Утро было злым и жарким. Царь, довольно развалившись на подушках, ковырялся в зубах, когда я в сопровождении двух гвардейцев предстал пред его светлые и незамутненные интеллектом очи. Мда, об имиджмейкерах здесь, конечно же, никто понятия не имеет. А зря. Царь выплюнул то, что заменяло ему зубочистку (я предпочитал не обращать внимания на неаппетитные подробности) посмотрел налево (на визиря), посмотрел направо (на принцессу) и лениво жмурясь, произнес: "Твое третье и последнее задание - доставить маленький караван из моего города в Сар, за пустыней на востоке, моему двоюродному брату. В караване всего три повозки, так что путь не должен занять больше недели. На всякий случай я даю тебе воды на десять дней. Когда ты вернешься, мы поговорим про свадьбу, если захочешь".
"Я хочу. Сейчас".
"Ты что, пес! Как ты смеешь!" - царь мгновенно побагровел.
"Я говорю, что хотел бы услышать твои слова сейчас" - твердо произнес я.
Царь молчал, только белки его глаз яростно сверкали на пунцовом лице. Довольно неаппетитное зрелище, особенно жарким утром.
"Хорошо! Ты получишь то, что хочешь! Но если ты вернешься позже, чем через две недели, я посажу тебя на кол!"
"Я вернусь через неделю, царь!"
Я повернулся и пошел к выходу. Терпеть не могу торговаться.
Я вывел караван немедленно. Несмотря на предупреждения, я пошел один и теперь, смотрел, как над пустыней разгорается солнце. Разумеется, я не собирался останавливаться и пережидать дневную жару, я вполне мог ее перетерпеть, а если ее не переживет содержимое - что ж, я не виноват. Я не получал на этот счет никаких указаний, а сообщение принцессы усугубляло мое желание обойтись с караваном пожестче. Впрочем, разрешения заглянуть в замотанные и запечатанные царской личной печатью повозки я тоже не получал.
Первый день прошел несколько тяжелее, чем я ожидал. Было гораздо жарче и суше, и я использовал почти всю суточную порцию воды. Хорошо, что вовремя остановился. На ночь сделал привал, поспал почти пять часов (обычно на задании это роскошь), проснулся бодрым и отдохнувшим, и радостно протопал еще полдня. Судя по карте, мы подошли к месту, носившему дружелюбное название Чертова пустошь. Ага. Прямо в центре пустыни - пустошь. Спекшаяся корка земли вместо песка. Стартовая площадка пришельцев. Или чертей. Поэтому и Чертова пустошь. Но как только мы прошли первый километр по этой пустоши, мое чувство юмора начало сбоить.
Сперва я подумал, что у меня солнечный удар - я увидел невдалеке небольшие черновато-красные вихри. Смочил тряпку водой, протер лицо... Нет, не пропали они никуда. Вдруг я почувствовал резкое желание напиться воды. Такое неодолимое, что я, не отдавая себе отчета, уже протянул руку к бурдюку. Тут резкий порыв жесткого ветра ударил мне в лицо, и тут-то все и началось...
Ветер бил и трепал повозки со всех сторон. Впечатление было такое, что множество мелких бесенят превратились в потоки воздуха и пытаются протаранить покрытие повозок с разных сторон. Я заматывал морды испуганным пони, прижимал их к себе, чтобы он не так боялись этого воя, воя, который разрывает череп на части, от которого невозможно спастись, разве что, только отрубив себе голову. Отрубить себе голову? Эта идея, почему-то, кажется мне весьма привлекательной, и я пытаюсь нащупать на поясе меч. Его там, почему-то, не оказывается, и я бросаю глупых животных и иду искать меч. Вой, то стремительно отдаляется, то наоборот, приближается, и я понимаю, что меч надо искать поближе к вою. Чем громче вой, тем ближе к мечу. Я иду против ветра, хлещущего меня по лицу, по телу, сбивающего с ног, прижимая ладони к ушам, чтобы ослабить этот всепроникающий вой... И вдруг все стихает... Я стою на совершенно голом месте, вокруг меня Чертова пустошь, я стою в самом центре. Рядом со мной стоит только одна повозка, без верха, который куда-то сдуло... Пони тоже нет, и я печально думаю о том, что теперь придется тянуть повозку на себе... Пока не понимаю, что в повозке... на коротких, торчащих кольях... посажены головы демонов. Как только я это понимаю, головы демонов оживают и начинают громко кричать, что хотят выйти отсюда, хотят есть и пить... Я стискиваю уши ладонями, но я слышу их мысли, липкие мысли о жажде и крове, о голоде и плоти... Я непроизвольно тянусь к фляге на поясе, и громкость их голосов становится просто нестерпимой... "Пить! Пить! Пить! Пить! Пи-и-и-ть! Эй, ты, дай пить! Воды! Пить! Пить! Скорее! Ты должен дать нам напиться!"
Я почти ничего не понимаю, зачем я тянусь за флягой, зачем, я не должен им подчиняться, я не должен, я не...
"Молчать!" - о Боже, неужели это я? "Молчать! Это! Я! Хочу! Пить!" - я кричу мысленно, не разжимая крепко стиснутых зубов и втянутых губ. "Вас! Нет! Вы! Мертвы! Вы! Никто! Я! Хозяин!" - гул голосов резко начинает стихать. Неужели? "Вас! Нет!" шепчу уже вслух и от усталости падаю на колени возле колес повозки. Поднимаюсь. Да, все правильно. Теперь это просто мертвые головы. Пусть хоть тысячу раз демонов. Но мертвые. И тут все резко зака?????????...
В городок Сар я попадаю только затемно. Охрана на стенах недоверчиво пялит на меня заплывшие глазки, когда я прохожу через ворота без пропуска - мой груз сам за себя говорит. На встречу мне выбегает копия царя, только чуть ниже ростом, гуще бородой и злобнее глазами. Молча останавливаюсь перед ним, вижу на его лице все, что он хочет мне сказать, только теперь боится, бедняга, также молча разворачиваюсь и медленно, покачиваясь от усталости, иду обратно к воротам.
Обратно я попадаю еще через день. Город в трауре. Я сижу в покоях царя. Царь лежит напротив меня, у него выпучены глаза и изо рта стекает засохшая струйка крови. Он мертв. Он умер через день после моего выхода из города, почти в полдень, от удара, как говорит царский звездочет и лекарь. И до моего прихода слуги и дочь боялись входит в его покои. Мне тут больше нечего делать и я ухожу.
Я снова в отведенной для меня комнате, откуда начинал свое путешествие. Справа от меня сидит теперь уже царевна, в мои покои входит некий высокий молодой человек, который меня совсем не замечает (хотя я ровно в два раза больше принцессы, по крайней мере, в плечах), все его внимание поглощено принцессой. Я уже намереваюсь обратить его внимание на себя каким-нибудь ненавязчивым образом, например, грубо осведомится, не он ли должен принести воду для омовения и свежие простыни, как вдруг слева от меня возникает фигура старика, он кладет мне руку на плечо и я, естественно, забываю обо всем на свете, потому что впервые чувствую живую плоть старика. "Молодец, малыш говорит он. Мне приятно, конечно, слышать такое, но я резко оборачиваюсь и вижу, как принцесса с высоким молодым человеком скрывается в дверях моих покоев. Старик предупредительно стискивает мое плечо, и я понимаю, что он прав. Мне совсем не обязательно выяснять, что произойдет дальше. Мы какое-то время молча сидим на диване. Потом он встает и говорит "У меня есть новое задание для тебя!" Я молчу. Потом спрашиваю: "Неужели больше не было никого другого? Почему я? Почему?" Старик ухмыляется и резко произносит: "Собирайся! Ты срочно нужен!"
