Юноша ничего не ответил, он снял седло и поставил животное в стойло, после чего принялся его обтирать. Лошадей молодой волшебник любил всей душой, и никогда всегда выполнял всю работу, связанную с их уходом сам.

– Учитель, а может, она права? – проговорил он, наконец. – Вы очень сильный маг. Я уверен, что император смилостивится.

– И отправит готовить убийц, которые станут разрушать чужие города?

Трегоран дернулся, и овес, который он вываливал из мешка в кормушку, посыпался по земле.

– А ты думал, что будет как-то по-другому? – Маркаций подошел ближе. – Увы, дочь не разделяет моих идеалов. А я недостаточно смел, чтобы порвать с империей и отправиться жить куда-нибудь далеко, туда, где гнев императора не затронет меня.

– А такие места еще остались?

– Конечно. Селианская империя и Таверионская республика тому живое свидетельство. Атериада, кстати говоря, пока что тоже не завоевана, хотя причина этого, скорее, в том, что богоравному она не особо и нужна.

Трегоран закончил с овсом и, взяв пустое ведро, направился к фонтану посреди двора, из которого постоянно била струя чистейшей воды. Маркаций шел рядом с ним, продолжая говорить.

– И вот еще что. Я хочу тебя предостеречь.

– Отчего?

– От легкомысленного взгляда на мою дочь. Наверное, я просто плохой отец и был слишком занят собой. Не уделял достаточного внимания девочке и не смог правильно воспитать ее, однако Этаара – отнюдь не та смешная кроха, что я помню. Она с каждым годом все больше становится похожей на мать, – опальный сенатор помрачнел. – Жалко, что не пошла в меня.

– И я должен ее опасаться?

– Нет. Ты должен думать той головой, что у тебя на плечах.

Юноша покраснел и закашлялся, едва не расплескав ведро с водой.

– И нечего играть в ребенка. Я видел, какие взгляды ты на нее бросаешь, – тут Маркаций сделал паузу, после чего добавил. – И какие она бросает на тебя.

Эти слова все-таки возымели нужный эффект – ноги Трегорана заплелись и тот растянулся на земле. Он поднялся, выругавшись по-тимберски, и пошел за вторым ведром. Около фонтана юноша решил, что неплохо освежиться и самому, после чего погрузил голову под воду.

Вынырнув и отдышавшись, он наполнил ведро, и снова направился к конюшне. Маркаций все это время стоял там же. Когда Трегоран поравнялся с ним, сенатор улыбнулся юноше.

– Извини, я смутил тебя.

– Ничего. Но я все равно не понимаю вас, учитель.

– Все просто, – Маркаций приоткрыл дверь конюшни и подержал ее, чтобы юноша мог пройти. – Моя дочь – фарийка, плоть от плоти Вечного города. Просто помни об этом.

Следующий день прошел в делах и заботах. Они еще пару раз прогнали огненное кольцо, а потом стали учить новое заклинание, превращающее почву вод ногами врагов в зыбучие пески. Работы было столько, что думать о вчерашней ссоре и словах Маркация просто не оставалось времени. Этаара не появлялась ни на завтрак, ни на обед. Не вышла она и на ужин, но Трегоран слишком устал, чтобы придавать этому значение.

Как и вчера, едва только он добрался до кровати, как глаза закрылись сами собой. Но заснуть он не успел – в дверь постучали.

– Открыто, – крикнул юноша, с трудом фокусируя зрения.

В комнату вошла Этаара, одетая в нечто воздушно-прекрасное и крайне открытое. Девушка замерла перед ним.

– Этаара? – Трегоран попытался подняться, но она жестом остановила его.

– Лежи, ты устал. Так даже лучше.

– Что? Не понимаю. Что ты хочешь?

– Я пришла извиниться. Вчера я была не права и сильно тебя обидела.

– Все хорошо, – он снова попытался подняться, но неожиданно, девушка прыгнула на него, и прижала к кровати.

– Нет, не хорошо, – ее губы были так близко, что Трегоран с трудом удерживался от соблазна коснуться их. – Совершенно нехорошо. Я разозлилась, потому что хочу, чтобы ты был на моей стороне. Всегда был на моей стороне.

С этими словами она жадно поцеловала его. Когда это произошло, руки Трегорана сами собой сомкнулись на спине дочери Маркация, будто живые, набросившись на ткань платья девушки, стаскивая и срывая его.

– Какой ты нетерпеливый, – хихикнула она, покусывая парня в шею. – Не торопись, у нас впереди еще целая ночь. И всю эту ночь я буду извиняться. Так, как ты пожелаешь.

Глава 8

И снова пустошь, замершая под багровыми небесами, и тонкая ниточка карминовой дороги, тянущейся в бесконечность. Снова скалы на обочине.

На сей раз, правда, он оказался не у начала пути. Обе ноги юноши крепко стояли на кровавых булыжниках.

Элаикс обернулся и усмехнулся, далеко уйти пока что не удалось – буквально в паре сотен шагов чернело ничто, из которого он и ступил на страшный путь.

Тимберец задумался.

– И как я тут оказался?

Постепенно из мрака восстал образ кинжала и пацана, этот кинжал державшего. Элаикс ощутил боль в том месте, где заканчивается живот и начинается грудь, и коснулся его. Да, удар пришелся точнехонько в солнечное сплетение.

– Он меня ранил, – проговорил юноша. – И ранил тяжело.

– А ты догадлив, – знакомый голос, раздавшийся сверху, заставил его вздрогнуть.

Элаикс поднял голову и едва не заорал от ужаса – монстр завис в воздухе прямо над ним, не издавая при этом ни единого звука – огромные крылья мерно вздымались вверх и вниз, без хлопков и дуновения ветра. Это было настолько неестественно, что молодому воину стало не по себе. Конечно, место, в котором он оказался уже во второй раз, в принципе нельзя было назвать нормальным, но все-таки разум Элаикса отчаянно цеплялся за привычные детали, пытаясь подстроиться, чтобы не провалиться в пучины безумия. Огромная туша, не создававшая при полете никакого шума, на корню пресекала эти жалкие попытки.

Словно прочитав его мысли, монстр громко хмыкнул, и опустился на дорогу прямо перед юношей.

– Итак, мы снова встретились, – проговорил он. – Наверное, тебе интересно, для чего.

– Пожалуй, – согласился тот.

– Хотел, пользуясь случаем, поздравить с первым серьезным успехами, – осклабился Зирриаг. – Не каждому удается пройти по дороге столько за жалкий месяц. – Хороший темп.

– Но я не ощущаю себя сильнее.

– Ты крушил черепа, держа в одной руке засов, весящий треть тебя. Не стал сильнее, говоришь?

– Но что изменилось с того дня? – Элаикс продемонстрировал руку с татуировкой в виде укуса.

– А ты дерзок, мальчик, – демон присел, и теперь их головы были на одном уровне. Янтарные глаза внимательно наблюдали за смертным собеседником. – Но мне это нравится, а потому я отвечу. Каждый враг, убитый лично, или по твоему приказу, сделает тебя сильнее, потому что его кровь оросит эти камни. – Когтистая лапа обвела ярко-красные булыжники. – Каждая капля – это шаг вперед и лишняя толика могущества.

– А смогу ли я как-нибудь убедиться в правдивости твоих слов? – продолжал гнуть свою линию Элаикс.

Зирриаг зарычал.

– Осторожнее, смертный, грань между дерзостью и неуважением тонка, и если первое мне по душе, то второго я не потерплю.

Взгляды Элаикса и таинственного существа сошлись, и на этот раз юноша заставил себя смотреть прямо в огромные глазищи страхолюдины, не моргая и не поворачивая головы. Он выдержал и Зирриаг весело рассмеялся.

– Да-а, ты, определенно, дерзок. А в моей правоте сможешь убедиться уже достаточно скоро. Когда кровь польется по улицам Раэлина.

– Кровь? Почему? Это сделаю я? – Вопросы слетали с языка Элаикса сами собой, но он решил, что раз уж монстр захотел поболтать, то, наверное, расскажет что-нибудь интересное.

– Как много слов, – расхохотался крылатый кошмар. – Но отвечу. Раэлин болен, причем смертельно. Лекари прописали ему кровопускание, с тобой или без тебя. Не важно. Очень, очень скоро, ночь озарится багровым, а улицы будут раскрашены алым.

– И ты хочешь, чтобы я успел, потому и говоришь это? – догадался Элаикс.

– Может быть это, а может то, что ты мне нравишься, человечек. А может, мне… – он запнулся, – меня попросил один еж. Какая разница? Ты предупрежден, вот что ценно.