Появление двух грызей, которые ранее не появлялись, вызвало подъём хохолов - да собственно они и не собирались прятаться - грызи, а не хохола.
- Эй грызо! - цокнул низкий широкий белкач, похожий серостью пуха на скворка, - Вы знаете, куда зашли?
- Знаем, в место! - хором ответили те.
- В запятую. Йа имею вслуху, что дальше только топи, если что.
- А мы дальше и не собирались.
Был взварен и испит чай, в ходе чего - ну если точнее, то "одновременно с ходом чего" - выяснилось, что в Керовке натурально присутствуют три хвоста - Курдюк, Выдрыш и Тирита. Они собственно присутствовали тут регулярно, с тех пор как построили избу и платформу, и за лето обычно добывали некоторое количество тара, чем намеревались заняться и теперь.
- Да уж чистое дело, не хвост пинать сюда притащились, - фыркнул Курдюк, - Сейчас-то оно ещё в пушнину, потому как не холодно и топить не надо, а так дров не натаскаешься с берега. Ну а потом ещё, имею предуцокнуть с семью буквами "Ъ", скоро пойдёт гнус.
- Самое что мне интересно, - признался Макузь, - Так это сколько вы добывали за лето тара?
- Бочек двадцать, - пожала плечами Тирита, - Это которые по двести зобов.
- Прилично! - цокнула Ситрик.
- На троих конечно, - улыбнулся Выдрыш, - Да и перетаскать приходится на себе по десять зобов, так что считай только ходок туда-сюда - восемьсот, так что каждый день по две на хвост. И это, как ты понимаешь, в очень среднем.
- А у вас какие идеи есть по поводу? - приподняла хохолок Тирита.
- Выше ушей идей, - признался Макузь, - Но чтобы не цокать голо, нужны факты. Значит, около четырёх тонн тара... А вы замечали, падает ли его уровень на дне?
- Замечали, - кивнул Курдюк, - Он не падает вообще.
- Чем вы это объясняете?
- Да мы не особо и объясняем, гыгы... Ну, скорее всего - натекает из болота, учитывая то, что мы черпаем достаточно медленно для целого пруда.
- А если быстро вычерпывать, может понизиться? - допытывался Макузь.
- Кажется да, - не особо уверенно цокнул Курдюк, - У нас как-то такое было, но точно не цокну.
- А зачем это? - фыркнула Тирита, - Неровен час с таром что случится, перестанет итти!
- Ну это уж уши на отрыв даю, что не престанет, - хмыкнул Макузь, - Это затем, чтобы замерить, насколько понижается уровень и с какой скоростью идёт восстановление оного. А исходя из этого можно будет цокнуть об общем количестве тара в болоте.
- Ну, допустим ради науки мы могли бы упереться, - цокнул Выдрыш, мотнув хвостом, - Но куда деть выбраный тар, у нас тут две бочки под него, и то одна негодная.
- Ну в нулевых, с вами упрусь ещё йа, и частично она, - показал на Ситрик Макузь, - Ради науки. Так что бочки мы уж как-нибудь достанем. Цокнем, штук десять...
- Посиди на хвостеее, - отмахнулась Ситрик, - Где ты собрался взять десять бочек?
- И то правда? - уставился Курдюк.
- Не вслух будет цокнуто, учгнездо передало нам прилично единиц Добра, ради эт-самого.
- Да мы не про это, а про бочки! Зимой Рилла с компанией последние стырили с Сушнячихи, а в цокалище тоже пуха с два кто тебе их приготовил. Ну пара может найдётся, но не более того, - пояснила Ситрик, - Йа ходила по складу, у них там стоит одна бочка, новая, и всё.
- Ах да, - почесал ухи Макузь, - Действительно... Ну тогда надо сделать самим резервуар для тара.
- Это уже мыслимо, - согласился Курдюк.
- Во-во. Тогда давайте таким образом вытрясем этот песок... Делаем посуду бочек на десять, приводим черпак в полную годность и начинаем гнать круглосуточную добычу... вы же её ни-ни?
- Похожи на умалишённых?
- Не очень. Так вот, гоним добычу и слушаем, как оно. Потом помогаем вам вынести жижицу в Понино. Кло?
- По лапам! - предуцокнула Тирита, - За язык тебя не тянули.
- Ситти, ты не против такого плана тряски? - повернул уши на грызуниху Макузь.
- В целом только за, - цокнула та, - Только уточню, что мне ещё бы сделать кой-чего помимо.
- Вне вопросов, отдуваться буду йа, - заверил Макузь, - И да, кто умеет делать большие посуды?
Большие посуды умел делать всё тот же Курдюк, но это только пол-дела, предстояло найти материала. Сначала грызи ещё раз прочесали весь остров - то есть вообще весь! - и нашли ещё три упавших дерева и одно сухое, но большая часть этого годилась только на дрова. Пришлосище вспушаться и тащиться и обратно в Лес, к Понино. Гать была всё та же - там где плотная трава создавала подобие земли, лежали две жерди, по которым и следовало идти; наступание мимо вызвало провал как минимум по колено, а как максимум - с ушами. Там где путь упирался в глубокую воду, были уложены брёвна со стёсанным верхом, также двое паралельно, опиравшиеся о кочки или о столбы, вогнанные в трясину вертикально. Следовало приноровиться, чтобы постоянно не падать с такой дороги, так что первые дни Ситрик и Макузь ходили медленно и осторожно.
- Да, такими темпами по две ходки за день мы опушнеем, - цокнула Ситрик, - Одну еле успеваем.
- Не упирайся, бельчон, - цокнул Макузь, - Всё успеем.
Бельчон и не упиралась, но тем не менее таскала жерди и нетяжёлые чурбаки вместе с прочими грызями. Хотя и времени на это оставалось у неё не так много, потому как грызунихе полезнее для дела готовить корм, пока тягловые особи тягают. Особи же притащили на остров к Керовке десятка три отёсаных брёвнышек, из коих Курдюк принялся подгонять плотным образом подобие сруба, только с дном, так чтобы тар не вытекал. Макузю досталосиха достаточно потаскать брёвна по гати, положив их поперёк себя на плечи, так что к вечеру грызь цокнул бы, что хватит. Ситрик же достала из сумок надыбанное в Шишморе - клещегонку, в частности, и не забыла, чтобы все пуши вымазались этой ерундой, воизбежание. Это было кстати, потому как в такой сезон как раз наблюдался лютый пик деятельности клещей, и в иных местах от них просто спасу не было. Выбирать же мелкое насекомое из пуха - вообще не в пух, особенно когда приходится делать это по разу в два цока.
Когда солнце закатывалось со смеху за верхушки ёлок, стоявших по краю острова, грызи уже обычно имели внутри себя корм и чай, так что предавались тихим перецокам. Как ни цокни, а им было что поведать друг другу, потому как много лет они даже не знались - и сейчас это вызывало у обоих удивление. Макузю казалосиха, что Ситрик была в поле слуха всегда, хотя память цокала об обратном - не так уж давно на первомае он услышал её первый раз, случайно. Ситрик же припоминала, что тогда тоже слегка запомнила белкача, хотя для этого не было никаких особых причин - так что получалось, что возможно это случайно - не очень и случайно. Впрочем, ломать голову необходимости не было - она есть, если событие мимо пуха, а тут оно попадало по центру оного.
Вместе с набирающей силу летней листвой на ветках и травой на земле начали вылезать несекомые, причём не только радующие ухо шмели и бабочки, а в том числе и мошки с комарами, имевшиеся на болотах, наверное, в самом большом из возможных количеств. Макузь всегда недоумевал, как и многие пуши, как вообще живут комары, если постоянно только и делают, что пытаются выпить кровь, и при этом удаётся это только одному из несчётных тысяч. Белкиъ были куда менее уязвимы к гнусу, чем любые другие зверьки - как вслуху пушной шкуры, на которую комар и сесть толком не мог, так и вслуху возможности смахнуть его с любого места на организме. Тем не менее, гнус представлял значительное неудобство, потому как лез в глаза, уши и нос - а если открыть рот, то и туда тоже.
Ситрик, когда ещё готовилась к походу в топь, основательно обцокала своих и узнала всё, что те знали про избавление от кровопийц. Когда комаров или мошек было не слишком много, помогали пропитанные полынной настойкой тряпки, которые крепили на плечи, воротник или шапку - короче, как раз ближе к глазам и носу. Когда гнуса было слишком много, он мешал уже просто физически, как летящий по ветру песок, и пропитки не помогали; тогда приходилосиха-с-тремя-лосятами использовать шапки с сетками, как у тех грызей, что разводили пчёл для получения мёда. У Ситрик в рюкзаке имелись две такие, достаточно лёгкие, чтобы забыть про них при ходьбе, и вполне годные, чтобы вспомнить при налётах комаров. Тем более что ни лавки с полынными настойками, ни лишнего времени варить лично не наблюдалось - так что шапки попали самое что ни на есть в пух.
