – пискнула Алла.

– Ты! – заорал он.

– Алик, пожалуйста, не надо!

– Коза драная! Я сказал сидеть дома! Твое бабское место на кухне! – продолжал бушевать Алик.

Сжав Алле плечо, он поволок ее к выходу. Ее очки свалились на пол, и стал виден огромный синяк под левым глазом.

– Помогите! А-а-а! – Она пыталась отбиться.

– Помогите! – Это уже кричала ее подруга. – Он ее убьет!

Среди посетителей кафе были одни женщины, не считая маленького мальчика. Охранника поблизости не наблюдалось. Надо было помочь бедняге, и, вскочив со своего места, я ударила мужика пяткой правой ноги в пах. Потом нагнулась, схватила его за щиколотку и изо всех сил потянула на себя. Я уже было подумала, что вырубила его, но тут почувствовала сильный удар в грудь. В следующую секунду я летела прямо на столик пожилой дамы с мальчиком. Надо сказать, дама быстро сориентировалась и с несвойственной ее возрасту прыткостью хватила мальчика за руку и вместе с ним отскочила подальше.

– Бабушка, это бандиты, да? – заорал он в полном восторге. – Сейчас будут стрелять?

Я оттолкнулась от столика и набросилась на мужчину сзади. Удар ногой пришелся в область шеи. Он тотчас свалился на пол.

– Бабуля, тетя тоже бандитка? – интересовался распределением ролей любознательный ребенок.

Дама, не отвечая внуку, тянула его в сторону от поля боя. В это время Алла как ошпаренная выскочила из кафе, а следом за ней подалась и ее подруга. Пока браток в отключке, надо и мне покидать это уютное местечко. Вряд ли «Рандеву» останется моим любимым кафе. Хотя, что уж там, эксцессы, подобные этому, могут случиться в любом другом заведении. Я вышла из кафе и направилась к своей машине.