- Лера! - сказал Клямин, поймав ее взгляд. - Ради прошлого, Лера.

- С прошлым все, Антон. Романс исполнен. Лера подошла к очередному клиенту.

Морячок перестал раскачиваться на локтях и обернулся всем корпусом к Клямину.

- Все! - сказал он. - Все - значит, все!

- Сиди ровно, боцман, - едва раздвинув губы, проговорил Клямин и недобро прищурил правый, фисташковый, глаз.

Лера прекрасно разбиралась в интонации его голоса.

- Спокойно! - крикнула она морячку. - Или вылетишь отсюда в два счета. - Она повернулась и ушла в подсобное помещение.

Морячок еще не успел прийти в себя от коварства (ведь он вступился за нее), как Лера вернулась с двумя кружками пива и дежурной воблой.

- Запиши на мой счет. - Клямин принял пиво и направился в зал.

Струганый, в форме кольца, стол подчеркивал форму бара. Он был точно крышка от бочки. Посетители сидели на высоких стульях с черными спинками. Их сегодня почему-то было немного. Клямин приметил удобное место рядом с какой-то сутулой спиной в засаленном коричневом пиджаке. Карманы пиджака оттопыривались, будто там лежали гири. В нос Клямину ударил резкий запах сивухи и моря.

- Прошу прощения, - брезгливо отстраняясь, произнес Клямин.

Мужчина повернул лицо, напоминающее жареный баклажан…

- Ба! - воскликнул Клямин. - Смотритель пляжа, синьор Макеев. По какому поводу банкет?

Макеев пожевал щербатым ртом. При этом верхняя губа перекрывала нижнюю и даже часть подбородка.

- Никакой не банкет. Пообедать плисол. - Макеев шепелявил по причине отсутствия шеренги передних зубов.

- Примите глубокое соболезнование. - Клямин сложил губы трубочкой и погнал пену от края кружки.

Вобла оказалась не сухой и не жирной. В самый раз. И еще радость сердца - икра. Икру Клямин любил. Он прижал языком горьковатый комочек к нёбу, пососал, наслаждаясь острым запахом, и хлебнул пива.

С противоположной стороны стола перед ними возникли три моряка с какого-то иностранного судна. Восьмиугольные плоские береты венчали красные помпоны. Водрузив на стол кружки, они принялись за воблу.

- Вобля, вобля, - улыбались они, показывая отличные молодые зубы и поглядывая на Клямина и Макеева.

Клямин дружески кивнул.

- Вобля-бля, - поддержал теплую обстановку Макеев. - Бисквит-пилозное… Небось и бабу хотят. - Макеев оглянулся.

Кое-кто из посетителей глядел от скуки в его сторону. Макеев потупился. Он явно что-то задумал… «Жвачку клянчить будет», - подумал Клямин и толкнул пляжного сторожа:

- Слышь, Макеев… Серафим при тебе сегодня на пляж явился?

- Селафим Куплияныч? - почтительно подхватил Макеев. - Пли мне явился. И тот, толстый, с овощной базы дилектол…

- А кто третий?

- Белявый? Не знаю его… Слыхал только, что ланьше он адвокатом служил. Потом за какой-то плокол списали… Пли Селафиме колмится…

Клямин знал, что и Макеев «при Серафиме кормится». Не жирно, правда. Так, по мелочам. Фарцовки много на пляже ошивается, особенно в то время, когда зарубежных туристов к морю вывозят, на солнышко погреться. Вот Макеев через этих фарцовщиков и выполнял кое-какие поручения Серафима. Клямин знал об этом. Даже к нему как-то пытались подъехать. Клямина на пляже не отличишь, к примеру, от подданного ее величества королевы Великобритании: фирменные шорты, надувной матрац с экзотическими цветами, оранжевый зонт, тапки особой фактуры… Фарцовщики пытались навязать ему чайный сервиз ручной работы, деревянный. Иностранцы за такой сервиз серьезные деньги платят. Потом Клямин видел тех торгашей в закутке у Макеева… Сервиз проходил по номенклатуре предметов, которые пользовались особым вниманием Серафима. Клямин и сам не раз возил такие наборы в закавказские республики, где деревянный чайный сервиз весьма высоко ценился…

Пиво сегодня было с кислинкой и не очень холодное. От такого особенно разыгрывается аппетит. И Клямин подумал: не заказать ли ему еще бифштекс? Одной воблой сыт не будешь. И дома все было подметено, даже овощные консервы «Завтрак туриста» из холодильника вытряхнули. Сколько времени дрянь эта пролежала в холодильнике, но и она сгодилась. Шустрая компания собралась вчера у Клямина. А главное, экспромтом - никого он не приглашал, решил прибрать квартиру. Раз в месяц он устраивал у себя субботник. Мыл, чистил, пылесосил. В разгар уборки явились две пары - приятели с девочками. И ему девочку привели. Предусмотрительно. До глубокой ночи шла веселая возня. Назавтра, проснувшись, Клямин пытался вспомнить внешность своей неожиданной подруги, да не мог. Раздосадованный, он выбросил в мусоропровод старый билетик в кино, на котором помадой был выведен номер ее телефона…

- Тот белявый в больсом автолитете у Селафима. А это, сам понимаес, заслузить надо.

Макеев взял левой рукой стакан и спрятал под стол, правой рукой вытащил из кармана плоскую флягу. Он по-манипулировал ею с выражением великого усердия на маленьком баклажанном лице, потом осторожно поднял стакан, разгоняя крепкий спиртовой дух, долил его пивом, сыпанул туда еще перца, все смешал и, жалобно скривившись, медленно выпил.

- Специалист, - насмешливо промолвил Клямин.

- Дело пливысное, - переждав, сказал Макеев и бросил взгляд на иностранных морячков. - Главное, стобы позво-носник огнем садануло.

- А ты толченое стекло пробовал? - поинтересовался Клямин.

- Не, - серьезно ответил Макеев. - У меня боя не бывает… Я тебе вот сто сказу. Тот белявый и на Селафима голос поднимает. Сам слысал. Он Селафиму какое-то указание давал да как заклисит на него. А Селафим помалкивал…

Клямин не сразу вспомнил, кого имел в виду смотритель пляжа. Макеев продолжал шепелявить и в то же время шарил по карманам, что-то разыскивая. Наконец извлек белый кусок картона.

- На каком языке они лопочут? - Макеев повел глазами в сторону морячков, чьи легкомысленные помпоны резко выделяли их среди толпы посетителей бара.

- Вроде на английском.

- Подходит. - Разметав по столу подол пиджака, смотритель пляжа наклонился вперед и протянул морячкам картон.

Молодые люди недоуменно посмотрели на синего старика, перевели взгляд на картон. Прочли. Рассмеялись. Вновь посмотрели на старика. Макеев сжал кулак, оттопырив вверх корявый большой палец, и зацокал. Молодые люди принялись поддевать друг друга локтями и громко хохотать. Старик пугливо оглянулся. Веселье моряков могло привлечь внимание посетителей бара, что Макееву было ни к чему.

- Не сомневайтесь, - тихо шепелявил Макеев. - Девоски выссий класс. И идти недалеко, две тламвайные остановки. Там, на бумазке, все написано. Танцы-сманцы всякие. Ох и танцуют они. По-васему.

Молодые люди долдонили что-то свое, оттопырив карманы брюк.

- Денег у них нет, - подсказал Клямин. - Что ты пристал к ребятам!

Но перебитый нос старого пляжного коршуна чуял поживу. Макеев взглядом осадил Клямина: не твое дело, сам знаю…

- Один! Один доллал. С каздого, - не отступал Макеев, жестом поясняя, что требуется не такая уж большая сумма.

На лицах молодых людей появилось удивленное выражение.

- Да, да. Один доллал, - закивал Макеев, тыкая пальцем в каждого из трех парней.

- Продешевил, дед, - усмехнулся Клямин. - Мальчики выражают недоверие…

- По кулсу белу, - важно ответил Макеев. - Пликазали пливести палтнелов. Танцевать зелают дамочки. А там сами лазбелутся. Не впелвой.

Молодые люди продолжали сговариваться между собой…

Клямин прикончил первую кружку, придвинул вторую. Пена осела, оставив на поверхности кружевные разводья.

- Дерьмо же ты, дед, - выдавил Клямин. - Пьянь гундосая.

Макеев передернул тощими плечами и ответил спокойно, без злости:

- Ты сто, лутсе?

Он отстранил кружку, сунул стакан в карман и, кивнув морячкам, двинулся к выходу. Молодые люди, похлопывая друг друга по спине, потянулись следом.

И Клямину пора отправляться. Не станет он брать бифштекс, расхотелось. Допьет вторую кружку и отправится. От бара до таксопарка минуты три неспешной езды. План он сегодня, как обычно, сложил с прицепом - и без подсчета ясно. Одна ездка за город дала половину выручки. И себя не обидел. С вознаграждением, полученным от отца Андрея, чуть ли не месячную зарплату выколотил…