Димарох поморщился.

- Ради всех богов, не вздумай произносить это грязное слово, когда будешь говорить о нашем городе. Пусть ты и сильный маг, рискуешь получить нож в спину.

- Почему? - не понял молодой человек.

- Потому что сатрапии управляются деспотами. Нашими же городами правят самые достойные и почетные граждане. Иногда власть захватывали тираны, иногда, как это любят говорить фарийцы, мы назначали диктаторов, но они приходили и уходили, а демократия в городах оставалась.

Термины "тиран", "диктатор" и "демократия" он произнес на атериадском, а не на фарийском, и Итраида попросила пояснить их значение.

- Демократия - это власть граждан города.

- Совет Сильных? - переспросила девушка.

- М-м, что-то вроде, но не совсем. Извини, но вам, ва...- он запнулся, - северянам, это очень сложно понять. Тиран же - это человек, захвативший власть. Он отличается от диктатора тем, что последнему власть даруется народом и на какой-то срок. Обычно это делается во время тяжелой войны.

Девушка кивнула.

- А если дектиатйиор, - она с трудом выговорила незнакомое слово, - захочет стать тийранйом?

- Тут как повезет, - честно признался Димарох. - Часто так и происходило, причем не только у нас, но у тех же фарийев с таверионцами. Власть - слишком сладкий пирог, чтобы не нашлись честолюбивые глупцы, готовые ради кусочка поставить свои интересы выше общих.

- Слишком сложно, - резюмировала девушка. - У нас есть вождь. У него есть сыновья. Они слушают совет Сильных. Вместе идут на войну, вместе пируют. Все просто.

Димарох улыбнулся, нежно, по-отечески, словно говорил с неразумным ребенком.

- Нам это не подходит.

- Да. Вы любите усложнять. Любите говорить.

Актер рассмеялся, но беззлобно.

- Как скажешь, моя прекрасная воительница. Как скажешь.

В это время подошла их очередь, и, уплатив въездную пошлину, они наконец-то оказались внутри.

Прямо за воротами - как, кстати, и в пригороде - располагались дома бедняков, небольшие, сложенные из необработанного камня и кое-как укрытые соломой, лачуги, Лишь изредка попадались нормальные крыши и ровные стены. Было людно, шумно и грязно.

- Да уж, издали Батерия смотрелась лучше, - заметил Трегоран.

Димарох хохотнул.

- Понимаю тебя, друг мой, но не даже эта бедность несравнима с бедностью в других местах. Согласись?

Увы, но он был прав. Трегорану вспомнились жалкие хижины, в которых ютились тимберские бедняки. Точно также скученные на окраинах, источающие зловоние и пропитанные отчаянием. Если бы у бедняка был выбор, он, определенно, предпочел бы поселиться у подножия холомов Батерии и взирать снизу вверх на роскошные виллы богачей, нежели утопать в воловьем дерьме и драться за финики, упавшие с пальм.

- Ты решил, куда мы сперва отправимся? - задал он следующий вопрос.

- Да. Для начала нужно найти жилье. Благодаря нашим добрым попутчикам, друг мой, поделившимся последним с несчастными путниками, у нас есть деньги. Так потратим же их с умом!

Остаток дня они блуждали по городу, но оно того стоило - Димарох сумел-таки отыскать небольшой, но приличный двухэтажный домик с маленьким двором, на котором вполне помещалась телега и лошади. Димарох, оставив своих товарищей распаковывать вещи, сбегал на рынок и купил немного провизии, а заодно разжился полезными сведениями, которые он и выбалтывал, поглощая приготовленный Трегораном ужин.

- Друзья мои, скажу вам, изменилось в городе немногое. В совете лучших все те же лица, никаких крупных политических потрясений, даже в театрах показывают старые пьесы. Хотя, кажется, пара новых все же появилось, но это я еще выясню. Кстати, - тут он посмотрел на Трегорана. - Тебе будет интересно. Я спросил, как дела у чароплетов.

- И что же? - юноша напряженно уставился на сотрапезника.

- Плохо, как у доблестных воителей Тиссароха, угодивших в лабиринт с огромным человеко-львом. Что должно тебя радовать. Осталось всего пятьдесят четыре мага и двадцать учеников. Так что думаю, совет согласиться принять тебя, если, конечно, ты продемонстрируешь такое же умение, как и в нашей эпической схватке с работорговцами.

Кровь отхлынула от щек Трегорана.

- Ладно, через пару дней схожу к ним, - промямлил он враз отяжелевшим языком.

- Ну, тут все не так просто. И маги и совет - люди занятые, думаю, придется подождать, - задумчиво проговорил Димарох, не обращая на внезапную перемену в юноше. - Но мы сумеем это решить. Завтра же надо будет заняться торговлей. Я, конечно, не мастер в этом деле, но, думаю, смогу выручить кое-какие денежки.

- Отлично, - Трегоран сразу же повеселел и с удвоенной силой принялся поглощать содержимое тарелки.

Внезапно он наткнулся на взгляд Итраиды. Очень внимательный, напряженный.

- Да? - улыбнулся он девушке.

Зеленоглазая рысь, как Трегоран окрестил ее, покачала головой и односложно ответила:

- Потом.

Сказав это, она больше не произносила ни единого слова до конца ужина.

Когда все дела были сделаны, а солнце окончательно скрылось за горизонтом, накрыв город непроглядно-темной ночью, так похожей на его родную, тимберскую, Трегоран забрался на крышу и уселся, глядя в небо. Он с детства любил следить за звездами, но в последние годы было как-то не до того. Не занимался он этим и в поместье Маркация, потому что как дурак позволил окрутить себя наглой дряни.

Воспоминания о смерти учителя и своей глупости вновь неприятно резанули по сердцу, и Трегоран постарался запрятать их как можно дальше. Он жив, он свободен, его сила с ним. Следует идти вперед, не останавливаясь перед призраками прошлого. Нужно стать сильнее. А дальше...Пусть будет, как будет.

Он понял, что не желает ни мести, ни крови. Сейчас молодой тимберец попросту был не в состоянии сказать, чего же именно хочет. Может, понять, кто этот странный и очень знакомый юноша, то и дело появляющийся в приносящих боль воспоминаниях? Или, быть может, узнать все тайны магии? Хотя, возможно, он мечтает просто прожить свою жизнь в покое, не опасаясь плети надсмотрщика?

Трегоран оперся руками о крышу и грустно улыбнулся.

"Мечты, мечты. Ну, теперь я, хотя бы, грежу не о куске хлеба. Уже неплохо".

- Чего ты боишься? - раздался за его спиной вкрадчивый девичий голос.

Трегоран вскрикнул, подпрыгнул от неожиданности, и с его рук едва не сорвался огненный шар - заклинание само собой сформировалось в мозгу. Он лишь в последний миг остановил его и взял себя в руки, сдерживая рвущуюся на волю смерть.

- Итраида, как же ты меня напугала! - волшебник опустился на крышу. - Зачем ты пришла?

Девушка села рядом, пристально глядя в его глаза.

- Чего ты боишься? - повторила она.

- Не понимаю тебя.

- Я чувствую твой страх. Ты - шаман. Ты - хозяин стихий. Чего может бояться тот, кому подчиняются духи?

Юноша улыбнулся, надеясь на то, что его ухмылка не получилась слишком затискивающейся.

- Не знаю, - признался он. - Я не понимаю и сам. Страх просто возникает при любой мысли о борьбе, драке, боли. Ты не представляешь, какого труда мне стоило атаковать работорговцев.

Девушка молча слушала его, не говоря ни слова, а чародей все больше распалялся и говорил быстрее и быстрее, мешая ирризийские, фарийские, атериадские и даже тимберские слова.

- Я не понимаю, что со мной! Просто не могу понять, но и поделать с собой ничего не в состоянии. Каждая угроза парализует меня, заставляет стоять, точно чучело. Из-за этого я недавно потерял учителя, его убили у меня на глазах, а я молчал и ничего не делал. Я жалок, да?

Девушка положила ему руку на плечо.

- Ты запутался. Так бывает. - Она неожиданно улыбнулась - широко и по-доброму. - Но это не страшно. Поговори с духами, вспомни лицо своего отца, и ты найдешь ответ на все вопросы.

Произнеся это, девушка поднялась, и растворилась в темноте столь же быстро и бесшумно, как и вышла из нее.