Джакоб громко рассмеялся, когда Данецкий вставил на место, в спину робота, все схемы.

— Да он тебе ничем не поможет, Данецкий! — воскликнул со злорадством джакоб.

Дросс многозначительно посмотрел на него, но парень продолжал смеяться, уже находясь в истерике.

— Только одно прикосновение вот к этому, — сказал он, указывая здоровой рукой на систему управления, — и для нас все будет кончено!

— И для вас тоже, — напомнил Дросс. — Или ваша жизнь ничего не стоит?

— Не так много, и не сейчас, — ответил джакоб.

Доктор схватил парня за воротник и осторожно поставил на ноги.

— Вы тоже пойдете с нами, — заявил он — Мистер Данецкий, я вижу, его лучше держать под стражей. А вы что посоветуете?

Выбор был ограниченным. В трех широких коридорах, которые вели из аппаратной, жизнь поддерживалась вспомогательными системами. В то время как Данецкий закладывал в робота программы действия, они начали гудеть, возвращаясь к жизни. Почти мертвый и потерянный мир пробуждался. Из оставшихся выходов широкой пещеры, основную часть которой занимал огромный голубой экран, два были закрыты плотными черными защитными экранами.

Дросс предположил, что это обычные для подземного форта входы и выходы. Уордл же был совершенно уверен в том, что, поскольку сам форт считал себя в состоянии тотальной войны, два отверстия служили переходами между двумя главными оборонительными батареями и устройствами управления форта. Но, как бы то ни было, в любом случае они мало что значили, по мнению Дросса, для группы. Единственный относительно безопасный путь лежал через небольшой тоннель, который резко шел вниз, закругляясь, и нельзя было судить о его назначении.

Именно к этому тоннелю они поволокли тяжелого неподвижного робота. Помогали все. Миссис Зулькифар пыхтела от усердия, найдя выход своему гневу в том, что толкала автомат в плечо. Мистер Мунмен свирепо мычал, но основную силу проявили Дросс и Данецкий. Уордл почти сразу сдался — его лицо покраснело, он тяжело дышал. Джакоб лежал, зажатый большим черным креслом.

Халия подталкивала робота вместе с миссис Зулькифар. Она поймала себя на мысли, что, как ни удивительно, ей совсем не страшно. Самым тяжким было ожидание. Теперь она даже могла думать об опасности и возможной гибели. А ведь еще совсем недавно все ее мысли сводились к одной — она часто воскрешала в памяти сильную вспышку, увиденную на экране в момент разрушения туристического корабля. Халия чувствовала тогда, как распадается на части, которые, кружась, превращаются в миллиарды обломков, несущих в себе черты ее личности. Она ощущала боль, потрясение и неотвратимость смерти.

Сейчас все прошло. Ее пугало только время. Двадцать два года, думала Халия. В двадцать два — превратиться в ничто!

Данецкий напрягся, сильный толчок — и робот покатился вниз по наклонной плоскости. Халия оступилась, и Данецкий подхватил ее. Никто не хотел первым выйти за пределы безопасной командной зоны. Все ждали, пока робот не остановился недалеко от гладкого ската.

Вернется ли робот к жизни?

— Он не шевелится! — запричитала миссис Зулькифар. Она трясла руку Уордла. — Время потеряно понапрасну, а мы могли найти выход из положения! Почему мы доверились этому человеку? Почему, Бригадир!

— Ну что? — обратился Бригадир к Данецкому.

Данецкий пожал плечами.

— Таков был наш единственный шанс. Мы должны были его использовать, — ответил он. — Если бы мы слепо ринулись отсюда, то скорее всего…

Он замолчал. И все поняли почему.

Огромный сверкающий металлический ковш бесшумно свесился с потолка коридора. Он приблизился к бронзово-зеленому роботу, быстро и безошибочно отыскав его. Этот ковш был похож на первобытную лапу, крепкую и безжалостную. Ковш сгреб Батибасагу и поднял вверх через отверстие, из которого спустился к нему.

Все произошло за две секунды.

— Дежурный Командир! — раздались металлические голоса. — Неизвестный автомат извлечен для проверки! Похож на мертвого. Ваши приказания? Приказания?

— Все пропало! — вскричала миссис Зулькифар. — Все пропало. Робот уже не сумеет нам помочь! Все пропало, слышите, вы? Пропало!

Миссис Зулькифар издала пронзительный вопль, который пронесся по коридору, где все еще звучали металлические голоса систем безопасности форта. Она с ругательствами набросилась на Данецкого.

Данецкий понимал, что несет все большую личную ответственность за маленькую группу пленников. Ему казалось, что теперь, когда к ним вернулся первоначальный страх, вызванный их спуском вращающейся шахтой в подземный форт, все зависит только от него. Каким-то образом все стали теперь частью его страшной прошлой жизни, на протяжении которой он постоянно пребывал в состоянии между отчаянием и надеждой. Он как будто разросся, вобрав их всех в себя. Пронзительные крики, ворчливые обвинения, мольбы и призывы, которые они выражали громко или произносили шепотом, исходили как бы от него и одновременно были обращены к нему.

Данецкий выслушивал горькие обвинения и угрозы, но сдерживался, чтобы не бросить в ответ что-то резкое и пренебрежительное. Они были теми людьми, кто не мог встретить лицом к лицу страшную и гнетущую атмосферу, нависшую над ними в форте. А он мог. Теперь ему казалось, что он легко найдет путь, который выведет их из западни, как будто это было для него привычным делом.

Данецкий отметил, что девушка не кричит и ведет себя спокойно. Халия все еще была напряжена, но не паниковала. Она испытывала страх, но могла ждать и наблюдать. Она ждала его решений и взвешивала, что бы он сказал, если бы она взяла на себя рискованное обязательство. Данецкого поразила мысль, что Халия, возможно, получает удовольствие от опасности.

— Ну уж теперь-то мы можем как-то выбраться отсюда, да? — спросила она в момент затишья. — Не так ли, Данецкий?

Мистер Мунмен услышал ее, а Дросс и Уордл продолжали спорить о системах безопасности форта. Миссис Зулькифар лежала на полу и стучала по нему своими длинными изящными руками, увешанными браслетами, издавая при этом слабые скрипучие звуки, которые вырывались из глубины ее горла. Джакоба ее поведение нисколько не тревожило, его взгляд ни на миг не отрывался от Данецкого.

— Да! — ответил Данецкий. — Теперь у нас нет другого выбора.

— А какой выбор был раньше? — взорвался Уордл. — Мы только напрасно потратили время! Мы уже бы могли все разведать в укреплении, послав патрули в трех направлениях. Они уже вернулись бы, доложили об обстановке, и тогда можно было бы разработать какой-то план! Данецкий, мы потеряли с вами целый час!

В перебранку снова вклинились металлические голоса, звучавшие из глубины коридора, где скрылся Батибасага: “Ваши приказания, Дежурный Командир? Гуманоидный автомат снабжен охранительной схемой, и его невозможно допросить! Дежурный Командир, Центральная Система Безопасности ждет ваших приказаний!”

Раздавшийся шум заставил всю группу затихнуть. Этот шум был похож на внезапный сильный раскат грома в тихой ночи. Он оглушил и ошеломил всех, заставил прекратить все разговоры и жалобы.

— Я рассчитывал на другое, — заговорил Данецкий, — но это можно было ожидать. Батибасага схвачен и взят под стражу. Система Безопасности не выпустит его. Возможно, его отправят в мастерские.

Миссис Зулькифар прекратила завывания и перестала скрести по полу:

— Я думаю, — заявил Дросс, обращаясь ко всем, — положение не так уж и безнадежно. Мистер Данецкий использовал все возможности, которыми мы располагали. Я имею в виду Батибасагу. Мы не можем винить только его — мы ведь предоставили ему право принимать решение. Так что это мы все потеряли целый час.

— А форт тем временем ожил! — воскликнул Уордл. — Вы разве не слышите, Доктор? Центральная Система Безопасности! Самая главная система управления, сэр, и самая ужасная! Такие военные укрепления всегда полны существами, которые всюду суют нос! Мы не сможем ступить и шага, чтобы нас не заметили и о нас не доложили! Теперь мы застрянем здесь надолго!