Мария невольно признала правоту Серены: Колин действительно был красив. Очень приятный на вид, несмотря на татуировки и мощное сложение, он к тому же обладал легкой иронической улыбкой, и, насколько Мария могла судить, по нему сохли все три официантки. Неровно дышала к бармену и компания женщин в дальнем углу бара, явившаяся двадцать минут назад. Судя по тому, как они улыбались Колину, готовившему напитки, и как глазели на него, когда он отворачивался. И барменша тоже. Хотя она была занята не меньше Колина, но внезапно становилась очень рассеянной, когда он тянулся мимо нее за бокалом или бутылкой.

Симпатичные бармены – довольно частое явление, как и флирт с ними, но реакция Колина на завуалированные и откровенные заигрывания удивила Марию. Он со всеми держался любезно, но тем не менее не обращал никакого внимания на воздыхательниц. Или, по крайней мере, притворялся равнодушным. Пока Мария пыталась разгадать причину, за стойкой возник еще один бармен, постарше, частично заслонив от нее Колина. Серена тем временем достала мобильник и принялась набирать сообщение.

– Я скажу Стиву и Мелиссе, что мы скоро выйдем, – сообщила она, не отрываясь от экрана.

– Они здесь?

– Идут сюда, – ответила Серена.

Мария кивнула, а сестра продолжила:

– Кстати, ему двадцать восемь.

– Стиву?

– Нет. Стив мой ровесник. Колину двадцать восемь.

– И что?

– Тебе тоже.

– Да, я в курсе.

Серена допила коктейль.

– Я подумала, что тебе стоит это знать, раз уж ты весь вечер глаз не можешь от него оторвать.

– Неправда.

– Ну да, конечно.

Мария потянулась за бокалом, чувствуя легкое возбуждение от спиртного.

– Ладно, – признала она. – Может быть, я действительно пару раз на него глянула. Но двадцать восемь лет – это как-то многовато для студента, ты так не думаешь?

– Зависит от…

– От чего?

– От того, когда поступишь. Колин в колледже всего два года, так что пока всё идет по графику. Он тоже хочет стать учителем начальных классов. И, если желаешь знать, учится лучше, чем я. Он очень серьезно относится к учебе. Сидит в первом ряду и пишет как заведенный.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Он ведь тебе интересен.

– Нет.

– Да, ты ведь к нему абсолютно равнодушна, – Серена изобразила невинность. – Он уж точно не тот, с кем ты бы пошла танцевать. Такой красавчик? Да ни за что.

Мария открыла рот, чтобы ответить, и вновь закрыла, понимая, что любые слова только подзадорят сестру. В тишине у Серены зазвонил мобильник, и она взглянула на экран.

– Стив внизу. Пойдем? Или ты хочешь еще посидеть?

– Зачем? Ты ждешь, что я начну флиртовать с Колином?

– Его нет.

Мария подняла глаза. Действительно, Колина не было за стойкой.

– Дневная смена закончилась, так что, наверное, он уже ушел, – сказала Серена, вставая со стула.

Она взяла сумочку.

– Кстати, спасибо за ужин. Хочешь прогуляться с нами?

Мария поднялась.

– По-моему, ты сказала, что не намерена знакомить меня со Стивом.

– Я пошутила. Кстати, он мечтает стать юристом. А вдруг ты сумеешь его отговорить.

– С какой стати?

– Мне правда нужно объяснять? После всего, что ты пережила.

Мария помолчала. Серена, как и родители, знала, какими тяжелыми выдались последние несколько лет.

– И все-таки жаль, – сказала сестра.

– Чего тебе жаль?

– Колин, конечно, сегодня был страшно занят, но ты так и не поблагодарила его за колесо. Пускай ты не желаешь с ним разговаривать, но он в тот вечер поступил как настоящий мужчина. И ты могла бы ему это сказать.

Мария не проронила ни слова, но, шагая вслед за Сереной к лестнице, она подумала, что сестра, как обычно, попала в точку.

Стив был славный – такой типичный во всем богатенький студент, вплоть до клетчатых шортов и голубой рубашки в тон мокасинам. Он держался очень любезно, хотя сразу стало понятно, что Стив интересуется Сереной гораздо сильнее, чем она им, потому что большую часть времени она болтала с Мелиссой. Хотя Мария и упрекнула сестру за это, когда направилась к машине, но тем не менее позавидовала той легкости, с которой жила Серена.

Но опять-таки, разве двадцатилетней студентке может быть трудно жить? Колледж – это мыльный пузырь, который оберегает от реальных проблем. Обилие свободного времени, друзья, которые живут в одной комнате с тобой или за соседней дверью, ошеломляющий оптимизм в отношении будущего, не ведающий разочарований. В колледже все думают, что их жизнь обернется именно так, как они планируют, и будет перетекать от одного приятного события к другому, вереницей беззаботных трехдневных выходных.

Мария задумалась. Да, у людей вроде Серены все обстоит именно так. Собственная жизнь Марии была иной, потому что она относилась к учебе серьезнее, чем большинство студентов, – она слишком много волновалась. Теперь девушка понимала, что, наверное, потратила чересчур много времени, зубря и тревожась из-за экзаменов. Она писала контрольные до рассвета и перечитывала их снова и снова, доводя каждую до совершенства. Тогда учеба казалась самым важным на свете, но в последнее время Мария начала задумываться, отчего она относилась к ней настолько серьезно. Билл Гейтс, Стив Джобс, Майкл Делл и Марк Цукерберг даже не окончили колледж и все равно преуспели, не так ли? Они интуитивно пришли к выводу, что миру наплевать на оценки и даже на наличие диплома, во всяком случае в долгой перспективе, особенно по сравнению с такими качествами, как изобретательность и упорство. Разумеется, высокие баллы помогли Марии найти работу в прокуратуре, но разве с тех пор они кого-то волновали? Когда Марию приняли в фирму Барни, работодателей интересовал только опыт. Первые двадцать четыре года ее жизни никого не заботили. Разговоры Барни шли только о нынешних результатах, а интересы Кена лежали вообще в другой плоскости.

Мысленно копаясь в прошлом, Мария пожалела, что не устроила себе годовую передышку после выпуска и не отправилась с рюкзаком по Европе, ну, или не устроилась в какую-нибудь благотворительную организацию. Честно говоря, не важно, чем бы она занялась, лишь бы это было что-нибудь интересное… но Мария так спешила стать взрослой, что подобные мысли даже не приходили ей в голову. Она, конечно, иногда задумывалась, что не живет по-настоящему, и порой жалела о принятых решениях. Но разве она не была слишком молода для таких сожалений? Разочарование – удел людей среднего возраста. И, честное слово, мама с папой ни о чем не жалели, а ведь они уже его достигли. Тем временем и Серена вела себя так, словно ее ничто в жизни не напрягало. Так в чем же Мария ошиблась?

Она списала свою меланхолию на пина-коладу, эффект которой еще не чувствовался. Решив немного проветриться, прежде чем садиться за руль, Мария посмотрела в сторону пирса и подумала: «Почему бы нет?» Сгущались сумерки, но до темноты оставался еще примерно час.

Она развернулась и зашагала к пирсу, наблюдая, как то тут, то там отдыхающие начали собираться и уходить с пляжа. Обожженные солнцем дети, усталые и хнычущие, тащились за родителями, тоже обгоревшими и измученными, нагруженными досками для серфинга, зонтиками, переносными холодильниками и полотенцами.

На пляже Мария сняла сандалии, гадая, встретит ли она кого-нибудь из бывших одноклассников и узнают ли они ее, но девушка никого из знакомых не увидела. Она зашагала по песку и, добравшись до пирса, поднялась по ступенькам, как раз когда солнце начало медленно клониться к закату. Сквозь щели между досками было видно, как к берегу все ближе подходила вода, а затем стали накатывать волны. По обе стороны пирса по-прежнему катались серфингисты. Восхищаясь их отточенными движениями, Мария миновала стоявших у перил рыбаков, мужчин и женщин, молодых и старых, одинаково погруженных в собственные мысли. Она вспомнила, как в детстве мальчик, который ей нравился, однажды уговорил ее порыбачить. Стояла нестерпимая жара, и забрасывать удочку оказалось сложнее, чем она думала. В конце концов они ушли с пирса с пустыми руками, и Мария поняла, что мальчик привлекал ее гораздо сильнее рыбалки.