Любопытно, что в поезде Гальдера, стоявшем на запасном пути станции Орша, только командующий группой армий "Центр" генерал-фельдмаршал фон Бок, представленный своим начальником штаба генералом фон Грейфенбергом, ратовал за наступление и штурм. "Север" и "Юг" были против дальнейшего наступления. Начальника штаба группы армий "Юг" фон Зоденштерна несомненно отрезвил громокипящий Харьков. Какой-то прыткий штаб-офицер даже посмел проговорить трясущимся голосом, когда было объявлено, что фон Бок должен выйти к Горькому:

- Но позвольте! Сейчас не май месяц, и мы деремся не во Франции!..

Надо полагать, что на этом военная карьера прыткого штаб-офицера с собственным мнением и недержанием языка закончилась. Теперь она или забуксует, или даст задний ход.

Однако в Орше уже выпал снег, земля замерзла, мороз покусывал уши под генеральской фуражкой. Что же там, под Москвой, делается?..

- Ахтунг! Харьков!.. Самолет идет на посадку!..

На аэродроме "хозяина" Харькова встречают его верные адъютанты барон Ганс-Гейиц фон Бенкендорф и граф Карл фон Рекнер, представители комендатуры и штаба гарнизона, офицеры штаба дивизии и даже какой-то СС-штандартен-фюрер Вернер Браун, совершенно незнакомый генералу.

Поздравления, улыбки, щелканье каблуков, козырянье.

- Мы не родственники? - вопросительно и вежливо поднимает брови фон Браун, когда ему представляют Вернера Брауна. - Вы ведь знаете: Вернер фон Браун - мой кузен.

- Не имею чести, экселленц! - с точно отмеренной дозой почтительности и собственного достоинства отзывается однофамилец - штандартенфюрер. - В дворянском Готтебургском альманахе, увы, моя семья не числится. Я из низов, из ранних национал-социалистов, из "старых борцов".

- Весьма рад знакомству! - с прохладцей произносит "экселленц", тоже с фармацевтической точностью отмеривая дозу вежливости и высокомерия в голосе. - Прошу вас всех, господа, на ужин - в восемь вечера в моем особняке!..

- Могу я видеть вас немедленно, экселленц? - спрашивает не терпящим отказа тоном штандартенфюрер. - Я направлен к вам шефом полиции безопасности и СД...

Человек Рейнгарда Гейдриха! Это серьезно! Отказа быть не может.

О Гейдрихе говорили, что он наследник не только своего прямого шефа рейхсфюрера СС Гиммлера, но и самого фюрера. С одной стороны, этот Гейдрих бывший офицер кайзеровского военно-морского флота, то есть свой человек, той же касты, но с другой - всем известно, что его уволили из флота за какие-то неблаговидные дела...

- Мы поговорим в моей машине, - садясь в "хорьх", безапелляционно говорит генерал.

Карл фон Рекнер садится рядом с водителем. Штандартенфюрер Браун рядом с фон Брауном. Машина штандартенфюрера - большой черный "мерседес" с эсэсовским номером - мчится сзади.

- Я прибыл с особой миссией, экселленц!

Он подробно излагает свою задачу. К каждой группе армий прикомандировано по эйнзатцгруппе. К группе армий "Юг" приставлена эйнзатцгруппа "Ц", а СС-бригаденфюрер Макс Томас является эйнзатцгруппенфюрером. В группу входят две зондеркоманды и две эйнзацкоманды. Зондеркомандой 4-а командует он, штандартенфюрер Браун, "ваш покорный слуга и однофамилец". Состоит эта команда, как и вся группа, из чинов гестапо, крипо (криминальной полиции), орпо (полиции порядка}, СД, ваффен-СС, вспомогательной полиции из украинских националистов, всего около ста пятидесяти специалистов по искоренению врагов национал-социализма и большевистской заразы. Боевая задача: обеспечивая политическую безопасность, очистить оперативный тыл шестой армии и район Харькова от всех партийных и советских работников любого ранга, евреев, цыган, сумасшедших, инвалидов, интеллигенции, агитаторов, активистов и прочих большевистских фанатиков.

Но что могут сделать сто пятьдесят человек, преданных делу специалистов? Требуется всемерная помощь абвера, ГФП - тайной полевой полиции, фельджандармерии и вообще вермахта!..

- Наконец-то вы взялись за дело! Штандартенфюрер! Вы можете всецело рассчитывать на сердечное сотрудничество и полное взаимопонимание войск вермахта, находящихся под моим командованием.

Во Франции генерал фон Браун всячески препятствовал браунам из СС посягать на его суверенитет единоначальника, а брауны из СС прокрадывались под видом тайной полевой полиции - армейского органа. Теперь же он радуется твердой руке СД - "гестапо на колесах".

Когда "хорьх" подъезжает к особняку на Мироносицкой, генерал, совсем уже смилостивившись и подобрев, приглашает плебея Брауна:

- Я жду вас вечером, штандартенфюрер! Праздник есть праздник.

Краем глаза он уже высмотрел, что у Брауна, нет Рыцарского креста. А ведь в СС ордена, как из рога изобилия сыплются!..

Штандартенфюрер пересаживается в свой "мерседес" у дома семнадцать на улице Мироносицкой. Расстаются они лучшими друзьями-побратимами - Браун и фон Браун.

В вестибюле фон Рекнер ловко, как заправский гардеробщик, снимает с генерала шинель.

- Когда фюрер намерен закончить войну, экселленц? Что за заминка под Москвой?

- Москва будет стерта в порошок, - с удовлетворением отвечает просветленный генерал. - Операция "Тайфун" начнется с часу на час. А у нас на аэродроме, черт возьми, все рвутся мины. Появились воронки, которых не было, когда я улетал.

- Это не более чем икота во время агонии, - усмехается молодой граф.

Генерал поправляет крест на шее.

- А где барон? Почему меня не встретил Бенкендорф?

- Армия освободила его родовое имение, экселленц. Он помчался туда с охранной грамотой из Берлина. От РР, Хочет посмотреть, что осталось после хозяйничанья большевиков и колхозников...

- РР? Это еще что такое? - спрашивает генерал, проходя в гостиную и приглаживая и без того безукоризненный седой бобрик над выстриженными по вермахтовской моде висками.

- Рейхслейтер Розенберг, экселленц. Кстати, и его люди из рейхсминистерства "Остланд" пожаловали сюда и жаждут урвать свою долю трофеев.

- Гони их к черту, Карл! А Бенкендорф правильно действует. Надо назначить там бурмистра. Кстати, ты слышал, Карл, фюрер обещал поместья, самые лучшие и большие поместья в Крыму в первую очередь кавалерам Рыцарского креста,

- Поздравляю, мой генерал!

- Подготовь все к банкету, Карл! Видимо, многие офицеры заночуют здесь. Пусть Катарина и все другие позаботятся о постелях. Сегодня я разрешаю использовать все комнаты вплоть до этой гостиной. Мне кажется, что это последнее наше празднество до праздника победы.

- Вы считаете, что этот праздник наступит до рождества и Нового года? скептически осведомляется фон Рекнер.

- Или да, или никогда, - шепчет генерал, словно во внезапном озарении. Но он верен себе. - И вот что: завтра подготовь новый приказ о расстреле еще сотни заложников за взрыв партизанских мин на аэродроме.

- Но эти мины не партизанские, экселленц, а явно армейские, замедленного действия.

- Не узнаю тебя, граф! Под видом борьбы с партизанами мы постепенно уничтожим все активное население, всех неблагонадежных, под корень вырубим эту проклятую нацию... Что это играют, мой мальчик?

Карл прислушивается к звукам вагнеровской музыки, доносящимся из цокольного "телефункена".

- "Мейстерзингеры", мой генерал! Любимая опера фюрера - он слушал ее сто пятьдесят шесть раз...

Генерал потягивается, зевает.

- Надо бы поспать часок, Карл! Пришли Катарину с грелками согреть постель!..

Генерал Георг фон Браун, комендант и начальник гарнизона города Харькова, полумашинально заводит часы "Лонжин".

Заводит в последний раз.

- Катарины нет, экселленц. Ее взял с собой зачем-то барон. Я вообще замечаю, что у барона вульгарный вкус: странное для человека его круга пристрастие к украинским гризеткам, мидинеткам и даже пейзанкам.

Это, конечно, донос. И оба понимают это - и граф, и генерал.

- Вот как! - притворно удивляется генерал. - А я думал, граф, что это вы имеете виды на нашу смазливую горничную.