Отец, правда, ворчал, что стоимость дороги туда-обратно на поезде ту наценку аккурат и съедает. А то ещё и с горкой. Но наездам в Первопрестольную не препятствовал. Понимал, видимо, что матери нужно время от времени утолять голод. По шопингу.
Это Светка как-то такое понятие обронила позже, и Алексей запомнил. Жене он таким образом "наедаться" тоже не препятствовал, помня отца.
Да, отца теперь осталось только помнить...
Ященко прислал за ним машину - прямо к вокзалу. Алексей аж растерялся от такой чести. И порадовался, конечно. Значит, у Тихона имеется что-то для него. Невольно ухмыльнулся: ага, как на той старой карикатурке, которые собирал раньше отец. Алексей любил в детстве запрятаться в "тёмной" комнате и там пересматривать подшитые в две папочки вырезки. Так на одном из рисунков бродяга в лохмотьях и с прохиндеистой мордой звонит в дверь приличного особняка. И осведомляется: "Не будет ли у вас какой-нибудь работёнки? Например, отнести денежки в банк?"
Забавно, но воспоминание о той карикатурке оказалось сном в руку. Потому что Ященко на начальный период ("Пока не освоишься, а мы на тебя посмотрим", - сказал он) предложил заняться сопровождением клиентов, когда они деньги везут. Да, в банк. Или из банка.
"Обналичка?" - понимающе усмехнулся тогда Алексей.
"Нет, - отрезал работодатель. - Это для нас мелко. И против закона мы не работаем. А остальное узнаешь, если сработаемся".
Ого, как завернул!
Глянув на его лицо и поняв его мысли, Тихон пояснил: "Зряшных вопросов у нас не задают". И буднично, но как-то очень веско добавил: "На первый раз замнём. Но вторичная попытка меня насторожит, учти на будущее".
Да, простой и улыбчивый товарищ, оказывается, умеет голосом подпустить холодка на спину собеседнику! Да какого! И светлые глаза стали в этот момент - стальные...
Алексей учёл. Как учёл вскоре, что приказов в "Антее-М" не отдают. Или отдают очень редко. Когда по-настоящему жмёт. А в обычной практике тут было - поинтересоваться мнением или задать вопрос.
Но очень плохо, если за этим вопросом ты не различишь приказа. Стального, какими бывают глаза шефа...
"На мешках", как прозывали такую работу в ЧОПе, Алексей проработал три месяца.
Ну, "мешки" - это, понятно, из-за денег. Хотя на деле клиенты перевозили не только деньги и даже не деньги в основном. Всяческие бывали ценные грузы. Однажды даже довелось сопровождать дядьку вида почти карикатурного, перевозившего в побитом и поцарапанном "дипломате", годов, наверное, ещё семидесятых, что-то очень ценное. Во всяком случае, "дипломат" был прицеплен к руке довольно крепкой даже на вид цепью. Впрочем, и на разрыв - крепкой тоже. Алексею при приёмке клиента положено было убедиться, что всё закрыто надёжно, и он в этом убедился добросовестно.
А потом они ехали с мужичком в метро, что было признано более надёжным, нежели автомобиль. При всей кажущейся парадоксальности такого подхода к безопасности. Только выбрали, конечно, не время часа пик.
Алексею хорошо запомнился тот выход. Потому что всю дорогу, и в особенности в метро, он разрывался между необходимостью отслеживать каждое движение самого дядьки и каждое движение вокруг него - и необходимостью давить в себе то и дело подкатывающийся к глотке смех. Но делать это было очень трудно, потому что на смех отставного разведчика пробивало при каждом взгляде на подопечного.
Проблема была в том, что мужичок совершенно выбивался из образа перевозчика секретов. Он этому образу не соответствовал вообще. От слова совсем. Он выглядел просто лютой пародией на такого перевозчика. Ну, вот как если бы артист Леонов играл бы роль Джеймса Бонда. "Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд", - голосом Винни-Пуха. И внешне - незадачливый буфетчик из "Полосатого рейса"...
Вот всё и смотрелось, будто в метро снимают ролик для КВНа: секретная папка в секретном портфеле, секретный артист Леонов в роли секретного агента. Под прикрытием, ага.
Да ещё некстати всплыл из детских воспоминаний один из рассказов дяди Эдика. Как тот тоже однажды был вынужден по какой-то причине тащить с собой портфель с секретными документами в метро. А дядя Эдик рассказывать умел. И тогда он очень вкусно описывал, как боялся портфель выронить, потерять, как всё вертелся в толпе, чая лицом встретить того, кто попытался выбить портфель из рук. Как выискивал в толпе американского шпиона, охотящегося за секретами, доверенными старшему лейтенанту Кравченко.
И вот теперь детский рассказ повторялся как фарс. Да ещё с артистом Леоновым в главной роли. И с ним, Алексеем Кравченко, творчески делавшим вид, что никакого отношения к нему не имеет...
Но тот случай был, в общем-то, исключением. Образцом творческого подхода Тихона Ященко к разработке операции. Потому как в тот раз известно было, что оперативный противник тех, от кого работал дядька, плотно вёл слежку за офисом заказчика. И к тому же через кого-то у них явственно "текло". Так что отправка бумаг на машине была чревата весьма большим риском. "Черьевата боком", как иногда выражался Ященко, цитируя кого-то из своих знакомых.
Чаще же всего приходилось Алексею сопровождать именно машины. Опять-таки делая вид, что он не при делах. Но будучи готовым всегда помочь при обострении обстановки. Что означало: умудряться в московском трафике держаться не более чем через одну машину от клиента. И при том делать это так, чтобы потенциальный супостат не заметил, что того "ведут", и не придумал мер по нейтрализации негласной охраны.
Так что Алексей был благодарен Тихону за такую "стажировку". По сути, тот натаскивал его таким образом в оперативной работе по городу - чего полевой войсковой разведчик по ходу службы осваивал лишь в самой недостаточной степени. Если вообще.
За это время "подтянулись" и обычные, жизненно-бытовые обстоятельства. От фирмы ему сняли квартиру. Пока однокомнатную. Но в случае закрепления на работе пообещали продумать вариант приобретения уже постоянной. С зачётом той, что была в Ростове.
С семьёю жили пока раздельно. Но раз в две недельки Светка налаживались в гости на выходные. И они славно брыкались на здоровенной кровати, словно специально предназначенной для любовных утех. В общем, профессиональное любовное гнёздышко. Светка даже попыталась изобразить ревнульки во время первого визита. Но отставила их, когда увидела, с какой голодной жадностью набрасывался на неё муж...
Несколько раз она привозила с собой Юрку с Маринкой. Вот тут уже было реально неудобно. Детей приходилось класть с мамой на широкой кровати. Алексей устраивался на узком и коротком для его 186 сантиметров роста диванчике. Но радость детей от общения с папкой, а также от зоопарка, аквапарка и других чудес была столь велика, что это полностью, да ещё с горкой искупало мелкие бытовые неудобства. Да и ему было радостно пообщаться с родными "спиногрызами".
В общем, первые три месяца шли долго - как всегда, когда осваиваешь новое дело, да ещё на новом месте. Зато насыщенно и разнообразно.
Алексей подтянул физподготовку, чуток разболтавшуюся за последний год. К тому же ребята-сослуживцы, в основном, казаки, которых Тихон собирал по горячим точкам, показали несколько любопытных наборов в двоеборстве.
Памятуя о зашитом глазе, Кравченко поначалу предупредил, что хотел бы избегать ударов в голову - ну-ка, порвётся глазное яблоко по шву? Врачи от чего-то такого предостерегали.
Коллеги отнеслись с пониманием. А заодно коллективным разумом попробовали все вместе поработать над комплексом защиты от подобных ударов. Ничего нового, конечно, не изобрели - всё же люди веками копили наработки по теме избиения ближнего своего. Но именно как комплекс блоков и уклонений это показалось любопытным всем, в том числе и самому Ященко.
Про ранение глаза тот знал - Алексей рассказал ещё при первом собеседовании, но особого беспокойства не выказал. Лишь спросил: "Ты же правша? Выцеливаешь правым?" И когда Алексей подтвердил, то добавил лишь: "Вот и ладненько. Мы из тебя ещё снайпера сделаем". А через несколько дней дал телефон, велел позвонить и договориться о записи на приём.
