В 1717 году Петр I со свитой, прислугой и гвардейцами посетил Париж. Тогда это был третий по величине европейский город с полумиллионным населением: тесный, путаный и не-вероятно вонючий. Европейские представления о гигиене тогда сильно отличались от русских. Из окон четырех-пятиэтажных домов на узкие улочки выплескивались помои, содержимое ночных горшков (именно это обстоятельство заставило европейских мужчин носить широкополые шляпы, а при встрече с дамами снимать их, чтобы не смердеть), во дворах резали скот, в Сену сливались отходы кожевенных заводов, а тотальная диарея и вши были нормальными составляющими жизни всего населения, включая аристократию и королевский двор.
Петр прожил в Париже шесть недель. Он остановился в отеле Ледигьер, рядом с Бастилией, где в то время за похабные стишки сидел Вольтер (который потом напишет «Историю Российской империи при Петре Великом»). Это был один из красивейших особняков в квартале Маре. Позже Маре стал еврейским кварталом, а сейчас считается прибежищем богемы и студентов, но тогда это было местом дислокации местной аристократии. При всей внешней роскоши особняков с гигиеной дела у аристократии обстояли точно так же, как и у простолюдинов: вместо туалета ведро (которое опорожняется на улицу, вместо бани — тазик). Русская делегация к таким условиям не привыкла, поэтому гвардейцы Петра быстренько сварганили на берегу Сены баньку, где и парились: шумно, громко, с водкой. По традиции после баньки нагишом ныряли в Сену. Для местного населения это был шок. В воспоминаниях современников наряду с восхищением многогранной личностью русского царя идет постоянное сетование на «недостаток культуры и цивилизованности» русских. Ну действительно, где это видано в цивилизованном обществе голыми скакать? Вполне возможно, что именно эта реакция иностранцев заставила Петра позднее ввести запрет на смешанные бани, который, впрочем, большинством населения упорно игнорировался.
Максимально близкой по духу к стриптизу можно считать славянскую традицию прыжков через костер на день Ивана Купалы и «скаканий» в доме жениха накануне венчания. Напомню, что на Ивана Купалу принято было выбирать себе жену. Чтобы задать соответствующий настрой и устраивались прыжки через костер. Девушки смотрели на удаль парней, парни — на достоинства девиц, ведь, для того чтобы не спалить одежду в огне, девушкам приходилось задирать сарафаны по самое не могу, и не забывайте, такого понятия, как нижнее белье, тогда еще не существовало. «Скакания» — ганец примерно с тем же подтекстом. Парни и девушки становились в круг, обхватив друг друга за плечи, и под веселые срамные песни начинали скакать, высоко вскидывая ноги и задирая подолы юбок. Надо заметить, что значение у древнерусского стриптиза было чисто прикладное — все задирания юбок всегда заканчивались сексом, на эстетику ставка не делалась.
Стриптиз на родине фараонов
Заболел фараон, тяжело заболел. Вызвал он лекаря, обследовал тот фараона и сказал: — О, великий! Настал твой смертный час, медицина бессильна!
Тогда вызвал фараон жреца, тот обследовал фараона и сказал:
— О, великий! Тебя спасет только одно — переспи со 100-летней девственницей!
Тут же послал фараон гонцов в храм жреца, и привели они ему 100-летнюю девственницу, и переспал с ней фараон, и выздоровел.
Медицина только через 5000 лет смогла объяснить лечебные свойства пенициллина, а жрецы уже тогда умели продать любую девственницу.
Считается, что стриптиз начался именно с Древнего Египта, хотя прямых доказательств этому нет. Нам просто неизвестно, что было до Древнего Египта.
Как ни прискорбно это констатировать, но в Древнем Египте проституция цвела таким пышным цветом и была настолько массовым явлением, что Амстердаму с его кварталом красных фонарей остается только тихо курить в сторонке. Начиналось все, как обычно, «за ради плодородия», потом преобразовалось в ритуалы «служения» богам, а потом придумывать легенды и оправдания подустали и все свелось к банальному сексу за деньги. Ни позорным, ни непристойным такой способ заработка не считался, этим занимались даже царские дочки. Знаменитый царь Хеопс, например, сделал проституткой свою дочь, чтобы пополнить бюджет и добыть средства для окончания постройки пирамиды. Вот что писал об этом Геродот: «Разорившись от двадцатилетних колоссальных затрат на постройку пирамиды, Хеопс поместил свою дочь в притон и велел ей вытягивать от своих любовников как можно больше денег. Я не знаю, как велики были эти суммы; жрецы мне этого не сказали. Девушка не только исполняла приказание отца, но сама задумала воздвигнуть памятник и каждого из своих посетителей просила приносить ей хоть по одному камню для постройки. По словам жрецов, одна из трех пирамид была построена именно из этих камней». Чтобы понимать масштаб бедствия, достаточно сказать, что пирамида дочери Хеопса имела в высоту 147 м.
Когда проституток больше, чем платежеспособных мужчин, среди жриц любви возникает конкуренция и на передний план выходят дополнительные опции секс-услуг, в том числе и танец-раздевание. Первыми догадались делать такие «постановки» жрецы храмов Осириса — бога, олицетворявшего жизненную силу природы, дарящего плодородие земле и плодовитость женщинам. Жрицы-стриптизерши — алмеи начинали свой танец в легких плащах, постепенно сбрасывая и плащ, и платье, к финалу они оставались в полупрозрачной сорочке, едва прикрывающей срам, а то и вовсе в одной бижутерии. Сам танец больше всего напоминал современный танец живота. Вот как описывает его один из тех счастливчиков, которому довелось его видеть: «Гибкость их тела была удивительна. Поразительно подвижны были черты их лица, которым они умели по произволу придавать то выражение, какое соответствовало исполняемой ими роли.
Непристойность их поз иногда переходила всякие границы, их взгляды, их жесты были так выразительны, что не понять их было нельзя. Едва начинается танец, они сбрасывают вместе со своим плащом и стыдливость своего пола. Длинное платье из очень легкого шелка спадает к их ногам; роскошный пояс мягко охватывает их талию; длинные заплетенные черные волосы, надушенные ароматны-ми благовониями, спадают с их плеч; прозрачная, точно газовая, сорочка едва прикрывает грудь. Вместе с началом танца формы и контуры их тел выделяются особенно ярко. Звуки флейты, тамбура и кимвалов замедляют или ускоряют темп их движений.
Подходящие к случаю слова еще больше воодушевляют их… они пьянеют, точно обезумевшие вакханки, и, отбросиз всякую сдержанность, всецело отдаются разгулу чувственности».
Алмеи были дорогими проститутками, поэтому не каждый их танец заканчивался сексом (не каждый заказчик мог себе это позволить). Их часто приглашали на семейные торжества для развлечения гостей или на свадьбу — станцевать перед новобрачными. Предполагалось, что танец создаст нужный настрой для первой брачной ночи и одарит молодых феноменальной плодовитостью. Ни разу не позорно было и жениться на алмее.
Небесные танцовщицы
Йогу придумали индусские мужики, которым не с кем было заняться Камасутрой.
В Древней Индии было много богов и много способов их ублажения. Один из них — танцы девадаси (в Европе их называли «баядерками»), Девадаси (от санскрит, deva — «бог» и dasi — «рабыня») — девушки-танцовщицы, живущие при храмах. Они считались земным воплощением небесных танцовщиц — божественных апсар. Девадаси составляли особую касту. В храм они попадали в возрасте 5–6 лет, здесь получали необходимое образование, ритуально лишались девственности кем-нибудь из жрецов или жертвователей храма и служили богам так, как умели, то сеть танцами и сексом. Прекрасные девадаси занимались так называемой храмовой проституцией: совокуплялись со священнослужителями и паломниками (за определенную плату). Причем последние получали «два в одном»: секс с танцовщицей и расположение богов одновременно. Ну кто же откажется от такого счастья? Конечно, образ жизни девадаси не вписывается в наши современные представления о нравственности, а в индийские он вписывался отлично, кроме того, приносил храмам ощутимый доход. Поэтому, появившись почти две тысячи лет назад, храмовая проституция в Индии была объявлена вне закона только в 1988 году, хотя на тот момент каждая третья «раба любви» жила при каком-нибудь храме.
