Взоры всех при этих словах обратились в сторону иностранных послов Пфлюгена, Тапкина и де Перастини.

- ...поэтому связь приходится осуществлять с помощью системы хитрых перекодировок. Разумеется, я не буду раскрывать ее в присутствии... м-м... посторонних,- продолжал министр связи,- однако сам метод мы вам сейчас продемонстрируем.

Вошедшие в залу шесть шифровальщиков поклонились государю.

- У нас, ваше величество,- заливался почтоминистр, наслаждаясь своим звездным часом,- осуществляется последовательная и перекрестная перекодировка каждого сообщения. А именно, депеша, которую я огласил, поступит к одному шифровальщику, он перекодирует ее в свой код и передаст следующему шифровальщику, следующий - переведет в свой код и так до тех пор, пока не будет осуществлена окончательная дешифровка. Имейте в виду, государь, что за каждым шифровальщиком закреплен определенный день недели и свой личный код. Это делается, чтобы не дать в руки шпионов ключа и не допустить утрату секретно...

- Голубчик,- прервал император,- все это теория, к тому же, больно заумная. Нам бы хотелось поскорее прочесть письмо.

- Да, да,- заторопился министр. - Сейчас вы все увидите в действии. Письмо было отправлено в четверг, значит, первым его будет перекодировать пятничный шифровальщик, а число было семнадцатое, значит, метод у него... какой у тебя метод? - вопросил министр пятничного кодировщика.

- Благоговение, ваше превосходительство! - вышагнул из строя шифровальщик.

- Ну, а у тебя? - спросил министр субботнего.

- Код путана,- доложил субботний.

- Код медицина! - отрапортовал следующий.

- Да хватит же,- нахмурился император.

Министр связи развернул письмо и зачитал, дав знак переводить:

- Ложкомойник!

- Боготворимый, обожаемый, нежно любимый! - вышагнув, перевел первый кодировщик.

- Заинько-яинько! - подхватил следующий.

Специалист по верноподданическому шифру раболепно согнулся и произнес голосом, прерывающимся от государственного обмирания:

- Ты, перед кем трепещут и склоняются в ужасе все иерархии от земных до небесных!

- Вирус геморроя! - не задумываясь, перевел шифровальщик от медицины.

- Это что, так и будут все нам по слову переводить? - прервал император.

- Я не хочу, не хочу!.. застонала императрица.

- О нет, ваше величество, это совершенно не обязательно,- поспешно успокоил министр связи. - Мы можем сразу зачитать окончательную расшифровку.

- Две окончательных расшифровки! - уточнил замминистра. - Дело в том, что для сохранения секретности от иностранных шпионов... - тут все опять дружно посмотрели в сторону Тапкина и Пфлюгена - вся значимая информация распределяется между последним и предпоследним вариантом расшифровки. При этом каждый документ дополняет и уточняет другой, а перекодировка этих двух вариантов производится исключительно интуитивно. Ни один ниндзя не способен разгадать конечного результата, получаемого при такой системе связи!

- Да читайте же! - простонала императрица.

Ровно в половине шестого я во главе

жалкой кучки прекрасно экипированных во ЗАЧЕМ АМУНДСЕН что попало кондом-бантустанов* решительно НА СЕВЕРНЫЙ поплелся по давно намеченному маршруту хрен ПОЛЮС ХОДИЛ знает куда. Мы двигались на мотонартах,

зубах, собаках и велорикшах, но когда вдали

показался первый торос, все они, особенно мотонарты, срочно слиняли в разные стороны. Пришлось разделить ________ * кондом-бантустаны или конбанты - одно из приполярных пле- мен, промышляющее сопровождением на Северный полюс пришлых европейских исследователей. поклажу между всеми и продолжать наш марш-бросок в пешем строю.

Я никак не мог вспомнить, куда и зачем мы идем. В пылу своего сражения с ранним склерозом я не сразу заметил, что трое участников нашей экспедиции нагло идут налегке, не неся никакой поклажи. Я высказал свое крайнее разочарование этим возмутительным фактом. Кондом-бантустаны озадаченно перегля- нулись и объяснили мне, что это доноры.

- Какие такие доноры? - спросил я, недоумевая.

- Ты что, совсем козел? - отвечал мне один из конбан- тов, очкарик и заика Мамед. - Доноры семени, конечно.

"Шутка,"- подумал я - и ошибся. На первой же стоянке эти доноры уселись в ряд в центре круга затаивших дыхание кондом-бантустанов. Под их наблюдением доноры стали усердно достигать семяизвержения и наконец достигли его. Все изверг- нутое было аккуратно слито в банки и тщательно закупорено. Интересно отметить, что перед двумя донорами держали в тече- ние всего процесса фото раздетых девиц, а перед третьим - репродукцию картины Мартрмоне "Шпион берет ноги в руки". Вот он-то - конечно, не шпион и не Мартрмоне, а третий донор - и достиг наиболее впечатляющих результатов.

На следующий день двое доноров снова пошли налегке, а лидера по сдаче семени и вовсе понесли на руках. Естествен- но, доля поклажи остальных увеличилась, и этого я, как нача- льник турпохода, допустить не мог.

- Молодцы кондом-бантустаны! - решительно заявил я. - Кончай баловать своих онанистов! Доноры они или нет, но нас- тало время сбросить с себя их гнусное иго. Пусть идут сами и несут груз наравне со всеми.

Конбанты были очень изумлены. Они переглядывались и пораженно качали головами.

- А дрочить кто будет, ты что ли? - спросил кто-то.

- Пусть дрочат, если у вас такой обычай,- отвечал я,- но несут груз, как все.

- Нет, это несовместимо,- возразили мне. - У них не ос- танется сил на семявержество.

Тут ко мне из толпы конбантов вышел очкастый Мамед и отвел меня в сторону.

- Послушайте, Амундсен, - от негодования Мамед заикался сильнее обычного,- что вы к нам пристали? Мы идем себе и идем, потихоньку, полегоньку, никого не трогаем... Какого, извините меня, члена вы вмешиваетесь в отлаженный процесс полярного похода? Может быть, вы знаете, как проскочить че- рез заслоны белых медведей?

- А при чем тут белые медведи? - спросил я.

- Нет, ты точно козел,- отвечал Мамед. - Ты прешься че- рез торосы первый раз, а мы тут живем сто сорок тысяч лет. Да еще никто не проходил белых медведей без банки спущенки!

- Чего-чего? - недоверчиво спросил я.

- А того-того. Да ты вообще хоть знаешь, куда мы идем?

И тут я наконец вспомнил:

- На Северный полюс! Мне Амундсен сам сказал,- от вол- нения я забыл, что я и есть Амундсен.

- Ну и дурак,- отвечал Мамед. - Мы идем на Северный по- люс, вот куда!

- Но я же это самое и говорю!

- На Северный полюс,- продолжал Мамед, не слушая меня,- на конгресс семявержцев. А если налетят НЛО, а у нас спущен- ки из-за тебя не будет на обмен, то с тобой, падла, я уж не что ребята сделают.

Я почувствовал в его словах какой-то резон и прекратил спор. "А вдруг он прав?" подумал я. Однако мне не нравилось тащить тяжеленный рюкзак, в то время как каких-то задрочкан- ных конбантов несут на руках. И я решился - на третий день я объявил конбантам, что тоже являюсь донором семени.

- Я всегда подозревал это,- сказал в ответ заика Мамед, - с самой первой нашей встречи.

Но остальные конбанты выразили недоверие и потребовали доказательств. На стоянке меня посадили в ряд с остальными семявержцами, дали банку, а Мамед по моей просьбе встал на- против с фотокарточкой тещи полковника Томсона. В итоге про- тив жалких четырехсот-пятисот грамм совокупного продукта мо- их оппонентов у меня набралось один и две десятых литра первоклассной спермы. Все были поражены. Конбанты в благоговей- ном молчании пали передо мной на колени, а трое доноров за- вистливо спросили, по какой методике я тренируюсь.

- По самой лучшей, ребята,- гордо отвечал я. - Плаваю каждый день над крокодилом в дырявой лодке, а по четвергам забираюсь на ветку дерева и онанирую в форточку второй фрей- лины Некитайского двора. Разработка некитайского императора, чтоб вы знали!

Один из доноров сказал, что всегда преклонялся перед восточной мудростью, а другой сказал, что крокодила раздо- быть они еще смогут, а вот как достать форточку второй фрей- лины?