Уже настал декабрь – самый прекрасный месяц года, по мнению Роуз. Она обожала эту морозную свежесть, эти хлопья снега и лёд везде. Она просто обожала играть в снежки и лепить снеговиков, кататься на коньках и лыжах, спускаться с гор на санках, носить все эти причудливые и смешные шапки-ушанки и кутаться в шубы. Она обожала зиму за Рождество и Новый Год, за то, что в этот праздник все семьи, друзья и знакомые становятся ближе и проводят много времени вместе. Она любила эту предновогоднюю суету, пусть до неё осталось ещё три недели.
Было только начало декабря, а Джонсон лениво бродила по Лондонскому парку, который был завален белоснежным снегом. На ней была одета чёрная куртка, зауженные джинсы и шапка-ушанка. На руках красовались перчатки с черепами. Тут ей на мобильник позвонили.
- Да? – сказала Роуз, прикуривая Camel.
- Привет, Роуз! – это был Луи. – Мы прилетели в Лондон и решили отметить наше прибытие небольшими посиделками в квартире Лиама. Он нас всех любезно пригласил, и тебя тоже. Поэтому руки в ноги и бегом к нам. Адрес я тебе сообщением пришлю, и купи что-нибудь съестное по дороге, а то Найл ноет, что у него живот к спине прилип. Ты же не хочешь, чтобы твой «милый» умер от голода, верно? – тараторил задорный Томмо в трубку.
- Ух, сколько много информации за десять секунд, - с улыбкой ответила Роуз. – Но я жутко по вам соскучилась, к тому же делать мне сейчас всё равно нечего, поэтому я уже на всех парах лечу к вам и куплю что-нибудь для моего Найла. Не забудь адрес написать, целую, скоро буду, - с этими словами девушка направилась в ближайший магазин.
Квартира Лиама находилась в самом центре города, и добраться туда было легче лёгкого. Правда вот находилась она на двадцатом этаже, но это не беда, ведь существуют лифты, верно?
Неспешной походкой Роуз забралась в лифт, держа в руках небольшой пакетик со сладостями, и нажала на кнопку «20». Дверь стала медленно закрываться, как вдруг кто-то закричал:
- Подождите! Придержите лифт!
На автомате Роуз выставила вперёд ногу, на которой были одеты шузы, тем самым предотвратив полное закрытие лифта. Через мгновение в кабину залетел Зейн, одетый в элегантное коричневое пальто, голубые, чуть потёртые джинсы, и с кучей снега на волосах. Парень потряс головой, прогоняя снег, и сказал:
- Спасибо!
Но когда он увидел, кто перед ним стоит, вся его вежливость пропала. Дверь закрылась, и вот Роуз и Зейн в полном молчании под звук двигающихся механизмов со скоростью улитки плыли вверх. Конечно, она хотела спросить, как у них всё прошло, как там в Ливерпуле, что интересного было на концертах, не нашли ли они там симпатичных девочек, но всё-таки это же был Зейн. Ещё немного – и она будет у Лиама, и всё у них спросит.
Девушка пыталась не обращать внимания на парня, стоявшего на той стороне лифта. Он сложил руки на груди и уставился в одну точку на стене, а Роуз лишь хмуро глядела на него исподлобья. Эх, ну вот какого хера она послушалась? Вот пришлось ехать с этим придурком.
Тут лифт сильно тряхнуло, и он остановился, а свет погас.
- Что за… - пробормотала Роуз, так как кричать или визжать было не в её стиле.
Чёрт, это реально напоминало фильм ужасов какой-то, где действие происходит в кабине лифта. Стало страшно, реально страшно. Лифт опять начало трясти. Ебаа.
- Зейн? – шёпотом позвала девушка парня.
- Что? – послышался голос парня.
Уф, ну, хоть немного легче, Зейн ещё не сдох, и это радовало.
- С тобой всё нормально? Не чувствуешь удушья, может, по тебе что-то ползёт или течёт, или ты чувствуешь присутствие какого-нибудь призрака или духа? – спросила его Роуз, не понимая, как в такой ситуации она ещё способна выдавать такие реплики.
Зейн засмеялся. Чёрт, а ведь красивый у него смех, и акцент тоже невероятно крутой. Но это так думает автор, не Роуз. Ей лишь послышалась какая-то какофония звуков.
Так прошли десять самых ужасных минут в жизни Джонсон, поэтому, когда, наконец, врубили свет, она никак не могла понять, как она оказалась в сильных объятьях Малика, и почему она руками обвила его шею. Чепуха какая-то. Бред. Бессмыслица.
Они посмотрели друг другу в глаза в непонимании. Похоже, парень тоже этого не понял. Роуз в который раз подумала, какие же у него воздушные и длинные реснички и красивый оттенок глаз. Да ладно, что уж там душой кривить, парень был очень хорош собой.
Поэтому в следующее мгновение Роуз опять не поняла, как так случилось, что её губы соприкоснулись с его губами, а её руки взлетели к его волосам и зарылись в них. Поцелуй не был лёгким, как тогда, с Гарри, он был довольно страстным, будто они соскучились по губам друг друга и не виделись лет сто. А когда их языки сплелись, девушка почувствовала лёгкое головокружение. Зейн резко стянул с неё шапку и выкинул её куда-то на пол. Она хотела было возмутиться, но рука брюнета, которая теперь вцепилась ей в волосы, заставила её откинуть голову и тихо застонать. Парень начал целовать её шею, покрывая её мелкими и очень нежными поцелуями. Девушка часто задышала, а внизу живота опять заныло, как тогда, когда он прижал её к полу в одном полотенце. В итоге, ей надоели эти бессмысленные поцелуи, и она опять заставила Зейна поднять голову и впилась в него поцелуем. Чёрт, он был таким сладким, что прекращать его не хотелось никак, а надо бы. Руки парня теперь бережно держали её лицо, а поцелуй стал нежным.
Но тут в сознание Роуз вторглась Перри. Нет, не так. В её создание вторглась картина, где Зейн и Перри вместе сидели в баре и так мило перешёптывались. А главное – они оба были такими счастливыми. Это подействовало на девушку, словно очень смачная пощёчина. Она резко отстранилась от парня, тяжело дыша, оставив Зейна целовать воздух. Боже, какая милая картина, прямо няняня.
- Это что за хуй сейчас был? – проговорила Роуз, поднимая свою шапку с пола.
Ей было жарко, и отнюдь не от того, что она была в куртке.
Лифт, хоть и теперь был освещён, по-прежнему стоял на месте где-то между пятнадцатым и шестнадцатым этажами, поэтому они капитально застряли.