Майкл и Макар уже давно уговаривали Авдея тоже принять участие в их делах. А они оба делали это умеючи.

   - Ты же тоже настоящий, - убеждал Макар.

   - Да они тоже настоящие, - парировал Авдей, - только... как бы другой культуры. Ну, как европейцы и азиаты.

   - Да это несравнимые вещи! Это как вишня и вишневого цвета мармеладка! Ты не должен спокойно смотреть на то, как они их эксплуатируют и нас пытаются занять тем же!

   Но их методика убеждения, напирая и говняя чужую точку зрения, даже при наличии вменяемых аргументов не сработала. Удалось убедить его Эмили.

   - Они не умеют жить по-настоящему, - говорила она. - Они не знают всей гаммы чувств, на которые способен человек. У них даже любовь сухая. Причем они ее никак не называют...

   "Уж кто-бы говорил", - подумал Майкл, вспомнив, что все время, сколько он ее знает, она всегда была одна.

   А знает он ее уже долго. Хотя они так и не научились ориентироваться в этом новом времени, но были признаки, подтверждавшие долгое знакомство. Самым убедительным мерилом времени было зеркало. По его мнению, все-таки прошло уже около десяти лет.

   - И только мы, пока мы живы, а это скоро закончится, можем научить их этому, можем передать им подлинную человеческую культуру, научить их чувствовать, творить, созидать... - с неподдельным, как показалось Авдею, чувством не столько давила, сколько внушала Эмили.

   - Мы хотим их научить созидать, разрушая тот мир, в котором они существуют, - возразил Авдей, в чем-то повторив собственные мысли Эмили.

   - Не дури, мечтатель! Ты где этого нахлебался?! Этот мир не их! Это мир пратиарийцев. А все эти люди даже не знают, зачем они здесь живут! - напирал Майкл.

   - Они в один голос говорят, чтобы выполнять свою работу! - ответил Авдей.

   - И это, по-твоему, нормально? Бред! Жить ради работы! Ничего при этом за нее не получая! - наваливался на свою чашу весов Макар. - В них просто как-то вдолбили это рабское самосознание.

   - Они же ни во что не верят, - аргументировала Эмили. - И самое главное, они не верят в себя! Мы дадим им шанс построить здесь свой мир. Мир пратиарийцев при этом не разрушится. Он слишком большой. Немного изменится. А как они хотели? Они нас сделали для того, чтобы мы изменили их мир! Надеюсь, с этим ты не станешь спорить?!

   - И мы это сделаем! Хотя и иначе, чем они планировали! - перебил ее Макар и ехидно засмеялся.

   - Пускай он будет полный противоречивых желаний, в этом выборе и есть ощущение жизни, - продолжила Эмили. - Мир станет живым и для них!

   - Пускай этот мир станет их миром! -

   Авдей стал вести начальные уровни человеческого. Он и сам его неважно знал, так как это был не его родной, но для начинающих этого было достаточно. А их количество только росло вслед за общей численностью людей, уже давно превысившей тридцать миллионов человек.

  *

   На исходе асана с первыми лучами Сиклана в последний рабочий конжон, когда пратиарийцы начинали расходиться по домам, люди напротив просыпались, и многие из них впервые осознанно начинали строить планы на грядущие большие выходные.

   Прошел целый обиор с прошлых. И весь этот обиор на кафедре профессора Майкла Хаосманна, как он нарек себя здесь, они постоянно в той или иной форме постигали секреты независимости и настойчивого поведения, тайны свободного мышления и эффективные способы сказать "нет", принцип единства и как сказать одно, а поступить иначе.

   Новость о том, что люди вновь оставили свои обязанности, долетела до Манкоа мгновенно. Следом накатила директива преферата Прата о том, что ситуацию как минимум необходимо держать под контролем.

   Попытка использовать старые методы провалилась. На этот раз вежливое приглашение разойтись по гонам никто не принял. Люди остались на площади. Более того, они просто не обращали внимания на присутствие пратиарийцев до тех пор, пока пратиарийцы не решились применить силу и не просто уговорами, а руками, хотя и очень деликатно, попытались отвести одного из людей в гон.

   Но тот не растерялся, а сделал все, как его учили.

   - Аааааа, - заорал он. - Вы не имеете права! Я не пойду домой! Я хочу остаться здесь!

   - Это его право!

   - Руки прочь!

   Поддерживали его из толпы, поступив тоже по науке. Они с криками кинулись ему на выручку.

   - Оставьте его в покое!

   - Что вы делаете?! Вы выломаете ему руки!

   - Душегубы! Где вас учили такому обращению!

   Кричали они наперебой.

   Толпа зашевелилась, загудела и, как будто нехотя, но завелась. Майкл ловил кураж, его голова кружилась. Мог ли он себе такое представить, живя в своей халупе на зарплату, которую способен получать едва ли не самый ленивый американец.

   - Давай Майкл, вперед, - сверлил ему на ухо полушепотом Изингома.

   Но видя, что Майкл никак не наберет достаточно воздуха, оттого сколько ему хотелось выкрикнуть, решил подбавить ему решимости и негромко начать сам:

   - Давай, долой произвол! Давай же! Вместе!

   - Долой произвол! - наконец, прогремело в воздухе.

   Это Майкл пришел в себя и поддержал начинание. Сначала несколько раз сам, потом вместе с Изингомой, Макаром, Эмили..., они повторяли фразу.

   - Тебя как звать, - обратился Майкл потом к молодому человеку в толпе.

   - Шэхриэр, - отозвался тот, с трудом пропуская через себя новизну происходящего.

   - А тебя как? - обратился Майкл к следующему.

   - Жомех.

   - Давайте, давайте все вместе! Чего стоите как на проповеди?!

   Едва ли кто-то понял его последние слова, но они грянули.

   - Долой произвол!

   Вслед за ними медленной лавиной настроению поддалось большинство народа. Макар первым поднял руку вверх, скандируя все новые требования.

   - Даешь свободу действий! Даешь выходные!

   Через четыре волны головокружения Макара уже вся толпа махала руками. Всколыхнулись даже деревья, подпиравшие небо по периметру площади. Содрогнулись газоны, узнав, что такое быть вытоптанными.

   Не ожидавшие подобной реакции пратиарийцы, конечно же, оставили свои попытки. Разошлись.

   - Разошлись как укушенные за задницу дебилы, - не скрывал опьянения от успеха, захлебываясь адреналином и красноречием, Майкл. - Мы им еще не такое покажем!

   Их начальство тоже разошлось, но отнюдь не по гонам, а не на шутку.

   Гоны еще дежурили у площади, но никаких новых действий пратиарийцами долго не предпринималось.

  *

   - Где Деш? - первым делом спросил Рейпатеонд, влетев в один из гонов.

   Здесь же сидели еще несколько десятков пратиарийцев, отправленных на разборки с людьми. Они ждали, что кто-то, наконец, скажет, что же делать дальше с этими людьми, которые непонятно, чего хотят.

   - Деш помчался в университет изучать детали истории тестового носителя, - ответил Сантер. - Он говорит, что на Земле такие стычки не редкость. Он хочет собрать побольше данных, что они в таких случаях делают, чтобы выбрать наиболее подходящее решение.

   - А здесь он ее изучать не может? Можно подумать, она где-то описана. Он же все равно будет вникать в информационный тон! - возмутился Рейпатеонд.

   - В спокойных условиях это сделается быстрее, - оправдывал Деша Сантер.

   - Ладно, он, кажется, действует в правильном направлении. Ну, а нам нужно разобраться, с чего начался этот гай!

   Омере уже давно внимательно смотрел в окно гона на сборище людей. Точнее нельзя сказать, что он смотрел. Просто его взгляд был туда направлен. Сам же он сконцентрировался на ключевых деталях, которые можно было увидеть просто глазами и которые ему показались важными, закрыл глаза и тоже попытался вникнуть в тон, стараясь выделить в потоке идущей от толпы информации нити, ведущие к истокам сложившейся ситуации.

   - Первая вспышка гнева, - начал выдавать он информацию, - случилась сразу, как наши попытались отвести одного человека к гону. До этого толпа была тихой и занималась своими делами. На наше присутствие почти не обращала внимания. Вторая волна пошла из середины толпы. Начал один. Вслед за ним еще несколько, потом еще больше... Я их не знаю. Попробую сейчас разобраться кто они.