Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Но поджигать предприятие он все же передумал, а к процессу передачи товара надо было навести порядок. Кто-нибудь, в конце концов, примет же материальные ценности?!

Совершенно несуразно минут через пять началась бойкая торговля, словно Ярова здесь поджидали. Мало того! Некоторые покупатели весело здоровались с ним и осведомлялись о здоровье - тревожились, получалось, почему он не открывал заведение. Люди уже привыкли к нему - выходит, кому то ещё и нужен, черт побери.

Анну Павловну он увидел через стекло витрины. Она шла от автобусной остановки мимо "РБ-Люкс". В черном платье, черной косынке, тыжелых ботинках. Она уже миновала бензозаправку, когда из неё выскочил Широков, догнал, остановил и сказал несколько слов. Анна Павловна погладила его по голове и снова пошла вдоль дороги, потом пересекал её и Яров вышел ей навстречу. Более тяжелой минуты он в своей жизни припомнить не мог.

Женщина остановилась напротив него и, приподняв подбородок, посмотрела в лицо. Слова её прозвучали нелепо.

- Я вернулась... В шашлычной мы деньги должны за два ужина. Надо отдать Воробью.

- Переживет.

- Нет, так будет нехорошо... Вы наверное знаете, как погиб Чингиз?

- Да. - с трудом ответил Яров. - Он передал мне для вас последнее письмо.

Яров вытащил из кармана уже измятую записку и подал её.

- Там, мне кажется по киргизски...

- Да. Я читаю по ихнему.

С ничего не выражающим лицом она скользнула глазами по строчкам послания, сложила его и убрала в сумку. Сказала, слабо улыбнувшись.

- Бедный Гизик... Думал, что если умрет, то расплатится со всеми долгами. Нет, теперь требуют долгов и на том свете.

- Кто вас сюда привез? - спросил Яров.

- Что теперь об этом? - равнодушно ответила она . - Спасибо вам, за все что сделали. Мы сами во всем виноваты. Вы не отдадите за меня сто сорок рублей Воробью? - она достала из сумки и протянула деньги. - Мне не хочется его видеть.

- Я сказал - не надо. Я с ним рассчитаюсь. Где Аян?

Женщина подавила вздох.

- Все хорошо, Илья Иванович. Она дома... Завтра... Завтра её заберут... Извините, что на похороны Гизика не приглашаю, он просил закопать его в Киргизии. По ихним обычаям. Туда тело отправим.

Она отвернулась и пошла назад, к автобусной остановке.

Яров закрыл табачку и даже заколотил её двери крест на крест досками.

Мерно и римично ударяя молотком по шляпкам гвоздей, Яров прилагал все усилия, чтоб не возвращаться мыслями к проиходящим событиям, которые неумолимо шли к завершению и давали страшный по безнадежности результат. Он понимал, что никого не сможет выручить из беды - ни Аян с матерью, ни себя. Вся сложившаяся ситуация казалась ему предельно прояснившейся, но он не позволял себе делать конечного, решающего вывода. Просто отказывался мыслить.

Не было ещё пяти часов пополудни. Следовало ещё попрощаться с Воробьем, поскольку вечером вряд ли дойдет до него дело.

Яров оглянулся на табачку, сразу ставшей ему чужой, и пошагал к шашлычной. Только теперь он заметил, что заведение не функционирует, не дымится над крышей труба мангала, никто не насладается пивом на веранде. На входных дверях предприятия висело обьявление:

"СЕГОДНЯ ЗАКРЫТЫ ПО ТЕХНИЧЕСКОМ ПРИЧИНАМ. ИЗВИНИТЕ".

Он постучал в двери, полагая, что Воробей устроил генеральную уборку в шашлычной, но ему никто не ответил и внутри помещения не было слышно ни звука.

Яров обошел строение с тыла и открыл незапертую дверь. Внутри было сумрачно и прохладжно.

- Воробей! - окликнул Яров, но привычного чириканья в ответ не услышал.

Через минуту оказалось, что и не мог услышать ответа Воробья уже никогда - в своем кабинете он лежал головой на столе, в луже крови. Из шеи его торчала рукоятка наборного из плексиглаза ножа. Дверцы железного шкафчика, заменявшего сейф, были распахнуты, все ящики выдернуты и валялись на полу. Чирик-чирик... Более Воробью своей песни не петь никогда.

Грабители не церемонились - даже пиджак трактирщика валялся на полу с вывернутыми карманами. Но, ни смотря на весь этот камуфляж, Яров понял, что здесь произошло не ограбление. А потом пришла и спокойная мысль, что после Воробья, его, Ярова, очередь - следующая. Быть может, его уже поджидают за дверью.

Он взялся за трубку телефона, но щнур был, конечно, обрезан. Яров вышел из кабинета, прошел через зал и попытался открыть двери на веранду. Они были заложены засовом и открылись без труда.

Перед верандой никого не было, по трассе безостановочно летели машины.

Яров вернулся в кабинет, ещё раз окинул взглядом весь погром, но ничего дополнительного, чтоб прояснить случившееся - не обнаружил.

Зато когда он осторожно выглянул из дверей черного хода, то увидел, что за сараем, метрах в шестидесяти от него - стоит темносиний внедорожник "мицубиси". Даже то, что ветровое стекло его было целым, в недоумение Ярова не привело - просто стекло заменили, а машина была таже. И скорее всего, кто-то сидел в ней при винтовке с оптическим прицелом - быть может уже навел ствол на дверь шашлычной. Кто-то знал со всей определенностью, что Яров не мог сюда не прийдти в этот час.

Можно было благополучно ускользнуть через дверь на веранду, но тяжелая злость уже ударила в сознание Ярова. Он взялся за створку дверей и принялся дразнить своих невидимых врагов - качал дверь туда-сюда, будто зазывал их на свидание.

Долго противник не выдержал. Поначалу совершенно без звука выстрела, в толстую дверь врезались две пули, прошили доски насквозь и шепочки посыпались на пол. Яров прекратил свои качания. Из "мицубиси" выкарабкался вчерашний Гигант, засунул руки в карманы и неторопливо пошагал к шашлычной.

Яров отвернулся, быстро миновал зал насквозь и через веранду выбежал наружу. Под прикрытием шашлычной он добежал до табачки, сел в машину и, не оглядываясь, вылетел на трассу. Он не чувствовал никакого страха. Он готов был самого себя убить за все глупости, которые натворил, за свою фатальную недогадливость, когда основы всего происходящего были с самого начало прозрачно простыми. Но теперь было уже ни до того, чтоб подводить итоги. Теперь в грозной опасности находилась его собственная жизнь, как бы мало её не оставалось.

Мотор его старенькой машины начал перегреваться от превышения скорости уже на выезде из Щелковска. Преследовали его или нет - Ярова не интересовало. Он и без того шел на пределе скорости, решив убить двигатель окончательно, поскольку весь аппарат ему уже не был нужен. Если и состоится каким-то чудом поездка на Волгу с Еленой, так она довезет его туда на своем "фольксвагене". Он проскочил широкий вьезд в Москву по эстакаде МКАД и погасил скорость только возле пикета постовой службы. Радиатор автомобиля пускал из под капота пар. Но Ярова не остановили.

Неожиданно он сообразил, что ехать домой ему не было никакого смысла. К тому же, коль скоро не было преследования, то его там попросту могли ждать. Да и нечего ему было делать дома. Во время этой огонки он уже принял все решения и осталось их только последовательно осуществить - до встречи с Ролом в десять часов.

Яров прижал машину к бровке, остановился и попытался разобраться в происходящем. Потом понял, что времени уже оставалось мало, а нужно было успеть сделать два дела. В десять - "забита стрелка". Там всему и наступит конец. Он включил мотор и рыком сорвал машину с места.

Было около семи часов золотистых сумерек, когда Яров вкатился в свой район и доехал до здания школы, в которой проработал последнии годы. Он остановил машину и вышел на тротуар.

Его бывший ученик Стасик Сартаков жил прямо напротив школы и все годы учебы этого отпетого хулигана шли столь туго, что Яров неоднократно был у его родителей. Школу Стасик все же окончил года четыре назад и в последний год обучения, в ночь под Новый год, ему оторвало мизинец правой руки, при неудачном запуске самодельной педарты.

Яров поднялся на шестой этаж и нажала на звонок у знакомых дверей.

92
{"b":"55544","o":1}