— Джордж, ты не должен отдавать ее мне, — запротестовала Джулия, но он прикрыл ее руки своими.

— Ты будешь хранить там свои драгоценности.

Они сидели несколько в стороне от других, здесь Джордж чувствовал себя спокойнее. Джулия мельком взглянула на него.

— Вся беда в том, что настоящие драгоценности нельзя положить в шкатулку. — И взгляд Джорджа остановился на Феликсе. — Вот в чем истина. К счастью, мы оба поняли это, верно? Разве мы не счастливые люди?

«Да, — подумала Джулия, оглядывая свою нарядную комнату, согретую дружеским теплом и волшебным духом Рождества. — Да, счастливы». Она сжала руку Джорджа, удивляясь, почему она вечно отделывалась от него как от насмешливого сердцееда.

После обеда все играли в шарады. Несмотря ни на что, Джулия все еще цеплялась за свои прежние представления о настоящем Рождестве. Феликс и Лили играли в демонов. Уже за полночь разошлись последние гости. Джулия поднялась наверх пожелать Лили спокойной ночи. Она легла поверх одеяла и взяла руки дочери в свои.

— Спасибо за подарки. Это был прекрасный день. Я тебя люблю, мамочка.

«Нельзя положить в шкатулку настоящую драгоценность». А Лили была ее самой большой драгоценностью.

— Я тоже люблю тебя.

Лили должна была ехать в Леди-Хилл на новогодние каникулы. Обычно она не ездила туда в рождественские дни, но девочка спросила, нельзя ли ей поехать на сей раз, так как летние каникулы получились на неделю короче, и Джулия не видела причин отказать ей в этом. Александр с радостью принял это предложение, и Джулия подумала, что, возможно, это потому, что он не хочет встречать Новый год один в пустом доме.

Она удивлялась тому, как часто он вспоминал о новогоднем празднике десятилетней давности и какие живые воспоминания он сохранил до сих пор, несмотря на старания Феликса и его подручных стереть все следы былой трагедии со стен Леди-Хилла.

Когда Александр приехал за Лили, а это было за два дня до конца старого года, они с Джулией сдержанно поздоровались. Это была их первая встреча после того ее визита в поместье, когда она увезла с собой Лили. Они не знали, как посмотреть в глаза друг другу, и прикрылись холодной вежливостью.

— Ты возражаешь против того, чтобы она погостила у меня несколько дней?

— Да, — ответила Джулия. — Но она хочет ехать, а я никогда не удерживала ее, разве не так?

— Спасибо. А что ты будешь делать на Новый год?

Для Джулии это была ночь, которую надо было поскорее забыть, чем праздновать. Если бы она даже догадалась о беспокойстве за нее Александра, она бы не придала этому значения, чтобы не обольщаться напрасно. Она пожала плечами.

— У меня есть два или три варианта. Выберу что-нибудь из них, или вообще ничего. Это неважно.

— Ты всегда можешь приехать к нам в Леди-Хилл, — сказал Александр.

В какой-то момент Джулия почти обрадовалась предложению. Но тотчас ей опять представилась дымовая завеса, которая жгла ей горло и слепила глаза и сквозь которую она видела прежние образы тех, в гибели которых чувствовала и свою вину.

— Я не могу, — поспешно сказала она. — В следующий раз.

Александр кивнул, стараясь скрыть разочарование.

— Если Лили готова, думаю, нам пора ехать.

Джулия вышла на улицу, чтобы помахать им на прощание. Затем села в свой «витесс» и поехала на работу, где провела весь день, прерываемый послерождественскими телефонными звонками некоторых ее поставщиков.

В итоге (и это было невероятно) Джулия встретила Новый год с Бетти и Верноном. Бетти пригласила ее по телефону, причем так неопределенно, что трудно было принять это за приглашение, но Джулия приняла его. Она точно знала, как пройдет этот вечер, и уверенность в том, что будет невыносимо скучно, лишний раз убедила ее, что противоречивые стремления к веселым вечеринкам и одиночеству обычные ее альтернативы.

На Фэрмайл-роуд, разумеется, больше никого не было. Бетти и Вернон не устраивали званых вечеров. Джулия не могла представить, чем они занимаются теперь, когда Вернон вышел на пенсию. Когда Джулия приехала, она увидела, что газета на кофейном столике лежит развернутой на странице с телевизионной программой и Вернон уже отметил выбранные им на праздничный вечер передачи. Вероятно, он так вот и сидел у телевизора в своем кресле, пока Бетти занималась хозяйством.

Казалось, старики были рады видеть ее. Они усадили ее в лучшее кресло, и Бетти первую чашку чая подала ей. Джулия заметила, что сейчас командует в доме Бетти. Теперь она решала, когда ставить чайник и когда отключать лишнюю трубу обогрева. Вернон распоряжался лишь кнопками телевизора, а все остальное он предоставил жене. Он называл ее «мамочка», а она слегка ворчала на него. Это напомнило Джулии те времена, когда Бетти удочерила ее, а она была маленькой и послушной девочкой, до того как превратилась в дерзкую мятежницу. Джулия видела, что Бетти очень внимательна к своему не слишком требовательному супругу. Она казалась счастливее, чем когда-либо прежде, и уже ничуть не боялась Вернона.

За четверть часа до полуночи Бетти спросила:

— Не хочешь ли стакан вина, Джулия? Чтобы сказать тост в честь нового десятилетия?

Джулия заморгала глазами. Насколько она помнила, в доме никогда не бывало никаких спиртных напитков.

— Да, пожалуйста. Это было бы… замечательно.

Она собрала чайные чашки, поставила на цветной поднос и последовала за матерью на кухню. Бетти протянула ей бутылку с желтоватой жидкостью, и Джулия прочла написанную от руки этикетку. Это было вино домашнего изготовления из цветов бузины, а бутылка была куплена или скорее всего выиграна на церковных распродажах и с тех пор сохранялась как реликвия. Бетти совершала своего рода жертвоприношение, открывая для нее эту бутылку.

— Спасибо, что приехала, — сказала Бетти. — Это очень важно для твоего отца, ты же знаешь.

— Правда? — Джулия хотела бы, чтобы Бетти сказала, что это важно для нее самой, но говорить откровенно никогда не было свойственно для Бетти. А сейчас этого уже не изменишь.

— Как Лили?

— У нее все хорошо. Она написала открытку, где благодарит тебя и отца за свитер…

— Пустяки. Она уехала в Леди-Хилл, да?

Бетти, конечно же, уже знала об этом.

— Да.

— Она чудесная девочка.

— Я знаю.

После небольшой паузы Бетти сказала что-то такое, что удивило Джулию. Она спросила:

— Ты когда-нибудь думаешь о ней? О своей настоящей матери? В такие праздники, как Рождество и Новый год?

— Всегда, — тихо ответила Джулия. — Бетти, ты знаешь что-нибудь о ней? Кто она была или откуда приехала?

Однажды она задавала уже этот вопрос, сразу же после рождения Лили. Тогда Бетти ответила: «Я твоя мать. Зачем тебе знать это?» А потом добавила: «Я ничего о ней не знаю».

Теперь, после минутного молчания, Бетти сказала:

— Я уже говорила тебе. Ты приехала к нам из приюта. Там были очень осторожные люди. Они не хотели никаких неприятностей, понимаешь?

Джулия отрицательно покачала головой. Она взяла руку Бетти, но в это время из соседней комнаты раздался нетерпеливый голос Вернона:

— Идите скорее, вы пропустите бой часов Биг Бена.

Бетти высвободила руку, собрала поднос с бокалами и торопливо вышла из кухни.

Когда замер последний удар Биг Бена и грянула знакомая мелодия, записанная заранее, вероятно, несколько месяцев назад, Джулия и ее родители поцеловали друг друга и подняли стаканы с вином из бузины.

— Счастливого Нового года! — сказала Бетти.

— Счастливого Нового года! — откликнулись Джулия и Вернон.

Наступил 1970 год.

На Фэрмайл-роуд было темно и тихо. Не было видно никаких признаков празднества. Предусмотрительность Джулии, которую она проявила, оказавшись в таком окружении, избавила ее от обычных страхов. Здесь не было камина с дровами, не было красивых свеч, музыки и танцев. Она вспомнила Леди-Хилл с его тихим парком и знала, что Лили скоро уснет в своей кровати, потому что Александр был очень строг относительно дисциплины. Она мысленно пожелала счастливого Нового года Мэтти с Митчем, Феликсу с Джорджем, Мэрилин, а также Николо Галли и всем остальным.