Но Бабье Лето не обращало на них внимания - когда смотришь с улицы в окошко первого этажа, видишь только темноту, максимум - какой-нибудь крупный объект вроде кухонного буфета, но точно не худенькую закопченную джезву.

"Как вы думаете, почему оно вернулось?" - пискнула гнутая серебряная ложечка "из бывших".

"Наверное, по кому-то соскучилось", - предположила сентиментальная джезва.

"По тебе, не иначе", - завистливо буркнула пудреница.

"Да помолчите же секунду", - задребезжала ложечка, возбужденно поблескивая.

Все занялись построением догадок и соображений, и можно только гадать, что это были за догадки и соображения и как они были связаны с судьбами отдельных предметов и предметного мира в целом.

Но тут в замочной скважине щелкнул ключ, и предметы притихли. Тени, шепоты и перемигивания - все мгновенно куда-то делось (исчезновение признаков жизни действительно происходит в таких случаях мгновенно: это вещи умеют). Комната даже как-то зрительно уменьшилась. Теперь она была совершенно п у с т а.

И только зеркало послушно разевало навстречу хозяйке круглый рыбий рот.

Но Котлета к тому времени была уже основательно набрамшись (и отнюдь не абрикосового компота) и не заметила царившего внутри квартиры выразительного молчания.