*** 

      Леннокс-то углядел, конечно, впрочем, как и родственники Ребекки. Ее отец удовлетворенно отхлебнул пива. Леннокс хмыкнул.

      - Я уже говорил, что они все того? Публично хвалить мозги женщины! - Он тоже отхлебнул добрую порцию пива. - Это все плохо кончится, попомните мои слова.

      Майк продолжал говорить, но слова Леннокса заглушили эту речь за его столом.

      - Дальше можете не слушать, приятели. Это будет всего лишь болтовня о великой традиции западновирджинцев, как они отделились от гнусной толпы аристократов-сепаратистов, когда владеющие рабами сволочи пытались пытались подорвать волю честных и трудолюбивых граждан Америки...

      Для сидящих за столом еврейских дипломатов его резюме имело не больше смысла, чем, собственно, и сама речь Майка. Но, если они и не поняли детали, то не могли не осознать суть.

      - Этот человек серьезно относится к тому, о чем говорит, - пробормотал Моисей. Его глаза так и шныряли по огромной комнате, сканируя людей, набившихся в каждый уголок. Несмотря на  смешанный состав толпы в таверне, Моисей мог легко отличить германцев от американцев, а тех и других - от шотландцев. Ещё одна группа была ему непонятна. Та группа мужчин за одним из столов, что очень неумело изображала непринужденность.

      - Меннониты, - шепнул ему Бальтазар. - Несколько сотен этих протестанских пацифистов прибыло всего две недели назад. Американцы дали им участок неиспользующейся земли в холмах. А это их старейшины.

      - Все смертельно серьезно, - заявил Леннокс. Он вытер пивную пену с усов. Жест, несомненно, означал удовлетворение. - Этот мужик тоже весьма того, приятели, но не вздумайте ошибиться по его поводу. Он настоящий истинный фэйри, не от мира сего.

      - Сможет он победить в этом противостоянии? - спросил Самуил.

      Леннокс ответил ему холодным взглядом.

      - Вы что-ли не слышали меня? Я же сказал - фэйри.

*** 

      В тот же момент, хоть и немного другим путем, Андервуд и Генри Дрисон пришли к аналогичному выводу.

      Покидая заседание Коммерческой Палаты, Андервуд заметил: - Все прошло лучше, чем я мог бы ожидать.

      Дрисон улыбнулся.

      - В отличии от меня, Квентин.

      Бывший и нынешний менеджер шахты скептически посмотрел на него.

     - Я знаю эту публику, Генри. Они консервативны, как динозавры. Черт, да на их фоне даже я выгляжу радикалом с горящими глазами.

      Мэр города покачал головой.

      - Некорректное сравнение, Квентин. Динозавры вымерли, а как раз этого та публика делать не собирается.

      Они вышли на улицу и остановились на минуту, чтобы застегнуть куртки на все застежки. Наступивший ноябрь оказался прохладнее, чем они привыкли.

      Дрисон окинул взором видимую часть улицы от начала до конца.

      - Гляньте только, Квентин. Вы не замечаете ничего необычного?

      - Вижу, конечно! На улице полно народу. Значит, бизнес у нас на подъеме.

      Андервуд взглянул на ряд старых двух- и трехэтажных зданий, обрамляющих обе стороны того, что сходило за "главную улицу" такого городка, как Грантвиль.

      - Я помню, когда половина этих зданий еще была не занята, - размышлял он вслух. И тут же нахмурился. - Вместе с тем, здесь стало и не так спокойно. Дэн и его заместители действительно теперь не на шутку отрабатывают свое содержание. Он сказал мне на днях, что начинает понимать, что именно чувствовали Эрп и Бат Мастерсон, стараясь поддерживать порядок в охваченных экономическим бумом городках Дикого Запада.

      Но взгляд Дрисона был устремлен в другую сторону. Он наблюдал за группой детей, катящейся по улице. Улицы Грантвилля снова стали пешеходными аллеями, лишь нечасто проходящие автобусы покушались на этот статус.

      - Я подумал о детях, - сказал он тихо. - Это всегда разбивало мне сердце, Квентин. Все эти годы, в этом городе, где я родился, вырос, и который я так люблю. В котором планирую умереть. Видеть, как множество молодых людей уезжает - то есть уезжали - по всем Аппалаччам.

      Пожилой мэр глубоко вдохнул. Холодный осенний воздух, казалось, взбодрил его.

      - К черту это сотрясение воздуха Симпсоном. Тоже мне, плач Кассандры. - Дрисон кивнул в сторону здания, из которого они только что вышли. - Понятное дело, они нервничают. Дьявольски нервничают. Но они поддержат нас. Бизнес на подъеме, пусть в основе и сырьевой пока. И в город прибывают дети. В огромном количестве.

*** 

      Еще двое, шедших по другой улице, также находили бодрящей осеннюю прохладу. Или, может быть, такой эффект на них оказывало общество друг друга.

      - Это будет нелегко, Алекс, - сказала Джулия. Она остановилась на углу и повернулась к нему. Ее руки были засунуты в карманы куртки, которую она надела, как только они покинули трактир. Выражение лица Джулии было непреклонным, как у девушки, которая пытается выглядеть взрослой женщиной. - Мне не нужен еще один ревнивый, постоянно нервничающий кавалер.

      Веснушчатое лицом шотландца исказила сухая усмешка.

      - Я надеюсь, ты позволишь мне нарушать это правило время от времени?

      Принимая хихиканье Джулии за утвердительный знак, улыбка стала гораздо менее сухой.

      - Я не мальчик, Джули, несмотря на внешнюю молодость. Я видел гораздо больше разорения и смерти в своей жизни, чем хотел бы. Думаю, такое дает человеку - мне, по крайней мере - реалистический взгляд на жизнь.

      Улыбка исчезла, сменившись, в свою очередь, весьма строгим выражением.

      - В свою очередь, ты должна понимать, что я присягнул служить королю Швеции. Неважно, что вы там наслушались о наемниках - я отношусь к этой присяге серьезно. Так что...

      Джулия вытащила правую руку из кармана и приложила ладошку к его губам.

      Хватит болтовни. Я все понимаю. Тебе не нужна постоянно нервничающая жена. Ты будешь часто уезжать от меня, а, однажды, можешь и не вернуться.

      Он взял ее руку в свою и поцеловал кончики пальцев. Затем мягко отвел их в сторону.

     - Уезжать неохотно. И да, моя профессия достаточно рискована, бессмысленно было бы это отрицать...

      Они снова зашагали, теперь идя рука об руку. Джулия, как всегда, слегка подпрыгивала на ходу. Сегодня, возможно, более, чем обычно.

      - Я надеюсь, ты позволишь мне нарушать это правило время от времени? - спросила она.

*** 

      Ее первое же нарушение этих правил произошло менее чем через две минуты.

      - Завтра??? - воскликнула она.

      Маккей покачал головой. В его глазах читались сожаление, извинение и упрямство.

      - Я должен, Джули. Я был в Йене, когда король проезжал через Тюрингию, так что  не смог подать рапорт. Но больше оттягивать не могу. Густав-Адольф разбил штаб-квартиру в Вюрцбурге. Но я не знаю, как долго он будет там. Он очень быстро маневрирует, пока имперцы все еще не очнулись. Так что я должен буду исчезнуть...

      - Завтра! - взвыла она.

*** 

      Если орава детей, через некоторое время выплеснувшаяся из-за угла и промчавшаяся мимо них, и подумала, что есть нечто странное при виде двух людей, обнимающихся на виду у всех, они не подали виду. В последние дни они видели много подобных парочек.

Глава 43

      Ноябрь был месяцем ураганов.

      Первый такой был воспринят, скорее, как небольшая помеха. Никто в Грантвилле и окрестностях более не беспокоился о выживании зимой. Даже с учетом притока новых военнопленных - быстро ставших иммигрантами - после битвы при Йене, там было более чем достаточно пищи и жилья.

      "Жильё", конечно, довольно часто было убогим. Район, прилегающий к электростанции, стал чем-то вроде отдельного самостоятельного городка. Отработанный пар электростанции был готовым источником тепла для беспорядочного скопления спешно возведенных срубов, так тесно примыкающих друг к другу, что вместе они были чем-то вроде версии "проекта" для малоимущих, адаптированной к условиям семнадцатого века. Но, при всей своей примитивности, это жилье без проблем приютит и обогреет своих обитателей во время зимы. И убожество жилищных условий превратилось в еще один стимул - не то, чтобы германцы того времени в этом нуждались - быстро искать работу, которая может предоставить необходимые средства, чтобы перебраться в лучшее жилье.