***
Три дня спустя, военный контингент из Грантвилля прошел через город, чтобы преградить путь надвигающимся наемникам. Горожане успокоились, когда вождь этих сил заявил, что они вовсе не намерены оккупировать Йену. Еще больше они обрадовались, когда командиры 'американцев' (таким странным именем они себя называли) подтвердили, что им не нужна ни разовая плата, ни дань вообще. Как они заявили в своем предложении - только торговля и коммерция. О, да еще и обмен знаниями с преподавателями университета и студентами и использование его знаменитой типографии.
Что может быть в этом опасного?
Половина города, в том числе все студенты, явились посмотреть на марш американцев. Они выстроились вдоль дороге, ведущей в Лейпциг, периодически разражаясь дикими приветственными воплями. Восторгов не уменьшил и относительно небольшой размер американской армии. В нее входило лишь четыреста человек, но они шли в строгом порядке и, казалось, были полны уверенности в себе. Так же, как почти двести сопровождавших их шотландских кавалеристов.
Наблюдавших за ними бюргеров и их жен проходящая армия все же насторожила. Ну да, дисциплинированная и не агрессивная! Но их оружие и снаряжение...
Только студентов не пугало громадное транспортное средство, возглавлявшее процессию. Наоборот, невероятный вид этой штуковины их просто заворожил. И как только наиболее смелые из них узнали ее название, дальнейшее движение вызывало только новые приветственные крики:
БТР! БТР! БТР!
Пожилые были менее восторженны. В устах некоторых матерей семейств слышно было слово 'дьявол', передававшееся из уст в уста. Тем не менее, нобили были рады принять разъяснения студентов. Даже они слышали о Леонардо да Винчи, хотя никогда и не видели его эскизов.
Винтовки, как ни странно, вызывали всеобщее недоумение. Грузовик-угольщик, превратившийся в бронетранспортер был слишком непривычен для горожан, но многие из них были хорошо знакомы с огнестрельным оружием. И вид американских аркебуз вызывал у них холодок в спине, со стороны, конечно не заметный . В хищной красоте этого оружия было что то от змеи или рептилии.
Много комментариев пришлось на камуфляж и мотоциклы. Курьеры и разведчики - это очевидно, хотя зрителей и озадачивали небольшие черные ящики, в которые мотоциклисты что-то говорили. Наиболее проницательные из студентов заметили подобное устройство и в руке американского командующего, ехавшего в другом автомобиле. Вопросы задавались проходящим американским солдатам на запинающемся английском. Как только выяснилось, что многие из этих солдат на самом деле германцы, дополнительные замечательные аббревиатуры добавились к приветствиям:
Четыре на четыре! Четыре на четыре!
СиБи! СиБи! СиБи!
***
Присев на корточки в задней части бронированного пикапа, Майк усмехнулся. Фрэнк, оперативный командующий маленькой армии, находился спереди. Как только Фрэнк перестал говорить по радио, Майк наклонился и прошептал ему сквозь небольшое окно в задней части кабины.
- Ну, видишь? - спросил он. - Что я тебе говорил?
- Ладно, ладно, - проворчал Франк. - Кончай мне плешь проедать!
Довольный, Майк откинулся на спинку стула. Но его усмешка не исчезла. Он переадресовал ее другим шести пассажирам в задней части грузовика.
- 'Фамильярность порождает презрение', - передразнил он. - Да дай чему-нибудь название, и оно перестает быть таинственным и дьявольским. Именно так! Вот почему я и сказал Генриху и его парням, чтобы они не стеснялись в упоминании названий, если кто-нибудь спросит.
Внутри кузова, закрытого сваренными четвертьдюймовыми пластинами, было достаточно темно и мрачно. Но света, проходящего через амбразуры, хватало, чтобы Майк мог видеть лица своих товарищей. Они откликнулись на его веселую улыбку своими улыбками, немножко нервными, правда, кроме одной.
Спокойная, или, скажем лучше, беззаботная улыбка, была на самом деле довольно озорной. Глаза Майка блестели азартом и радостью.
- Слышишь, Фрэнк? - спросил ухмыляющийся Майк, - 'Фамильярность порождает презрение!'
Фрэнк повернул голову и сердито посмотрел через заднее окно. Сначала уставился на беззаботную улыбку, потом обозрел все остальное.
- А я тебе говорю, что девчонкам тут делать нечего! - отрезал он.
- Девчонкам?- фыркнула Гейл Мейсон. - Мне тридцать два, старый пердун. Я помню, ты точно так же говорил мне это в первый же день, как я пришла на шахту! Не десять ли лет назад это было, а?
Фрэнк смотрел на Гейл, а она на него. Гейл была достаточно привлекательной женщиной, хоть и коренастой и мускулистой. Лицо у нее было слишком обыкновенным, чтобы считаться красивым, но никто никогда не сказал бы, что она уродина. Тем не менее, хоть у нее и не было собачьих брылей, при взгляде на нее справедливо вспоминался драчливый бульдог.
- А я, в свою очередь, говорю, что это старым пердунам нечего делать на поле боя!
- Эй, Гейл - буркнул Майк. - Ты бы как-нибудь помягче!
Фрэнк перевел взгляд с лица Гейл и сосредоточился на других женщинах в грузовике.
- Гейл - та вобще безнадежна, - прорычал он. - Понятно, что она делает это мне назло. Но вы-то, девчата, поразумнее должны быть!
Молодые женщины в грузовике спрятали свои нервные улыбки, выставив взамен упорно сжатые челюсти. За исключением Гейл, все они находились или в позднем подростковом возрасте или где то сразу после двадцати лет. Младшая из них, Джулия Симс, казалась воплощением облагороженной версией Гейл.
- Тебе понадобилась прорва времени, чтобы, наконец, состряпать этот довод, дядя Фрэнк! - отрезала она. - Мы уже прошли через все это - и все давно решено.
И, усмехнувшись, зло добавила: - Ты просто злишься, потому что я лучший стрелок, чем ты, и ты это точно знаешь!
И буркнула в конце: - Надоело мне быть чирлидером!
- Здесь кругом смерть, детка, - немедленно отозвался Фрэнк.
- Ты же не возражал, когда отправил моего парня на передовую!
Фрэнк был так же упрям, как и его племянница.
- Это совсем другое дело. Он все же мужик, хоть и парень. И я скажу тебе кое-что еще, юная леди. Если твой тупой гребаный приятель еще раз нарушит порядок, из-за беспокойства о тебе, то я ему устрою настоящую преисподнюю! И это еще одна из причин, по которым я против!
- Чип-то? - спросила Джулия. - Ха! Я уже сказала ему, что будет, если он так еще раз сделает. Он не раз прежде охотился со мной, так что он в курсе. Я его прибью, прежде чем он хоть шаг сделает!
Наблюдая за этой перепалкой, улыбка Майка постепенно увядала.
Невзирая на получаемое развлечение при виде нервной дерготни старого друга, Майка глубоко волновал сам предмет разговора. Он подумал, что у него, видимо, еще сохранились остатки традиционного мужского шовинизма, не до конца выбитые из него его пылкой сестрой. Так как он все еще признает справедливость, пусть и нечетко выраженных, доводов Фрэнка. Чисто природный факт, что, по большому счету, женщины не так физически подходят для армии, как мужчины.
По большому счету...
Майк вспомнил фразу из пьесы, которую видел две недели назад. Шекспировский (ой ли?) "Гамлет" в постановке класса средней школы в битком набитом зале, а затем и транслированный по телевидению. (Они все же оставили привычное имя автора, против чего Бальтазар не возражал. Он даже нашел добрые слова об увиденном им на премьере).
По большому счету...
Ага, есть из-за чего нервничать... Что происходит с конкретикой, когда она упрятана внутри этого опасного "по большому счету"? Воистину, обобщение - скользкий путь.
