Ей было сначала стыдно раздеваться, хотя тогда, перед еркалом, всё было так просто и обыкновенно. Сначала она асстегнула юбку и медленно опустила её на пол. Затем она тстегнула чулки и принялась стягивать их за носок. Потом, огда на ней осталась только одна рубашка, не доходившая й до колен, так, что из-под неё виднелись её чёрные, урчавые волосы, Марик подошел к ней и с силой обнял её. на ухватилась за его шею, и они вместе откинулись куда-то бок, как бы истинктивно стремясь к какой-то опоре, которая оглотила бы их обоих. Теперь быстрей, быстрей раствориться нём, забыть про свою наготу! Он поднял её на руки - и еренёс на кровать. Рубашка потянулась кверху, и она не аметила, как, уже совершенно голая, она оказалась под ариком. Они долго-долго целовались, и потом, положив ладони неё на груди, он припал на её тело. Она начала слабо тонать, а потом всё громче и громче. Она кричала, рвалась з стороны в сторону, стонала взахлёб. Её лицо было мокрым: о ли от слёз, то ли от слюны, которая капала у неё изо рта. х тела, как будто смазанные жиром, лежали в луже пота, и пот авал скользить их разгорячённым телам. Пот катился у неё з-под мышек, по её лбу, делал скользкими ноги и ребра. на буквально взмокла от пота. Спина её прилипла к простынке волосы слиплись от пота. Она взахлёб и уже со срывом выла, одобно тому, как иногда воют собаки. Рот её в это время асплывался в полуулыбке; она кричала и захлёбывалась то ли олью, то ли смехом. Смех душил её, и боль душила её. Это ыло странное, противоречивое блаженство. Она смеялась, как меются только раз в жизни, когда впервые пробивается зов сепоглащающей страсти.
Она смеялась, повернув вверх своё мокрое лицо, смеялась, ткрыв рот, который, казалось бы, должен был разорваться. арик мычал в такт, когда его мокрое тело поднималось и пускалось вниз. Она не видела ни Марика, ни его лица, она ыла занята тем, что происходило в ней самой. Какое-то окошко ловно бы приокрылось в ней, в её теле, и всё её "Я" еретекало в него, улетало, отчего она чувствовала странное свобождение, невиданную, невероятную свободу...
Она лежала рядом с Мариком и испытывала гордость за то, то это тело, которое она недавно сжимала в своих объятиях, казалось сильнее других тел и было лучшим на соревнованиях. на повернулась к нему, почувствовав, как одеяло мягко кользит по её плечу. Марик повернулся на другой бок, открыв вой крепкий волосатый торс. Тогда она встала, слезла с остели, и, собрав свою, разбросанную по полу, одежду, начала едленно одеваться. Она подошла к окну и увидела там всё ещё ркое, предзакатное весеннее солнце.
Прошло какое-то время, и Таня почувствовала себя странно. щё через две недели она решила переговорить с Мариком. Она одошла к нему после уроков и сказала, что им надо поговорить. дя с ним рядом и заглядывая ему в глаза, она старалась оворить как можно спокойнее. "У нас, наверное, будет ребенок, - приступила она. - "Что? - опешил Марик, но через инуту уже принял свой прежний насмешливый вид. "Уже две едели, как у меня ничего нет - продолжала она. - Раньше было, ак по часам. Боюсь, что мама начала кое о чём догадываться." "Идём ко мне, - только и ответил на это он. Дома он угостил ё виски, которое привёз его отец из командировки. Он отпил лоток из рюмки и продолжал со своим громоздким математическим" юмором: "Столько лет прожил человек на свете до сих пор не умудрился узнать, что для этого существуют борты". Она испуганно отшатнулась. "Это же надо, - продолжал н, - отрывать человека от занятий, а потом ещё заявлять, что неё будет ребёнок, и, вообще, почему тогда ты не проглотила ои таблетки?" - "Ты даже это помнишь?! - уже со злом сказала атьяна. "Ну.., - он подошёл к ней и небрежно обнял её. - ы ведь знаешь, что мне надо поступать в институт,- это было казано наставительным тоном. - У меня на счету теперь каждая инута." - "Почему ты целовал меня тогда, на стадионе. Я ведь е просила тебя об этом..." - "Но ты приставала ко мне всё ремя. Я хорошо это видел..." Она подошла к окну и распустила о плечам волосы. Трудно сказать, чего ей теперь хотелось. ожет бытъ,ей хотелось еще еще глубже осознать и почувствовать воё унижение, последний раз вновь утолить нестерпимую жажду аслаждений." Делай со мной, что хочешь, - тихо сказала она. этот момент она была прекрасна. "Русалка, - шепотом, осхищённо сказал Марик. - Русалка!" И она с доверчивостью ала ему себя раздеть.
А В Г У С Т. 1974. БРЕСТ - БОБРУЙСК.
