Некоторые из существ огромными прыжками взвивались в воздух, опрокидывались под радостные крики зрителей и хватали все и вся своими загребущими руками.
Другие вертелись или катались по каменным плитам пола, прямо перед нашими глазами их фигуры обнимали друг друга в экстазе дружелюбия и приязни.
Я растерянно воскликнул:
— Сэр, это не жертвоприношение. Не называйте меня больше Ипсталом, если они не такие же голубые, как и небо над Невадой.
Я вынужден был откашляться, так как в горло мне лез пахучий дым и чад.
— Что это? — простонал Старик и буквально взвился в воздух. — Да мне ведь знаком этот запах!
— Табак, обычный табак! — вскричал Лефле, буквально пылая от ярости. — Но это еще не все. Ипстал, вам известно, что это так остро пахнет?
Я осторожно принюхался. Никто не обращал внимания на нас. Все было так, словно нас здесь и не существовало. Внезапно я все понял.
— О, — простонал я. — Нет, только не это. Ведь от этого же вымрет все племя!
Старик пожелал непременно узнать, что мы тут обнаружили. Поэтому Лефле объяснил:
— Это не только табачный дым, сэр. К нему подмешана небольшая доза парастимулина. Эта штука очень действенная к дыму. Она, попадая в дыхательные пузырьки наших легких, немедленно всасывается в кровь. Надо немедленно выйти наружу, сэр.
— Боулдер! Негодяй! — гремел Старик так громко, что даже перекрывал шум ликующей и танцующей толпы. Теперь мы узнали, кто же спер возбуждающее средство у нашего доктора.
Я проследил за взглядом капитана и увидел нашего беглеца, нашего Третьего, Фискуса Боулдера.
Он, возвышаясь, стоял среди туземцев, которые, казалось, смотрели на него как на полубога.
Вождь племени, закутанный в колыхающуюся накидку из священной оболочки яичного желтка, также метался в толпе. В своих трехпалых руках он держал большую каменную чашу, полную самых лучших биллис-кристаллов, которые я до сих пор видел. Он торжественно упал Фискусу на шею, словно только что тот спас ему жизнь.
— Осторожнее! — закричал Лефле.
Умник Фис, от природы гора мускулов, обнял вождя одной рукой за тонкое, как прут, бедро, а другой выхватил чашу, полную драгоценных камней, из его рук. Ящероподобное тело пролетело по воздуху и упало в кучу других танцующих туземцев почти в десяти метрах от юноши.
Со спокойной душой Фискус вытряс биллис-кристаллы в пластмассовый мешочек у него на бедре.
— Это невозможно! — почти простонал я, слыша, как Старик тоже застонал.
Вожак, с которым обошлись так грубо, визжа от радости, вскочил и легко заковылял к Умнику Фису, который запихал ему в глотку целых две пригоршни табаку. Я даже испугался, что этот, покрытый чешуей парень, умрет от удушья. Однако мое беспокойство было совершенно напрасно.
Вожак опустился на колени и зачавкал с таким удовольствием, что меня чуть не вырвало. Секундой позже Фискус прорвался сквозь толпу бедных дзетанцев, которые, благодаря его увеличившимся силам, как куклы разлетались во все стороны.
Он тащил за собой изрядно уменьшившийся запас табака. Позади него ликовал народ, представители которого едва держались на своих тонких ногах. Конечно, они плакали бы от благодарности, если бы это было возможно для этих существ.
Фискусу принесли еще несколько драгоценных кристаллов. Я случайно обнаружил, что он в каждую порцию табака что-то добавляет и это что-то было похоже на сильно возбуждающее средство. Ничего удивительного в том, что дзетанцы буйствовали, как сумасшедшие.
И было совершенно невозможно ликвидировать эту дикую давку. Видя это, мы даже не сделали ни единого шага вперед.
Единственное, что мы сделали, это, объединив усилия, втроем проревели его имя. Старик от себя проорал несколько слов, которые в конце концов перешли в ужасные проклятия.
— Ипстал, у него же сумка, полная биллис-кристаллов! — отчаянно воскликнул он.
— Это же все, что когда-нибудь нашли на Дзете-3! Уж поверьте мне! Эти кристаллы крайне редки. Ипстал, все полетит в ад, если мы не вытащим его из этого проклятого дыма!
— Как это сделать? — спросил я совершенно ошеломленный. — Фискус так опьянен и подхлестнут этим чертовым парастимулином, что в течение секунды он по своей злой воле пять раз разорвет меня на мелкие кусочки. Без меня, сэр, только без меня!
— Великий Юпитер! — испуганно сказал Лефле и кровь быстрее побежала в моих жилах. У Умника Фиса, вероятно, появилось намерение еще сильнее отравить и без того уже порядком отравленный воздух.
Справа, на высокой подставке стояла высокая каменная чаша; в которой находился тлеющий табак. В руках он держал солонку, которая скорее всего была наполнена нашим парастимулином. Но несмотря на свои невероятные прыжки, он не мог достать до края чаши, и тут он вспомнил о своей силе.
Дзетанцы завопили от радости, когда он одним коротким ударом разбил подставку толщиной с голень и без труда подхватил падающую чашу, как будто она и не весила почти семьдесят килограммов.
Улыбаясь, он вытряс порошок в пламя. Почти одновременно его буквально затопила толпа рванувшихся к нему туземцев. Дзетанцы почти бросились в пламя, так жадно они жаждали этого дыма.
Перед нами в воздухе что-то появилось, но нам больше не надо было двигаться вперед. В толпе туземцев началось какое-то вихревое движение. Казалось, огромный механизм выбирается из-под кучи снега. Последний дзетанец пролетел через весь зал и из толпы появился Умник Фис со своим пластиковым мешочком и тюком табака. Гигантскими шагами он поспешил к выходу. Глаза его были ненормально большими и блестящими. Что и говорить, он вдохнул приличную дозу парастимулина.
Увидев нас, он заревел как сирена в тумане.
— Эй, друзья! Я приветствую ваш приход! Идите сюда, я обниму вас!
Он смеялся как покровительствующий тиран. Я почувствовал, как сильные руки подхватили меня, но тут зашипел шоковый излучатель Лефле. Парализующий луч попал Фис кусу прямо в затылок. Он рухнул как дерево, сраженное молнией, мягко опустившись на мои руки.
Но если вы думаете, что хоть кто-то поспешил мне помочь нести его обмякшее чертовски тяжелое тело, то вы заблуждаетесь. Старик схватил мешочек с биллис-кристаллами и тотчас же помчался прочь.
— Несите его на бот! Скорее, скорее! — только и проговорил он.
Дзетанцы и не думали нас преследовать.
Полумертвые от напряжения, мы достигли бота, защитный экран которого Старик уже убрал.
— Лефле, вы полетите на вертолете, — потом он обратился к нам, приказав: — Будьте поласковее с юношей. Бедняга, как только он вытерпел. Я полечу вперед. Доктор должен немедленно все подготовить. Внимательно следите за мной!
Двигатель заревел. Старик стартовал так резко, что нас вместе с Фискусом буквально отнесло прочь потоком воздуха.
То, что высказал по этому поводу наш главный инженер, нельзя и описать.
Мы нашли в кармане Боулдера радиоключ с помощью которого смогли отключить защитное поле кибергеликоптера.
Фискус никак не отреагировал, когда коренастый инженер довольно грубо протащил его в узкий люк.
Минутой позже винт вертолета начал вращаться и мы взвились в воздух. Когда под нами появился “Алголь”, у меня, если можно так выразиться, упала с сердца целая планетная система.
Экипаж уже получил указание обходиться с Фискусом как с нежным цветком. Еще не успела закрыться позади меня внутренняя дверь шлюза, как немедленно загремели плазменные двигатели “Алголя”.
Проведя захватывающий дух старт, мы пулей промчались сквозь атмосферу и это убедительно подсказывало, что Старик уже не думал о том, чтобы осчастливить дзетанцев, вернув им их кристаллы.
— Рубка наблюдения за кормовым экраном. Что-нибудь заметно? — Старик снова и снова задавал этот вопрос.
Совершенно разбитый я вошел в центральное управление. Лефле отправился в машинное отделение. “Алголь” с максимальным ускорением мчался сквозь систему Дзета–Персея. Восьмьюдесятью четырьмя часами позже Киленио получил указание рассчитать маневр сверхсветового прыжка. Старик никогда еще так не торопился.
