Значит, из этого старика толком ничего не выбьешь. Видимо, надо поспрашивать остальных, а там я может быть, и до этого Джексона доберусь…

- И снова повторюсь, дитя, - провозгласил мне Джимсон. – Обязательно пройдись по нашим землям, дабы тебе увидеть то, чего мы смогли достичь!…

Он говорил так фанатично, что я тут же забыла про свою усталость и решила сначала обойти вокруг собор, и только потом зайти внутрь. К тому же, вдруг я найду здесь кого-то, кто сможет мне помочь.

Я кивнула, затем развернулась и на негнущихся ногах направилась по каменной дорожке вокруг собора.

Мне попадались на глаза многочисленные грядки, садики и остатки белых заборчиков, за которыми в поте лица работали дикари, одетые в свои тряпки, кулоны и браслеты. Многие из этих дикарей были разрисованы кровавыми узорами.

Я прогуливалась по территории собора, обходя здание вокруг.

Кустики панги обильно покрывали грядки, и, кстати, здесь плоды панги отличались от тех, которых я видела за стенами собора. Дикая панга была покрыта гадкой на вид шелухой, а эта росла без шелухи, была приятного светло-зеленого цвета и больше напоминала овощ.

Я обошла территорию собора, где когда-то был расположен сад, и были возведены какие-то постройки. Теперь в этих постройках у дикарей хранились лопаты, грабли и другие сельскохозяйственные инструменты. Я шла по дороге мимо лавочек, на которых отдыхали дикари, либо жуя пангу, либо что-то нервно причитая, озираясь по сторонам, шла мимо кривых деревьев и кустарников с сухой листвой, мимо грядок и садов.

Я уже почти обошла всю территорию собора, изнывая от боли и усталости, когда мне навстречу вышел один из дикарей с маленьким ирокезом на бритой голове и кровавыми узорами на лице. Это был темнокожий молодой человек весьма симпатичной наружности. У него были светло-карие глаза и тонкие брови.

- А, ты тут недавно! – сказал молодой человек. - Добро пожаловать! Я Кроатоа. Я тут давно.

Я криво улыбнулась.

- Приятно познакомиться, - ответила я. – Я Кайли.

Кроатоа кивнул.

- Так как ты новенькая здесь, я могу тебе рассказать о том, чем занимается наше племя, - сказал Кроатоа. – Здесь всё иначе. Не так, как в мире за стенами нашего дома.

Я кивнула.

- Да, расскажи, пожалуйста…- произнесла я, складывая руки на груди и покачиваясь на пятках. – Чем вы тут занимаетесь?

- Здесь мы грезим, - коротко улыбнулся Кроатоа. - Грезим о лучшем мире, который не разваливается на части, как наш. И когда мы обретаем грезу, в которой забываем об этом мире, мы верим, что нам не надо просыпаться.

«Наркоманы» - тут же подумала я, и мне даже стало немножечко стыдно перед Кроатоа, ведь он, кажется, был неплохим парнем. В любом случае, то, что здесь полно укурков и наркоманов тайной для меня уже давно не было. Пока я гуляла по территории собора, я уже несколько раз видела, как дикари нюхачат семена панги или залпом выпивают какое-то пойло из маленьких керамических бутылочек. При этом все они либо тряслись, либо валялись на земле и кричали жуткими голосами.

Я прочистила горло и решила не мешкать с вопросами.

- Эй, а ты, кстати, случаем не знаешь, где я могу найти Джексона? – быстро оглядываясь, спросила я.

- Сегодня его здесь нет, - ответил Кроатоа ровным голосом.

- Понятно, - пробормотала я. – А про нападение дика…твоих соплеменников на особняк ты что-нибудь знаешь?

Вопреки моим опасениям, что Кроатоа проявит подозрительность, он лишь нахмурился, но продолжил говорить всё так же открыто и вежливо.

- Это святой холм. Он должен быть очищен. Так сказал Джексон. – Кроатоа пожал плечами. - Кто-то пошел в бой. А я остался с пангой. Панга не дерется. Панга растет, где может. Панга знает, что важно, а что нет.

- Ясно, - давя кривую улыбку, сказала я. Кусая губы, я оглянулась, пытаясь разрядить обстановку. – Тебе удалось вырастить много панги…

Кроатоа улыбнулся.

- Панга растет сильная. Я помогаю панге расти, - сказал он, с любовь глядя на ближайшие кустики панги. - Панга меня понимает. Я понимаю пангу. Вот и все.

Я почувствовала умиление, разговаривая с Кроатоа. Складывалось ощущение, что я разговаривала с маленьким милым ребенком.

- Я бы тоже хотела когда-нибудь попробовать что-нибудь вырастить, - сказала я, мягко улыбаясь. - Правда, не думаю, что у меня получится заставить расти что-то как следует.

- Приятно трудиться на земле, верно? – ещё шире улыбаясь, спросил Кроатоа. - Многие называют это работой, но они ничего не понимают. Если хочешь, возьми мою лопату. – Кроатоа указал на лопату, прислоненную к стене ближайшего к нам строения. Она была перепачкана в навозе и возле нее витала мошкара. – Эта лопата постоянно в работе и постоянно в земле. Может, она тебе поможет? Но осторожно, не поранься. А то заболеешь.

- Спасибо, Кроатоа, - ответила я, улыбаясь. Я махнула дикарю рукой на прощание. – Мне пора.

Кроатоа попрощался со мной, и отправился дальше заниматься пангой. Я же доковыляла до собора и, наконец, зашла внутрь через приоткрытую дубовую дверь.

Внутри было тепло. А ещё светло и приятно. За всю свою жизнь я видела мало таких красивых мест. Помимо потрясающих впечатлений и радости, в моём сердце расцвела скорбь.

Всё-таки, как жаль, что христианский храм теперь заняли сектанты. Очень жаль…

Собор был очень светлым. И просторным. Высокие окна с разбитым витражом были заколочены деревянными досками. Через доски, криво прибитые к окнам, в собор просачивался теплый солнечный свет. Он падал на ровные узоры каменного пола, на деревянные лавки, на специальные тепловые агрегаты, где у дикарей росла панга.

На резном каменном полу собора были разбросаны многочисленные истоптанные листовки. Деревянные лавочки, принадлежащие собору, либо были сдвинуты к стенам, либо были сломаны. Их обломки валялись в углах и у стен. Оглядевшись, я так же увидела, что в сырых местах собора проросли светящиеся радиоактивные грибы на тонких ножках.

Я заметила, как много здесь было панги. Она росла в тепле на агрегатах и подсвечивалась светом прожекторов, за ней наблюдали и ухаживали люди из этого племени.

У стен собора стояло множество пыльных холщевых мешков и деревянных коробов с уже созревшей пангой.

Несмотря ни на дикарей и их сектантские порядки, собор бы прекрасен. Я видела каменные арки, ровные стены с высокими окнами, в которых сиял оставшийся витраж, ровную крышу собора и его высокие круглые своды, отчасти застекленные.

Кое-где стеклянная и деревянная части крыши были уничтожены и сквозь большие дыры в них, можно было увидеть утреннее небо и тонкие ветви деревьев. Я заметила, что в некоторых местах в соборе рос кустарник, и стояла кое-какая домашняя мебель. Например, деревянные столы или стулья, старые диваны или разбитые шкафы. Кроватями дикарям служили либо лежанки из сена, либо мешки, либо лавки либо старые матрасы.

Здешние дикари вели себя странно, неадекватно. Многие из них ходили, изгибаясь странных танцах, кричали и пели нечеловеческими голосами, некоторые танцевали с оружием в руках. Кое-кто из них лежал на полу, содрогаясь в конвульсиях, а кто-то сидел в странных позах, что-то бормоча, и явно находясь в своих грезах.