– Это не смешно. Мы же с тобой об этом уже разговаривали, помнишь? Ты не виноват – это несчастный случай.

– Это я виноват.

– Я понимаю, что брат для тебя много значил, но жизнь ведь не кончилась!

Я устало кивнул головой, этот разговор повторялся всю последнюю неделю. И с этим надо было что делать. Ходить и постоянно ныть не дело. Если решил, то надо действовать. У меня были мысли о самоубийстве. Но я не мог себя убить. Боль – это единственное, что меня останавливало. Я просто не мог причинить себе такую боль. Я хотел, чтобы меня кто-то убил. Но убил не жестоко, а быстро и безболезненно. Я знал, что так не может быть, как я хочу. Это решение пришло ко мне, когда я пытался перерезать себе вены. Я несколько часов просидел с ножом в руке, но не смог даже поднести нож к руке. Поэтому я искал того, кто сделает это за меня. Я сначала думал, что это сделает она. Но она боролась за мою жизнь и, ни за что бы, ни сделала это. Поэтому оставалось, немного усыпить её внимание ко мне, и начать искать нового палача.

– Рустам, ты должен понять, что ты ни в чем не виноват. Не вини себя и возвращайся уже! Ты мне нужен, очень нужен!

Её слова не меняются – постоянно повторяются. И это вызвано не скудным словарным запасом, а невозможностью сказать хоть что-то, что могло бы меня переубедить.

Поэтому я скажу ей то, что она хотела от меня услышать.

Я улыбнулся, наверное, впервые за последние двадцать четыре дня:

– Я постараюсь.

Она улыбнулась – её улыбка грела, ведь я уже и забыл, когда она в последний раз улыбалась. Положив голову ко мне плечо, она взяла мою руку и сказала:

– Когда-нибудь все будет как прежде.

Наивная….

****

Я открыл глаза и рефлекторно дернулся. Какой реалистичный сон. Сон. Нет, это был не сон. Это было, когда-то давно, ещё при жизни. Сомнений не было. В отличие от всего меня окружавшего, там всё было наполнено цветом. Не было ни одного намека, что где-то забыли добавить красок. Это и являлось для меня главным аргументом. К чему бы это? Понятно, что просто так люди не видят куски из прошлого. Есть какая-то причина. Может, чтобы напомнить? Что было до этого или к чему это привело в итоге?

Я попытался вспомнить, но безрезультатно. Моя память отказывалась выдавать хоть какие-то кусочки моих воспоминаний. Некоторые куски последних лет моей жизни просто отсутствовали. Может это и к лучшему – если эти воспоминания Я забыл, то значит так надо. Может, если Я их вспомню, то ничего хорошего мне это не принесет? Надеюсь, Я забыл что-то действительно плохое.

Провалы в памяти совершенно удручали.

Я потянулся за сигаретой и в спине раздался тихий хруст.

– А! – поежился Я от внезапной дрожи по спине. – Как всегда вовремя.

Хруст отдался не просто сигналом, что всё затекло – смени позу, а ещё и ноющей болью. Сигареты пока подождут. Расставив приоритеты, Я медленно поднялся с кресла. Голова слегка кружилась, и мое зрение показывала совершенно другую картинку – Я стал хуже видеть. Мое зрение никогда не было идеальным и когда оно начало становится хуже, Я всегда переживал. Это больше был страх остаться без главного органа. Нет зрения – нет нормальной жизни. Это как сидеть в хорошо освещенной комнате, где всё заставлено всякими разными безделушками, книгами или чем угодно! Ты всё ходишь и рассматриваешь это. Ты имеешь полное представление о любом предмете. И потом, свет резко выключают. Ты абсолютно ничего не видишь. Вокруг одна темнота. Но ты ещё не боишься – никакой паники. Ведь ты же знаешь, что свет скоро включат, и ты снова сможешь различать это огромное окружение. Или у тебя есть другой источник света, пускай это будут спички, фонарь или свеча. Хоть слабый свет, но они тебе дадут и не оставят тебя одного в темноте. Вот тут и начинается самое страшное: у тебя нет, ни фонаря, ни спичек и ты абсолютно уверен, что свет здесь никогда не включат. И ты остаешься один. Это не в физическом смысле, конечно. Вокруг тебя могут, находится люди, они могут помочь тебе ориентироваться в пространстве, помогать что-то делать.

И тогда у тебя есть два варианта: либо приспособиться, либо перестать быть полноценным членом общества. Ведь не все слепые сдаются – они пытаются жить дальше, не смотря на свой недуг, и у многих они вызывают восхищение и даже иногда предмет для подражания. Это случай из серии: «никогда не сдавайся!» Но так рассуждать может любой, кого это не коснулось. Я хочу быть реалистом в данной ситуации. Не каждый сможет справиться с навалившейся на него бедой. Не каждый сможет найти в себе силы. Я не смогу. Наверное.

Осуждать может каждый, но Я хотел бы посмотреть на тех людей, которые с отвращением смотрят на слабых. Я хотел посмотреть, как бы они действовали в данной ситуации. И Я знаю, что они мне ответят. «Мы справимся! Мы сможем!» Да-да. Так кричать и Я могу, причем обо всём. О любой ситуации. Но Я научился смотреть на жизнь трезво, и стараюсь не строить для себя иллюзий. Что Я мог бы сделать то или иное. Когда передо мной стоит какая-то цель или конкретная ситуация, в восьми из десяти случаев, Я знаю, на что Я способен, и что из этого получится. И в данной ситуации Я знаю, что мне страшно остаться одному в темноте. Ничего не видеть, абсолютно ничего! Я не хочу и боюсь этого. Но Я не боялся, когда Костя вел нас через потоки темноты. Я видел хоть какой-то кусочек света, и Я знал, что Костя не бросит меня тут. Это давало мне сил идти дальше.

Всегда, когда разговор заходит о моем зрении, Я начинаю метаться и суетится, как самый настоящий параноик. И как бы это ни было смешно со стороны, Я очень боюсь остаться без зрения. И поэтому этот сигнал стал для меня поводом для паники.

Глубоко вздохнув, Я поднес руки к лицу, борясь с искушением потрогать свои глаза. Я держал руки прямо напротив глаз, и теперь беспокойство об ухудшение моего зрения ушло на второй план. Относительно, хорошее качество – быстро переключаться с одной проблемы на другую. Не вспоминая причин первой. Но это только в определенных ситуациях, в конце концов – Я все равно вернусь к своим глазам. А теперь все мои мысли, занимали мои руки. Они потеряли свой первоначальный цвет – нежный оттенок серого сменил идеально белый цвет. И дело было не в освещении.

– Что за черт? – прошептал Я.

У меня не было ни одной идеи, чтобы это объяснить, но просто так ничего не происходит, верно? Возможно, Я просто испачкал руки где-то и из ничего развожу панику. Поэтому Я начал энергично тереть руками друг о друга. Но ничего не происходило – мнимая краска не стиралась. К тому же Я заметил, что мои руки были ледяными. Это был несвойственный рукам холод – Я не мог замерзнуть до такой степени.

Находясь в совершенно обескураженном состоянии, Я сел в кресло, продолжая держать руки перед собой. Я просидел так довольно долго, пока не стал замечать, что снова могу видеть без расплывчатых пятен. Дальний конец комнаты больше не представлял маленькие кусочки, которые перемешивались в хаотичном порядке. Картинка стала снова четкой. Моргнув несколько раз, Я решил убедиться, что с глазами всё в порядке, и провел пальцами по глазному яблоку. Моему удивлению не было предела, когда Я осознал, что вожу пальцем по сухому глазу. Он был идеально сухим. Не веря в происходящее, Я даже надавил на него слегка, пытаясь спровоцировать слезы. Но ничего не произошло. Я провел пальцем по другому глазу, но результат был тот же самый.

Почему они сухие?

Но было что-то ещё. Я моргнул ещё несколько раз. Я почувствовал небольшой дискомфорт – наверняка, что-то попало. Я провел по глазу пальцем ещё раз и сделал вывод, на моих глазных яблоках было что-то напоминающее рубцы.

Выйти из оцепенения мне помог голос Кости:

– Что это?

– Я не знаю – прошептал Я, поворачивая голову в его сторону. – Я не знаю.

– Пошли, пройдемся – предложил он.