— Где он? — прокричал Хаммер. — Я убью этого чертова ублюдка!

— Именно поэтому никто не хотел говорить тебе, — вздохнул Бек. — Тебе нужно успокоиться.

— Мне нужно только убить Зака, больше ничего.

— Перестань драматизировать. Как бы я ни хотел насладиться этим зрелищем, поддерживая тебя, потому что этот мудак явно заслужил, как никто другой, но ты не можешь убить его. Кроме того, ты отстойно будешь смотреться в оранжевом (прим: оранжевый – цвет робы заключенных в тюрьмах США).

— Тогда я кастрирую его. Медленно. Тупым, ржавым ножом.

— Я понял, — вздохнул Бек. — Зак трахнул твою женщину, но...

— Она не моя, — отрезал Макен. — Я просто оберегаю ее.

— Послушай. Любой, кто достаточно внимателен, знает, что она твоя. Но ты не собираешься строить с ней отношения и...

— Твою мать, закрой свой рот! — прорычал Хаммер. Вряд ли Бек мог понять всю силу внутренних терзаний Макена, в части стоит ли касаться Рейн. Чуваку не понять, как опасно близко он подошел к тому, чтобы сдаться. — Я хочу поговорить с Пайком. Он должен был присматривать за ней. Где он?

— Дома, у него грипп. Я предложил подменить его, но в ту ночь не было ни одной свободной минутки.

— Ты был занят? — волна ярости была такой сильной, что Макен думал она взорвет его голову. — То есть ты и Зак оба... что? Весьма удобно забыли о моих правилах? Или решили их просто проигнорировать?

Нахмурившись, Бек сжал кулаки. «Отлично». Хаммер был готов к бою.

— Мне пришлось разбираться со своевольной сабой, и я не заметил, как Зак увел принцессу из толпы. Ей восемнадцать. И вопреки твоим правилам, Рейн юридически может самостоятельно распоряжаться своим телом и сексуальностью, — напомнил Бек спокойным голосом.

— Пока ты не облажался, у нее не было сексуальности, которой нужно было распоряжаться! Ты на сто процентов уверен, что она и Зак... — Хаммер не смог закончить предложение.

— Хм, два дня назад я застал их выходящими из комнаты. Зак застегивал ширинку, а Рейн выглядела шокированной.

Представив это, Хаммер ощутил, что его мозг словно облили кислотой. Ему не хотелось верить ни одному чертову слову. И ему хотелось врезать своему другу.

— Это не значит, что у них был секс.

Бек вздохнул, призывая остатки терпения:

— Позже я столкнулся с Заком. Он подтвердил, что был. Я напомнил ему, что Рейн не саба и она вне зоны доступа, — мужчина поморщился. — Дословно, он ответил: «Думаю, она больше не хотела быть девственной малышкой Хаммера».

Неистовая ярость мгновенно пронзила тело Макена. Развернувшись, он со всего размаха ударил кулаком в стену, в надежде, что ему станет легче. Не помогло. «Неужели Рейн наказывала его за то, что он не отвечал на ее сексуальные намеки и заигрывания?» Если это было наказанием, то оно достигло своей цели.

— И... — продолжил Бек. — Когда я нашел Рейн рыдающей в кухне, то понял, что ублюдок не врал.

— Она плакала? — желчь стала подниматься по горлу Хаммера, после того, как еще одно предположение пришло ему в голову. — Этот сукин сын, что? Он заставил ее?

— Разве я оставил бы его в живых, если бы он так поступил? — хмуро глянул на него Бек. — Слушай, как бы я ненавидел этого членососа, но не думаю, что он насильник.

— Но ты не знаешь наверняка.

— Погоди. Подумай о том, как Зак обычно ведет себя. Он любит соблазнение. Это игра для него. Он обожает вызовы. Думаю, он «сломал» Рейн.

«Этот хитрый сукин сын смог забраться ей в трусики, навешав ей лапши на уши своим змеиным языком?» Эта картинка пронеслась перед глазами Хаммера, омыв его еще большей волной ярости.

— Думаю, изначально ей польстило его внимание, — пожал плечами Бек. — Теперь же, я думаю, она сожалеет, что вообще клюнула на это.

Хаммеру хотелось, сорвав дверь с петель, понестись в подземелье и убить Зака голыми руками. Нет, конечно, Макен не ожидал, что она вечно будет оставаться девственницей... Но он не мог отрицать, что неоднократно фантазировал о том, что будет у нее первым. Теперь этой возможности у него не будет никогда.

Мужчина пытался убедить себя, что это было к лучшему. Он был последним человеком на Земле, которому ей следовало отдать свою невинность. Но это никак не останавливало слепую ярость, ползущую по его позвоночнику.

— Ты разговаривал с ней? Что она говорит?

— Каждый раз, встречая меня, она пятится на три метра назад, так что, нет мы не разговаривали.

— Что значит, что ты не знаешь наверняка?

— Хаммер, мысли разумно. Ты сам виноват, что теперь у тебя посинели яйца. Не секрет, что ты хочешь ее, а она, чертовски в этом уверен, хочет тебя так, что даже не скрывает этого. Как я уже говорил, тебе следовало вспомнить, что ты мужик намного раньше. Вот скажи, какого хрена ты так долго ждал? А лучше, что ты думал, в конечном итоге, произойдет, если ты даже не относился к ней, как к женщине, которой она стала?

Разумная часть Макена надеялась, что однажды Рейн влюбится в порядочного мужчину, который будет преклоняться перед ней. Хаммер убеждал себя, что тогда смог бы отпустить девушку, зная, что всю жизнь она проведет безнадежно влюбленной в хорошего парня. Он ожидал, что она выберет кого-то, кто будет ценить дар ее невинности, а не потратит его на самовлюбленного кобеля, который завлекал женщин в постель парой отработанных слов и фальшивой улыбкой.

Хаммер обошел стол и рухнул в кресло, потирая руками лицо:

— Блять!

— Не принимай на свой счет то, что она сделала, — дал совет Бек. — Вишенка, которую сорвали, не была твоей.

Хаммер яростно сверкнул глазами. «Черта с два она не была его».

«И когда это Рейн успела так глубоко пробраться ему под кожу? Что же было в ней такое, что заставляло его сейчас выворачиваться наизнанку? Когда она была несовершеннолетней, он с удовольствием играл роль ее защитника. Но теперь?» Все в нем хотело пометить ее как свою.

«Даже если этого никогда не случится...» У Зака не было ни малейшего права посягать на Рейн, особенно под его крышей.

— Где он?

Бек закатил глаза, словно Хаммер итак знал это.

— Ты не можешь просто пойти туда и поговорить с ним.

— Это мой клуб. Он нарушил одно из моих главных правил. Я могу делать все, что, блять, захочу.

— Я не это имел в виду. Рейн нуждается в тебе больше, чем Зак нуждается в выволочке. Думаю, она уже вся извелась, потому что понимает, что чертовски облажалась.

— Нет. Этот ублюдок соблазнил ее, чертовски хорошо зная, что... — Не договорил Хаммер. — Он просто ходячий труп.

— Ну и как ты планируешь защищать Рейн от следующего парня, решившего забраться ей в трусики, будучи в тюрьме? Слушай, разорви его клубный договор, — мягко предложил Бек. — Пусть Смотрители подземелья выведут его под конвоем с территории. Но не лезь на рожон. Я не собираюсь вносить залог за того, кто совершил убийство.

— А я тебя и не просил, — оскалился Хаммер. — Я точно не в восторге от произошедшего, но очень ценю то, что ты рассказал мне об этом, — немного успокоившись, сказал он.

— Прости, приятель. Знаю, это ранит, — поддержал его Бек. — Как ты планируешь поступить с Рейн?

Глубоко нахмурившись, Хаммер прикрыл глаза.

— Как я поступлю? Да ни хрена я не сделаю.

— Ты хочешь сказать, что ничего не собираешься менять между вами? Ты хочешь поставить ее на полку, словно чертову куклу, обернутую в красивый розовый бант и сдувать с нее пылинки? А тем временем с другими сабами... Хотя все знают, что ты с ними вытворяешь. Так и будешь продолжать трахаться с ними, верно? Если ты так зол и недоволен тем, что другой парень положил руки на твою прелесть, то самое время тебе оглянуться, хорошенько обдумать, пересмотреть свои приоритеты и сделать выводы.

— Отвали! Если мне потребуется твой совет, то я спрошу его. А сейчас, если не возражаешь... Ты знаешь, где выход.

Бек покачал головой, словно признавая, что как бы он не старался, Хаммер был безнадежен. При любом раскладе.

Как только садист вышел, Хаммер начал метаться по кабинету, словно загнанный в клетку зверь. Бессмысленным было пытаться успокоиться. Зак знал правила и дожидался момента, когда Хаммер отвернется. И тогда нанес удар ему в спину.